Ярослав Питерский - Территория войны

Хвалько сидел хмурым за столом и стучал ручкой о пепельницу — голову Дзержинского. Чугунный череп сносил его удары героически. Воропаева, напротив — улыбнулась, когда Земский, зашел в кабинет. Она кивнула на стул:

— Садись узник совести.

— Да спасибо, я уж постою — насиделся, — обиженно сказал Альберт.

— Да ладно тебе. Отпустили ведь. Надеюсь — не сильно мрачную ночь провел.

— Хм, как сказать. Давай пиши свои бумаги. Я хочу поехать домой. Мне вымыться надо.

Елена села за стол и стала писать. Хвалько закурил. Пристально посмотрев на Альберта, он миролюбиво сказал:

— А ты ведь, как, оказывается, был прав.

— То есть? — не понял Альберт.

— Ну, когда ты сказал, что к этому Сазонову приходила Злобина.

— И что?

— Она действительно приходила.

— Вот как?!

— Да, мы опросили Сазонова. Он опознал ее по фотографии.

— Ну вот! Я же говорил! А вы мне не верили! Теперь все меняется!

— Хм, да уж. Теперь точно все запуталось. К тебе в телекомпанию, приходит женщина — к которой позже приходишь ты. Ее убивают. Но почему она не предупредила тебя, когда вы с ней разговаривали? Почему она пришла тайно — к твоему шефу?

— А вот это я не знаю. Это уж вы сами должны разгадывать, — хмыкнул Альберт.

— Алик, расскажи нам поподробнее, все — таки, кто, это такая Злобина? Кроме того, что она бывшая коллега твоего убитого брата? Что она тебе рассказала? — спросила Елена и протянула ему листок, — Вот подпиши, это подписка о невыезде.

Альберт посмотрел на бумагу:

— И вы все еще думаете, что это я убил Путятина.

— Да ничего мы не думаем! Нет! — тяжело вздохнул Хвалько. — Просто пойми, если мы сейчас официально снимем с тебя подозрения в убийстве, настоящий преступник насторожится и ляжет на дно! Вот так, — Хвалько говорил это ласково.

Земский удивился — поведение оперативника сильно изменилось по сравнению с их прошлой встречей. Хвалько говорил с ним, словно со старым приятелем.

— Да уж Алик. Поверь, если бы мы хотели оставить тебя за решеткой — оставили бы! Но ты извини — пока нам нужен как главный подозреваемый, официально конечно, — добавила Елена.

— Да. Приятная миссия. Но, а сами то вы, что думаете? Кто замочил этого борова Путятина?

— А это мы хотели у тебя спросить? Ты, что нам скажешь? Лютик и компания могли это сделать? — Хвалько вновь пристально посмотрел на Альберта.

— Ну не знаю. Вряд ли. Он им нужен был живым.

— И теперь скажи нам главное. Кто, это, такая? — Воропаева спросила это с призрением в голосе и кивнула на дверь.

— Не понял?

— Ну, Егорова эта? Откуда она взялась. Кто ей заплатил за твою защиту?

— Как я подозреваю — Запашный. Лютик. Или еще кто — то из их бригады.

— А, что они хотят? У тебя уже есть перед ними обязательства?

— Нет. По крайней мере, не было. До вчерашнего дня.

— А сейчас? — Хвалько в очередной раз, сбросил пепел от сигареты в голову Дзержинского.

— Как это понимать? Ты, что у нее даже не выяснил, кто дал денег этому судье за твое освобождение?

— Что?! Что вы думаете — судье дали денег? — обиделся Альберт. — Мне просто кажется, он здравомыслящий человек и не стал слушать ваших бредовых доводов!

— Ха, как же! Ты видел рядом с Егоровой мужик сидел?!

— Ну и что? Кто это?

— А вот! Это представитель верховной коллегии судей края. Он наблюдал. И он приехал — вместе с этой Егоровой. Я навел о ней справки. Она скандальный адвокат. Защищает в основном крутых бизнесменов. Воров, авторитетов в Иркутской области. Проиграла — очень мало процессов. Птица очень дорогая. И у нее есть прихваты в верховном суде в Москве! И наверняка она зарядила их. Дала денег. Она адвокат — несун. Та, которая, умеет носить деньги к судьям. Вот так то! — печально заметил Хвалько.

— Так, что ты будь с ней, осторожней Алик! Не болтай много. Ты и так теперь им должен.

Земский насторожился. Информация действительно походила на правду. Загадочное поведение Егоровой. Ее не желание сказать о заказчике.

— Ладно! Мне надо обо всем подумать. Я устал. Мне надо помыться. Привести себя в порядок. Поэтому — с вашего позволения я пошел, — Альберт расписался на бумаге и встал со стула.

— Помни, Алик, ты не имеешь право никуда выезжать из города. И главное — не пробуй сам все расследовать! Опять вляпаешься! — устало сказал Хвалько. — Если, что звони. Вот мой номер мобильника, — оперативник протянул визитку.

Альберт, взял блестящую картонку и, посмотрев на нее, хмыкнул:

— Я смотрю, ко мне — мнение поменялось? Так ведь?

Хвалько пожал плечами и опустил глаза.

— Отдайте тогда мне ключи от квартиры. Я домой то должен попасть? — Альберт засмеялся и посмотрел на Воропаеву.

Та достала из своей сумки связку ключей и бросила ее на стол:

— Альберт, прошу тебя — никуда пока не ходи из дома. Я прошу тебя.

— А на работу?

— Ну, только, что на работу… — печально выдохнула Елена.

Земский пожал плечами и вышел из кабинета. Воропаева вздохнула и печально посмотрела на Хвалько:

— Как ты думаешь — он сейчас то напуган?

— Вряд ли…

— Ты, что, думаешь — он все же полезет сам расследовать?

— Я просто уверен. И у меня есть свои соображения на этот счет Елена Петровна…

Хвалько щелкнул пальцами по чугунному носу пепельницы в виде головы Дзержинского.

Выйдя, на крыльцо РУБОПа Альберт сощурился. Яркое солнце — резануло глаза, а свежий воздух слегка опьянил. Земский, вздохнул полной грудью. После двух дней заточения свобода действительно казалась ему блаженством. Он потоптался по лестнице и спустился вниз.

В этот момент он услышал автомобильный сигнал. В углу на стоянке перед зданием ему сигналили из большого, черного внедорожника. Серебряная эмблема «Фольксвагена» — словно бляха шерифа зловеще блестела на передней решетке. У автомобиля мигнули фары дальнего света. Альберт попытался рассмотреть — кто сидит внутри, но никого не увидел. Стекла были сильно затонированы. Альберт, встал в нерешительности и поковырял носком ботинка корочку льда на лужице.

Стекло со стороны водителя медленно сползло вниз, и из машины высунулась Егорова. Она махнула рукой.

Альберт тяжело вздохнул и буркнул себе под нос:

— Но вот сейчас уже и начнется — прием долгов. Просить будут!

Земский, не спеша, подошел к «Фольксвагену» и сел вовнутрь. Мягкая, приятная музыка наполняла салон. Егорова сидела за рулем. В больше внутри никого не было.

— Ну, что узник совести — вас до дома то довезти?

— А что это тоже входит в прейскурант ваших услуг?

— Но, но не грубите. Я по моему, для вас много сегодня сделала и не заслуживаю такого отношения. Просто хочу быть вам еще полезной.

— Хм, но не знаю. Если конечно у вас есть время — то тогда я не против.