Честер Хеймс - Беги, негр, беги!

— Эй, Мэтт! — и быстро сбежал вниз.

Они обменялись несколькими фразами и пошли в направлении, противоположном тому, куда побрел Джимми.

«Он и не думал преследовать этого негра», — решил Хансон и подозвал такси…

Заняв в автобусе единственное свободное место рядом с пожилой женщиной, Джимми постарался рассеяться.

Автобус медленно, то и дело останавливаясь, ехал вверх по Бродвею, пересекая одну авеню за другой; они ехали среди маленьких магазинов и лавок, потом мимо больших универмагов и дорогих магазинов, мимо квартала театров, мимо Центрального парка… Поезжай вдоль Бродвея, и ты увидишь Манхэттен в разрезе.

Он наблюдал за мелькавшими лицами прохожих, спрашивая себя: сколько из них испытывают сейчас такой же страх, как и он? Джимми пытался отбросить эти мысли, но не мог. Что произошло между этим Уолкером, Луки и Сэмом? Что такое они могли сказать ему, после чего он убил их? Или он просто сошел с ума? Джимми явственно ощутил таящуюся где-то рядом опасность.

— Вам плохо, молодой человек? — спросила его пожилая соседка.

Джимми непонимающе посмотрел на нее.

— Ничего, мэм, — выдавил он из себя наконец. — Просто кто-то наступил на мой гроб. — И, заметив, что она ничего не поняла, объяснил: — Это мы так шутим, когда кому-то вовсе не до шуток, понимаете?..

Он заставил себя выйти из автобуса. На углу 149-й стрит было кафе, которое посещали в основном негры. Он вошел и заказал у стойки сэндвичи и кофе. Несмотря на раннее утро, музыкальный автомат орал вовсю, заглушая голоса людей. Слышно лишь было соседей по стойке: «Знаешь, хочешь верь, а хочешь нет, но играли мы так, что даже игральные кости разогрелись…» — «А мы собрались у Брайтонов и так накушались, что… ну, ты понимаешь. Моей старухе это дело, конечно, не понравилось…»

Слушая обрывки чужих разговоров, Джимми постепенно при ходил в себя. Все как и раньше… У него даже появился аппетит, и он заказал еще кофе, пирожков и жареную колбасу. «Ну, все, и сыт», — сказал он себе. Заплатив по счету, вышел на улицу.

А там, на противоположном углу 149-й стрит, стоял Уолкер, спрятав руки в карманы, и смотрел в его сторону…

Все было как тогда, в первую их встречу: Джимми ощутил себя нагим и беззащитным. Только собрав всю волю в кулак, он понял, что здесь, на людной улице, Уолкер не решится выстрелить в него: слишком много свидетелей «Но, может быть, этот сукин сын и в самом деле рехнулся, — нашептывал ему внутренний голое. — А может, он член какой-нибудь кровожадной расистской организации… В южных штатах белые стреляли в негров, шедших на избирательные участки, прямо на улицах… Но ведь это не Юг, а Нью-Йорк, черт побери! Ну и что? Какая разница? Там, в Нью-Джерси, какой-то сумасшедший тоже шел по улице и вдруг начал стрелять из армейского карабина в прохожих. Пока появилась полиция и обезоружила его, на улице лежало тринадцать трупов… И так чуть не каждый день, стоит только открыть газету…»

Его бил озноб, но внешне он был спокоен и твердо шел к подъезду своего дома. Пересек наискосок 149-ю стрит, держась подальше от Уолкера. Тот следил за ним, но сам с места не двигался.

Джимми подошел к двери, ни разу не оглянувшись. В подъезде никого не оказалось. Нажал кнопку, вызвал лифт.

Он не отрывал большого пальца от кнопки. Лифт мучительно медленно опускался с верхнего этажа. «Да спускайся же ты скорее, рухлядь чертова!» — ругался про себя Джимми. Он то и дело оглядывался; каждую секунду в подъезде мог появиться Уолкер.

Вдруг на стекло входной двери упала тень. В дом вошел… высокий мужчина в… пальто реглан. Джимми замер. Что, если… Но тут он увидел под сдвинутой на лоб шляпой черное лицо и курчавые волосы. От радости он едва не закричал.

Когда лифт поднял его на шестой этаж, Джимми дрожал всем телом. Он несколько раз заглянул в пустой и темный лестничный пролет, открыл дверь и с облегчением вздохнул.

Прежде он частенько посмеивался над излишними, как ему тогда казалось, предосторожностями мистера Дезелиуса. Но теперь он был несказанно рад, что на двери столько замков и засовов. Он тут же закрылся на все запоры.

По полутемному коридору прошел в свою комнату.

Она была обставлена дешевой мебелью из полированной прессованной стружки. Вся эта мебель: кровать, туалетный стол, буфет и два небольших шкафа — куплена в кредит в одном из магазинчиков по соседству. В виде особого одолжения мистер Дезелиус поставил в его комнату кресло и большой письменный стол, который теперь был весь завален книгами. Самое почетное место на столе занимала старая пишущая машинка.

Иногда у него бывала здесь Линда. Об этом говорили две большие куклы на окне, веселенькие занавески и красивой расцветки плед на кровати…

Он закрыл дверь своей комнаты на ключ. Сейчас он в полной безопасности — сюда никому не проникнуть. В этой квартире нет окон, мимо которых проходила бы пожарная лестница. Разве только птица может залететь сюда. Он вздохнул с облегчением.

Повесив пальто в стенной шкаф, Джимми почувствовал потребность выпить, хотя был противником алкоголя и пил редко, лишь в тех случаях, когда никак нельзя было отказаться.

«Мне нужно хорошенько все обдумать, — сказал он себе. — Надо мною нависла беда… Почему этот сумасшедший не пошел сейчас следом за мной и не убил меня, что ему помешало? Ведь никто бы ничего не заметил… И почему он убил Сэма и Луки?.. В меня он стрелял, потому что я видел его на месте преступления. Это ясно. Но мне все равно никто не поверит. Кому охота выслушивать какого-то грязного ниггера?!

Но все же почему тогда он меня выслеживает? Чтобы убить? Но за что? Может быть, он подозревает, что о всей этой истории я знаю больше, чем на самом деле? Или что мне известно о каких-то других его преступлениях?..»

Он долго размышлял, но ни к какому выводу и решению так и не пришел…

Подойдя к окну, он отдернул гардину и посмотрел вниз, на Бродвей.

Полоса зелени разделяла проезжую часть на две половины. На этой зеленой полоске, изображавшей некое подобие бульвара, там и сям стояли скамейки. На одной из них, колченогой, с облупившейся краской, сидела старушка и кормила голубей.

Рядом со скамейкой стоял… Уолкер.

Заложив руки за спину, он смотрел вверх, на фасад дома, в котором жил Джимми. Стоял он, расправив плечи, широко расставив ноги, неподвижно, как статуя.

Джимми задернул гардину и отступил назад. Теперь он знал наверняка: детектив выслеживал его и ждал удобного момента, чтобы расправиться.

Что ему делать? Позвонить в полицию? Но как они на это отреагируют? И что именно он скажет? До сих пор они ему не верили. С чего это вдруг они поверят сейчас?

Он вспомнил о Хансоне, адвокате. Достал из кармана его визитную карточку, пошел к телефону, который стоял в коридоре.