Джек Хиггинс - В аду места нет

Ее квартира была на третьем этаже старого серого каменного здания, выходившего на тихую площадь рядом с Кенсингтон-Гарденз. Когда Энни открыла дверь, занавеси были задернуты, и в комнате царил полумрак. Она отдернула их и открыла окно.

— Здесь нужно как следует проветрить, — заметила она. — Тут никто не жил уже три или четыре недели.

Брейди поставил чемоданы и закрыл дверь.

— По-моему, тут прекрасно, — оказал он, снимая пальто.

— Вы не очень проголодались? — спросила она.

Брейди усмехнулся.

— Хотите верьте, хотите нет — но я в последний раз ел, еще будучи гостем Ее Величества.

Ее глаза широко раскрылись.

— Вы, наверное, умираете от голода. Почему же вы ничего не сказали, когда мы были у меня в Мэннингеме?

Брейди пожал плечами.

— Тогда у меня на уме было кое-что другое, поважнее.

Девушка улыбнулась.

— Ну, ничего, тут рядом, за углом небольшой магазинчик. Я сейчас сбегаю, посмотрю, что там есть. А вы тут располагайтесь пока. Я скоро.

Когда она ушла, Брейди осмотрел небольшую квартирку. Тут была просторная гостиная, кухня, спальня с двумя узкими кроватями и ванная. Он открыл оба крана и стал раздеваться.

Он лежал, погрузившись по шею в горячую воду, а в комнате полно было пара, когда дверь приотворилась и в щелку просунулась рука с небольшим пакетом, положив его на одну из стеклянных полочек.

— Завтрак будет через пятнадцать минут, — произнес голос Энни, и дверь снова закрылась.

В пакете оказалась дешевая бритва, пачка лезвий и тюбик крема для бритья. Брейди про себя улыбнулся и быстро намылил щеки. Когда он вышел из ванной десять минут спустя — свежевыбритый, причесанный, в твидовом костюме — он впервые за последние месяцы почувствовал себя цивилизованным человеком.

Стол был накрыт на двоих в эркере у окна, и к сахарнице была прислонена газета. Он сел и нетерпеливо развернул ее.

Он был на первой странице, в нижнем правом углу. Тюремные власти не вдавались в детали его побега. Здесь было краткое сообщение об обстоятельствах его дела, предупреждение, что он опасен, и интервью с начальником полиции Мэннингема, который был совершенно уверен, что преступник все еще в городе, и предрекал его скорый арест.

Фотография была переснята из его документов, и он рассматривал ее, слегка нахмурившись, размышляя, есть ли какое-либо сходство между ним и этим тощим, изможденным незнакомцем.

— Не очень-то похоже на вас, — сказала Энни у него за спиной.

— Может быть, это и к лучшему, — ответил он. — Не будут же они до бесконечности искать меня в Мэннингеме.

Она поставила перед ним яичницу с ветчиной и тарелку с целой горой гренок.

— Я не очень-то искусная повариха, — призналась девушка, усаживаясь напротив него. — Надеюсь, это все же удовлетворит ваши заокеанские вкусы.

Брейди широко улыбнулся.

— Лучше и быть не может. Я не был так голоден с тех пор, как еще мальчишкой ранним утром возвращался с рыбалки, с залива.

— А где это было? — спросила она.

— Недалеко от Кейп-Код, — ответил Брейди. — У моего отца была ферма на самом берегу моря.

— Мне всегда хотелось побывать в штатах Новой Англии, — сказала она.

— Пока вы не увидели нашей осени, считайте, что не видели ничего, — сказал Брейди. — На всем белом свете нет ничего подобного.

Они закурили, и он посмотрел за окно, сквозь мелкую сетку дождя на деревья в парке, глядя, как листья кружатся и облетают под легким ветерком и вспоминая о доме.

— Вы хотели бы когда-нибудь вернуться туда? — тихо спросила девушка.

Брейди кивнул.

— Смешно, но я собирался вернуться домой после стройки в Кувейте. Я получил письмо от своего шурина. Он архитектор, глава одной крупной бостонской фирмы. Он хотел, чтобы я работал у них.

— Может быть, вы еще и будете, когда все уладится.

Он повернулся к ней и улыбнулся.

— Быть может, вы и правы, но пока я здесь сижу, протирая свой зад, ничего не изменится. Не лучше ли начать действовать?

— Не глупите.

Она положила ему руку на локоть, успокаивая.

— Вы не сможете долго бродить по Лондону и надеяться, что вас не заметят. Рано или поздно вы завернете за угол и угодите прямехонько в объятия какого-нибудь молодого констебля, обходящего свой участок и жаждущего скорейшего продвижения по службе. И что это вам даст?

— Ну и что же вы предлагаете? — спросил он нетерпеливо.

— Я найму машину на сутки. Это обойдется недорого, и здесь как раз за углом есть гараж. Для вас будет гораздо безопаснее ездить по Лондону, чем ходить по нему пешком.

Он взял ее за руку.

— Я просто не знаю, что бы со мной было без вас.

Девушка покраснела и встала, слегка улыбнувшись.

— Лесть вам ничем не поможет. Если хотите отработать свой завтрак, уберите-ка лучше со стола, пока я схожу, договорюсь насчет машины.

Дверь за ней закрылась. Брейди посидел еще немного, докуривая сигарету и думая об Энни. Он подошел к окну и увидел, как она спускается по ступенькам и идет по тротуару; внезапно внутри у него что-то сжалось, и он понял, как много она теперь значит для него.

Он убрал со стола и как раз закончил мыть посуду, когда она вернулась.

— Быстро вы, — сказал он.

Девушка улыбнулась.

— О, они знают меня. Я уже несколько раз это делала, с тех пор, как поселилась здесь. Кстати, я заехала на Делл-стрит. Это недалеко от Риджентс-Парка. При всех возможных заторах в движении нам понадобится не более двадцати минут, чтобы доехать туда.

Брейди нахмурился и крепко сжал ее руки повыше локтя.

— Вам совершенно не нужно туда ехать. Я даже не представляю, что меня может там ожидать.

— Машина оформлена на мое имя, — спокойно ответила девушка. — И согласно страховке, никто, кроме меня, не имеет права садиться за руль. Я и так уже увязла в этом по уши, Мэтт. Тебе примется привыкнуть к этой мысли.

Брейди вздохнул.

— Ладно, Энни. Ты победила. Поехали.

Машина оказалась маленьким «моррисом» — самое подходящее для запруженных транспортом лондонских улиц; девушка вела ее мастерски, выбирая дорогу среди широкого потока несущихся автомобилей на Бэйсуотер-Роуд и сворачивая на Мэрилибоун-Роуд, ведущую к Риджентс-Парку.

Они без труда отыскали Делл-Стрит — тихий островок неподалеку от парка, высокие особняки викторианской эпохи с собственными участками.

Дом, принадлежавший профессору Сомсу, был поистине внушителен, а строения с плоскими крышами, тянувшиеся за ним, были, казалось, лишь недавно закончены.

Громадные ворота были распахнуты; Энни проехала мимо них и поставила машину в маленьком закоулке, чуть дальше по улице.

Брейди посмотрел через заднее окно на позолоченную доску, висевшую на стене рядом с воротами. Надпись на ней гласила: «Христианская Частная Лечебница» и ниже — «Профессор X. Сомс — Натуропат».