Евгений Сухов - Камера абсурда

– Куда?

– Я тебя провожу домой, – прозаически ответил я.

– Спровадить меня побыстрее хочешь? – покосилась на меня Ирина.

– Нет, не хочу, – ответил я. – Напротив, я хочу, чтобы мы с тобой сегодня подольше погуляли. По направлению к твоему дому. Кстати, как тебе удалось выследить Аленину?

– Удалось вот, – хмыкнула Ирина. – Я просто не спускала с нее глаз.

– Она не заметила слежки? – поинтересовался я так, для проформы.

– Обижаешь, начальник, – ответила Ирина. Она, кажется, успокоилась и стала прежней Ириной, уравновешенной, знающей себе цену и то, чего до сих пор не знал я, а именно: она знала, чего хочет от жизни. А я же знал только то, чего не хочу. Но, похоже, это знание ее было подкорректировано событиями последних двух дней. И теперь в ее желания наверняка входило то, чтобы дни ее жизни не были похожи один на другой, словно братья-близнецы. И чтобы каждый день с ней происходили значительные события, которые расцвечивали бы ее жизнь новизной и яркими красками, не давая скучать и предаваться унынию.

Гуляли мы долго: часа три. На город помалу опускалась вечерняя мгла, прохожих становилось все меньше, и наша прогулка приобретала все более романтическую окраску. Если бы не поток стремительно проезжающих автомобилей, то могло показаться, что мы в этом огромном городе одни, а все остальные жители Москвы переместились в иное измерение.

Ее дом вырос передо мной неожиданно. Наверное, Ирина тоже не ожидала, что наше романтическое путешествие по городу закончится столь внезапно.

Дом этот был мне хорошо знаком. Впервые я побывал в нем, когда только начал вести расследование загадочной смерти известного актера Игоря Санина, бездыханное тело которого было обнаружено соседями, заглянувшими в приоткрытую дверь его квартиры. Это была обычная девятиэтажка. Санин снимал однокомнатную квартиру на втором этаже. Наверное, она была нужна ему, чтобы спрятаться в ней от всего, что его окружало: от поклонниц, толпящихся у подъезда, от журналистов, беспрерывных телефонных звонков… Эдакая берлога, где можно отлежаться и успокоить нервы. Ирина жила на одной с ним площадке. Она иногда видела его входящим или выходящим из квартиры, они по-соседски здоровались, а однажды Санин даже сделал ей комплимент насчет ее красоты и возможности сниматься в кино. Кажется, он был не совсем трезв…

А потом я попал в ее квартиру. Сначала я опрашивал соседей, потом дошла очередь и до нее. И хоть Ирина – а я это заметил – заинтересовалась мной и даже напоила меня кофе, первое наше свидание закончилось не очень удачно для меня, поскольку я был полностью поглощен расследованием смерти Игоря Санина, очень похожей на убийство. И на явное внимание ко мне тогда еще ученицы одиннадцатого класса взаимностью не ответил, чем, похоже, сильно ее обидел. Но случай снова свел меня с Ириной (а, возможно, это была судьба) на той злосчастной конференции в институте неврологии при МГУ, когда был отравлен ядом заведующий экспериментальной лабораторией профессор Фокин. После чего мы стали встречаться. Так что провожал ее я до дома не впервые…

– Ну вот, мы и пришли, – грустно сказала Ирина, когда мы приблизились к ее девятиэтажке. Так обычно говорят в кино девушки парням, которые впервые провожают их до дома. Потом следует короткий поцелуй в щеку, причем инициативу проявляет девушка, после чего она быстро уходит, разок быстро обернувшись, словно что-то забыв, и скрывается за дверьми своего подъезда. А парень еще какое-то время стоит, посматривая на окна дома и нежно трогая место поцелуя.

У нас короткого поцелуя не было. Мы стояли и целовались в губы, долго и сочно, проникая языками друг другу в рот, а когда заканчивалось дыхание, мы отрывались друг от друга, набирали воздуха и целовались снова.

– Может, все же махнем ко мне? – прошептал я, распаленный этими поцелуями и желанием взять ее прямо тут, на ступеньках крыльца.

– Не могу, – также шепотом ответила девушка. – Уже почти ночь, и мама ждет, ведь я же обещала ей сегодня прийти. У нее ко мне какое-то дело…

– Тогда завтра, договорились? – попросил я.

– Обязательно, – сказала она и, отстранившись от меня, поправила что-то в своей прическе. – Ну, все, я пошла.

– Спокойной ночи, – сказал я.

– Пока, – ответила она и скрылась за дверью в подъезд. А я, постояв немного у дома и посматривая на окна ее квартиры, поплелся восвояси.

Я уже подходил к своему дому. Буквально в нескольких шагах от двери подъезда у меня снова развязался шнурок. Я наклонился, чтобы его завязать, – и тут вместе со звуком выстрела о железную дверь подъезда что-то чиркнуло. Я не сразу понял, что это была пуля. Она пролетела в полуметре над моей головой, и если бы я не наклонился завязать шнурок, она бы точно ударила меня в грудь. Мысль о том, что было бы со мной потом, я развивать не стал…

Стреляли откуда-то сбоку. Звук был такой… металлический, резкий и сильный. Машинально, не отдавая отчета своим действиям, я, не разгибаясь, как-то по-кошачьи отскочил в сторону, а потом зигзагами бросился прочь от подъезда в тень. Прозвучал второй выстрел. И я дунул от своего дома подальше, наверняка поставив мировой рекорд в беге на среднюю дистанцию с препятствиями. Когда я почувствовал, что опасность миновала, тотчас задохнулся, но продолжал бежать. А когда снова заработали мозги, я сообразил, что бегу в сторону своей родной телекомпании «Авокадо», как к спасательному кругу, благо она находилась недалеко от моего дома, и что особняк, в котором располагалась наша телекомпания, уже маячит перед моими глазами.

– Вы что так поздно? – недовольно спросил меня охранник на входе.

– Срочное дело. Надо поработать, – выдохнул я и продолжил бег уже по коридору. Так, бегом я поднялся на второй этаж, открыл кабинет и плюхнулся в свое кресло.

Я приходил в себя не менее получаса, усиленно соображая, что же делать дальше. Потом более-менее успокоился, насколько это возможно после того, как в тебя дважды стреляли.

А кто стрелял? Зачем? Впрочем, на второй вопрос ответ был ясен: стреляли, чтобы убить.

Но кто стрелял? Аленина? Она вполне могла успеть приехать к моему дому, пока мы с Ириной прогуливались по Москве, дождаться меня и выстрелить. Или это постарался ее интимный дружок Стасик Ярошевич? Так или иначе, но надо найти пулю. Ту самую, что чиркнула по железной двери подъезда и срикошетила невесть куда. А вдруг эта пуля выпущена из того же пистолета, из которого был убит продюсер Марк Лисянский? Если это окажется так, то круг подозреваемых граждан в убийстве Лисянского значительно сузится.

А потом мои мысли возвратились к дважды в этот день развязавшемуся шнурку. То, что первый раз это был знак не ходить туда, куда я собрался, я теперь уже понимал. А вот вторично развязавшийся шнурок буквально спас меня от смерти. И простой случайностью или везением это не являлось ни в малейшей степени. Просто те, наверху, что присматривают за мной, знали, что миссия моя в жизни еще не выполнена, поэтому и не дали меня убить. Мой ангел-хранитель накрыл меня крылом в тот самый момент, когда в меня летела пуля. Ибо время мое не вышло. Значит, еще поживем…