Ричард Старк - Грабители

Луису Буанаделла понадобилось более трех лет, чтобы хорошенько разработать эту операцию. Действовал он очень осторожно, неторопливо завоевывая позицию за позицией, никогда не высовываясь, никогда не выражая нетерпения.

Финальным этапом было замещение мэра Лозини мэром Буанаделла. Это должно было случиться в ближайший вторник, так как в его победе на выборах Буанаделла не сомневался! Вот тогда ему и объявят, что тайная война окончена, а Луису останется лишь поудобнее устроиться в кресле Лозини.

А Лозини? Во вторник и ему объявят об окончании тайной войны и о его поражении. Ему, Лозини, останется только покинуть Тэйлор и уехать куда-нибудь подальше... Или, может быть, посетить Европу... Буанаделла был готов предложить ему такое путешествие!

Все было так хорошо придумано! И последний этап казался таким простым. Но только казался... И теперь все рушится таким глупейшим образом... Из-за маленькой, абсолютно непредвиденной случайности...

Эти проклятые бабки из парка аттракционов! Семьдесят три тысячи долларов, половина из которых была уже истрачена на предвыборную кампанию Фаррела. Остальное тоже сослужило свою службу, чтобы смазать кое-кому лапы, и дать внушительную сумму Калезиану, потом еще двоим фликам. Потом пришлось дать, чтобы купить молчание одного из людей Лозини по имени Тони Сака. Ну, а остальное осталось в кармане самого Луиса Буанаделла.

И самым неприятным было сознание того что ему на самом деле не очень нужны были эти деньги. То что они появились, было лишь приятным сюрпризом. Совершенно неожиданным, к тому же. Но ведь он прекрасно мог обойтись и без них!

Да, приятный сюрприз, который повлек за собой второй, еще более приятный, в виде двух парней-головорезов по имени Паркер и Грин...

Все превратилось в настоящий бордель. Дурак Калезиан начал убивать фликов-очевидцев. Лозини стал подозрительным, нервным. Фаррел компрометировал свой облик “честного человека”. А Буанаделла вынужден был отказаться от методов делового человека и перейти к другим, более действенным и простым.

Буанаделла никогда не приходило в голову избавиться подобным образом от таких людей, как Лозини, Франк Фаран или Эрни Дюлар.

Но эти иностранцы, это всего лишь два несчастных грабителя, без связей и поддержки... Живыми они были слишком опасны. И ведь никто не заметит их исчезновения!.. Но, Боже мой, когда же Абаданди удастся их прикончить?

Может быть, не раньше, чем они сами появятся в его доме, наведенные сюда этим трусом Фаррелом? Видимо, ему, Буанаделла, надо подготовить им достойную встречу!

Он все еще держал телефонную трубку в левой руке. После разговора с Фаррелом, Буанаделла медленно сосчитал до пяти, потом снял правую руку с телефонного аппарата и стал ждать сигнала.

Тщетно! Линия молчала!

Луис Буанаделла нахмурился. Он несколько раз клал и поднимал трубку: ему внезапно представилось, что Паркер и Грин перерезали телефонные провода, чтобы изолировать его в доме.

Но вот все же раздалось долгожданное:

— Алло!

— Что? — Буанаделла вдруг почувствовал, как все его лицо покрылось испариной. — Что происходит в этом проклятом борделе? — завопил он.

— Датч? — продолжал тот же голос. — Это ты?

— Кто это? Опять Фаррел?

Но голос был каким-то другим.

— Нет! Ты знаешь кто.

Наконец, он узнал своего собеседника. Это был Калезиан.

— Но Боже мой! — крикнул он. — Что еще случилось?

— Найди безопасный телефон, — сказал Калезиан. — Мне необходимо поговорить с тобой.

— У меня нет никакого безопасного телефона! — в бешенстве заорал Буанаделла. — И времени у меня тоже нет. У меня свои проблемы!

— Тогда мне придется приехать! Это важно!

— Ладно, приезжай, раз так необходимо. А теперь повесь-ка трубку. Мне нужно срочно позвонить.

— Я буду через десять-двенадцать минут.

— Повесь же трубку! — рявкнул Буанаделла, кипя злобой на всех и вся...

Калезиан тут же повесил трубку. Буанаделла тоже. Потом снова поднял ее, чтобы услышать гудок освободившейся линии. Он уже хотел набрать нужный номер, как вдруг какой-то шорох заставил его замереть на месте.

С порога застекленного выхода на террасу, позади него, раздался чей-то голос:

— Положите трубку! Ну-ка, быстро!

Сперва Буанаделла даже не понял, откуда этот голос: извне или в телефонной трубке. И еще больше взбешенный, он воскликнул:

— Чертов телефон! — и швырнул его в ближайшую картину с видом Монмартра.

Следуя за Паркером, входящим в окно-дверь, Грофилд подумал:

“Все, как в театре. Наш “выход на сцену” и эта обстановка в комнате — прямо-таки театральная декорация, к тому же очень удачная!”

Над отделкой комнаты поработал кто-то с весьма утонченным вкусом. Она выглядела настоящим произведением искусства. Это была то ли библиотека, то ли студия, то ли домашний рабочий кабинет. Но наверняка это была комната “папы”, как ее, вероятно, называли в семье.

Человек, стоявший посередине комнаты и только что в бешенстве швырнувший в стену телефонный аппарат тоже очень вписывался в декор, и Грофилд с усмешкой подумал, уж не ошиблись ли они адресом.

Перед ними стоял деловой человек, член Ротари-клуба, столп общества, аккуратный налогоплательщик, человек, внушающий доверие.

Если бы Грофилд и Паркер не слышали разговора Луиса Буанаделла по телефону и не видели этого взрыва ярости, то, пожалуй, подумали бы, что все это ошибка и попали они отнюдь не к Луису Датчу Буанаделла, отпетому дельцу-гангстеру, желающему уничтожить Лозини и сесть на его место.

Но когда Буанаделла повернулся к ним лицом, Грофилд сразу же отмел все сомнения.

У Луиса Буанаделла была тяжелая челюсть, ледяной взгляд, мощные плечи. Все это не соответствовало впечатлению респектабельного бизнесмена. С первого взгляда было видно, что этот человек привык доводить дело до конца, и уж наверняка не гнушается насилием.

Увидев их, Луис Буанаделла разразился бранью:

— Мерзкие подонки! Вы ворвались в этот чертов бордель... Если хотите еще пожить, то советую вам быстрее выкатиться из этого города! Даю вам три четверти часа.

В руках Паркера и Грофилда пока не было оружия, но им ничего не стоило достать его, если потребуется.

Войдя в комнату, Паркер направился налево, а Грофилд, закрыв окно-дверь, встал справа.

— Садись, Буанаделла, — проговорил Паркер. — Настало время и нам побеседовать.

— Я не разговариваю с мошенниками! Убирайтесь отсюда немедленно!

Грофилд небрежно достал из своего кармана бумажник Абаданди и бросил его на стол.

— Думаю, вы захотите послать это семье Абаданди...

Буанаделла нахмурился:

— Что?

— ...Вместе с трогательным письмом, — невозмутимо продолжал Грофилд. — Я, дескать, горжусь этим молодым человеком! Он погиб, исполняя поручение своего начальника. Это большая утрата... Вы можете повесить его портрет в рамке над камином.