Ричард Старк - Похищение кислого лимона

Джордж Ул.

Внезапно она перепугалась. До сих пор ей не приходилось его бояться, бояться всерьез; сейчас она испытывала настоящий ужас и моментально поняла из-за чего. Она была виновата. Виновата в том, что помогла Тому Линчу, врагу Джорджа.

Узнал ли Джордж об этом? Что, если он вернулся свести с ней счеты?

До безумия всегда один шаг. Она тут же представила себе, что Том Линч — это уловка, проверка, которую устроил Джордж. Том Линч вернулся к нему и сообщил: «Она выболтала о тебе все, что знала, Джордж». И вот Джордж здесь, чтобы разделаться с ней.

Человек снаружи жал на кнопку не переставая, и она не могла больше выносить этот звук, чем бы все ни кончилось.

Джойс пробежала через квартиру; горло щемило, как давит тугой воротничок. Задыхаясь, будто преодолела целую милю, она остановилась у двери и наклонилась к глазку, чтобы узнать лицо, которое ожидала увидеть.

Лицо, но не выражение на нем. Не злобу, не холодную ярость, не решимость расквитаться. Она смотрела в глазок, а он оглянулся через плечо, и она увидела, как безвольно приоткрыт его рот. Он снова принялся звонить, и она заметила мешки под его большими испуганными глазами.

В ужасе был он. Джордж был испуган донельзя.

Теперь вина поглотила ее целиком. Она предала Джорджа этому Тому Линчу, и вот результат: он сейчас здесь, за ее дверью — напуганный, отчаянный, торопливый. Прибежавший к ней в поисках защиты.

Она отперла замок, и Джордж ввалился в темную прихожую, больно ударив ее дверью по плечу.

— Чего так долго? — выдохнул он и захлопнул дверь.

Единственным освещением в прихожей была полоска света на полу от ночника в спальне. Джойс замерла на месте, не способная ни говорить, ни думать, а он зажег ближайший торшер и взглянул на нее.

— Все такая же, — бросил он, как обвинение. Затем мотнул головой в сторону спальни: — Есть, что ли, у тебя кто?

— Нет... — покачала она головой; мыслей по-прежнему не появлялось.

— Ну да, кому ты нужна, — сказал он. Страх сделал его грубым и презрительным.

Он отвернулся от нее и направился в спальню. Она поплелась за ним, пытаясь привести чувства в порядок. Добравшись до спальни, увидела, что он стоит возле кровати и стаскивает башмаки, опершись рукой о стену. Подняв голову, он произнес:

— Я попал в крутую переделку. Мне нужно спрятаться на время.

— Да... — кивнула она, глядя на неге широко раскрытыми глазами.

Он растянул рот в улыбке и попытался изобразить благодарность.

— Джойс, ты — единственный человек, которому я могу доверять. Только к тебе у, могу обратиться в беде.

И тут в ней, подобно сердцебиению, застучала забытая на время тупая злость. Ее возмутила столь очевидная и дешевая ложь! Он и не старался выглядеть искренним. Он считал, что она обрадуется любой подачке — дареному коню в зубы не смотрят. Стоило ему только предложить ей роль, и она тут же ухватится за нее. Было ли так раньше? Ее злость отдавала горечью, ибо так было всегда.

Он стягивал с себя рубашку.

— Ты и представить себе не можешь, Джойс, — говорил он, — это был настоящий побег. — Он направился к ней со своей наигранной улыбочкой на лице. — И никто, кроме тебя, не сможет мне помочь.

Ложь! Ложь! Ложь! Она знала, что он лжет. Она стояла на месте, а он подошел и обхватил ее руками, и ее тело под синим халатиком и пижамными штанами затрепетало. В последний момент, пока она видела его лицо, выражение на нем снова стало презрительным и уверенным, но он уже целовал ее, его руки срывали халатик, и ей осталось только закрыть глаза, постараться не поверить или забыть увиденное, закрыть глаза и обнять его в ответ и уверовать в то, во что хотелось верить.

Сильные руки скользнули вниз по ее спине, по изгибу талии и округлости ягодиц и, властно стискивая, притянули ее к его телу. Она почувствовала его целиком, почувствовала, как страстно хочет его, и мысли стали ей не важны. Она не думала о том, что знала, даже когда он шептал ей на ухо ее имя, вплетая его в неискренние слова.

Ими овладела безликая, почти животная страсть, спешка сделала их движения грубыми и неуклюжими. Они раздевались на ходу, путаясь в непослушной одежде. Их руки, угловатые и нескладные, отказывались повиноваться. Они неудобно свалились поперек кровати, ноги свесились на пол.

Она закрыла глаза и вела себя на этот раз очень шумно.

Когда после бури наступило затишье, Джойс приоткрыла глаза и увидела, что он улыбается ей.

— Ты в норме, дорогуша. — И она не сомневалась, что это первые искренние слова, произнесенные им с момента прихода. Он говорил это действительно для нее.

Она застенчиво улыбнулась и прикоснулась к его груди. Он отодвинулся от нее, глядя куда-то в сторону. Приподнявшись на коленях, он потянулся, зевнул, почесал грудь и сказал:

— Малыш, я совсем мертвый. Ты все еще вкалываешь в своем колледже?

Три слова — вот все, что ей сегодня причиталось. И то уже позади.

— Да, — ответила Джойс.

— Не буди меня, ладно? У меня был жуткий денек. — Он перебрался через нее, будто через скомканное одеяло, и улегся рядом, головой на подушку. — Ты не поверишь, что такое бывает, — продолжал он, закрывая глаза. — Представь, я проехал из Филадельфии в Александрию, оттуда — в Вашингтон и из Вашингтона — сюда. И все — за один день, а?

— Немало, — согласилась она и присела на кровати. Ей хотелось плакать, но она не собиралась этого делать.

— Ты чертовски права. До завтра. — Он натянул на себя одеяло и повернулся к ней спиной.

Она смотрела на его плечо, прикрытое одеялом, и не думала об этой ночи, она думала о прошлом. О старых временах с Джорджем. О том, что он делал, что говорил и на что он не был способен. И об остальных мужчинах, так или иначе похожих на Джорджа. Что они делали. О чем говорили. На что были не способны.

Джойс встала. Он уже спал. Она подобрала с пола пижаму: пуговица на штанах оторвалась. Чтобы не разрыдаться, прикусила щеку и снова уронила пижаму на пол, подобрала вместо нее халат, надела его, вышла из комнаты и притворила за собой дверь.

Книга городской телефонной сети лежала под аппаратом в гостиной. Она уселась на софу, нашла нужный телефон и принялась крутить диск. Подбородок ее дрожал.

Она слушала длинные гудки и думала, повесит ли трубку, когда услышит ответ.

— Отель «Рилингтон».

— О, — сказала она, — о.

— Да?

Она сгорбилась над телефоном и произнесла негромко, но твердо:

— Я хочу оставить сообщение для мистера Линча.

Свет карманного фонарика отразился в зеркале. Паркер стоял в проеме только что вскрытой им двери и водил лучом по сторонам; зеркало было длиной во всю стену и высотой от пола до потолка, на вид футов двенадцать. Громадное зеркало, в котором отражалось пустое помещение с деревянным полом. Пианино в углу зала и пианино в зеркале. Небольшой проигрыватель на деревянном столе, настоящий и его отражение. Несколько стульев вдоль стены напротив зеркала, ряд стульев в его глубине.