Фридрих Дюрренматт - Убийства — мой бизнес

— Нет, я же сказал, что ничего не помню. Но если что-то произошло, если у меня тогда было сотрясение, могло ли оно вызвать амнезию?

— Думаю, да. Правда, я не могу вспомнить аналогичных случаев.

Девлин устало откинулся в кресле и спросил спокойным голосом:

— Ты мог бы поклясться в этом на суде?

— Зачем?

— Затем, что этой ночью я убил человека. Я очнулся на кровати в какой-то комнате, а рядом на полу лежал труп. Я никогда не видел этого человека. Не знаю, может, я убил его, защищаясь, — как загипнотизированный продолжал он. — Мы должны прояснить эти двенадцать дней, сорвать с них черный занавес. Ты в состоянии мне помочь? Вдруг есть какое-нибудь лекарство, например наркотик?

— Брось, Арт, — грубо ответил Томпсон, но в его глазах светилось сочувствие. — Нам обоим нужно выпить. Нет, ты сиди… я принесу все сам, — сказал он, увидев, что Девлин собирается встать.

— В спальне графин с бурбоном и стаканы.

Томпсон вышел из гостиной и вернулся с графином и стаканами. Налив бурбон, он опять сел. Отхлебнув пару глотков, Девлин удовлетворенно вздохнул.

— Расскажи мне обо всем, что случилось сегодня ночью, — попросил доктор.

Девлин начал быстро рассказывать. Через десять минут он устало закончил.

— …и я позвонил тебе сразу, как только поднялся в квартиру. Ты единственный, кому я могу довериться. Если не веришь, пойди в ванную. Там одежда… с пятнами крови.

Томпсон кивнул и вышел из комнаты. Артур рассказал другу все, за исключением звонка Мардж и окровавленных денег. Даже Томми вряд ли поверит в это. Когда доктор вернулся в гостиную, на его лице была написана тревога. Он допил остаток бурбона и спросил:

— Ты ничего не помнишь?

— Ничего, — безжизненным голосом ответил Девлин.

— Ты сказал, что на полу лежала окровавленная дубинка. Чья, твоя или его?

— О боже, Томми. Ты ведь знаешь, я не ношу такие вещи, — вспыхнул Девлин. — Конечно, его.

— Не кипятись, Арт, — успокоил его Томпсон. — Конечно, я верю во все, что ты рассказал. Уж я-то знаю, что ты не колотишь людей дубинкой по голове.

— Значит, он сам набросился на меня. Видимо, я каким-то образом отнял у него дубинку и, защищаясь, ударил по голове, — заметил Девлин.

— Я также знаю, что ты никогда не носил подобную одежду и не посещал подобных притонов, — задумчиво продолжал Томпсон.

— Конечно, нет. Но, находясь в состоянии амнезии…

— К этому я и веду, Арт. Человек, одетый в такие тряпки, вполне может носить в кармане такую штуку.

— Кажется, я понимаю, что ты имеешь в виду, — сказал Девлин. — Я не знаю, кем я был двенадцать дней. И это доказательство амнезии. Ты ведь можешь поклясться в этом на суде?

— Могу и поклянусь, если это будет необходимо, — немного подумав, согласился Томпсон. — Но я не уверен, что это спасет, Арт.

— О чем ты? — запинаясь, пробормотал Девлин. — Ведь человек не может отвечать за совершенные в таком состоянии поступки.

— Не знаю, но боюсь, что это не годится. Видишь ли, Арт, — как можно мягче попытался объяснить доктор. — Амнезия даже отдаленно не является формой безумия. Ее скорее можно назвать отказом от работы центра, контролирующего память. — Он на мгновение остановился, пытаясь найти подходящие слова. — Короче, ты все же оставался самим собой, хотя и ничего не помнишь. Ты был Артуром Девлином, просто находился как бы в другом измерении. Закон будет считать такого человека ответственным за совершенные поступки.

— Какой ужас! — задрожал Девлин. — Но ведь это несправедливо! Я, Артур Девлин, не могу отвечать за свое тело, если оно не контролируется моим мозгом. Уж это-то ты можешь подтвердить?

— Конечно, Арт. Но если бы закон принимал это во внимание, было бы много симулянтов — ведь амнезию так легко симулировать.

— Но в моем случае есть немало доказательств, — горячо возразил Артур Девлин. — Той ночью по дороге в порт со мной что-то произошло. Мы можем обратиться в полицию и найти таксиста. Когда завтра «Карибская красавица» приплывет в Майами, мы получим доказательство, что меня не было на борту. Все мои друзья знают, с каким нетерпением я ждал этого круиза, и я не мог от него отказаться. Следовательно, все это время я пробыл в Майами в беспамятном состоянии, — медленно закончил он, заметив странное выражение на лице доктора.

Слегка откашлявшись, Томпсон отвернулся в сторону.

— Разве это неправда? — неуверенно спросил Девлин. — Ты же сам знаешь, как я ждал этого плавания.

— Да, знаю, — сухо ответил доктор, как бы предупреждая, что сейчас он скажет что-то неприятное.

— Почему ты так на меня смотришь?

— Извини, Арт. Понимаешь, я знаю, что в ту полночь ты отплыл на «Карибской красавице».

— Я… отплыл? — от удивления Девлин открыл рот.

— Да, — Томпсон отвел взгляд от растерянного лица друга. — Видишь ли, на следующий день после отплытия ты послал мне радиограмму с борта «Карибской красавицы».

— Я… послал тебе радиограмму с корабля? — запинаясь, спросил Девлин.

— Она была подписана твоим именем.

— Что… в ней было?

Доктор Томпсон сделал неопределенный жест.

— Я точно не помню. Какая-то банальная острота. Будто ты надеешься, что мы чувствуем себя лучше, чем ты. Конечно, после такой вечеринки ты ничего другого сказать и не мог.

— Может, я послал эту радиограмму, ничего не соображая? — едва слышно спросил Артур. — Ну, находясь в состоянии амнезии? Томпсон глубоко вздохнул.

— Человеческий мозг способен на разные фокусы, Арт. Не стану утверждать, что это невозможно. Однако присяжные вряд ли согласятся со мной — ведь ты помнил и мое имя, и мой адрес.

— Но это невероятно! Клянусь, я не помню ничего ни о корабле, ни о радиограмме.

— Вполне вероятно. Я просто показываю, как будет трудно убедить в этом других. Многие жертвы амнезии приходят в себя после шока или сотрясения в незнакомом месте, не помня ни своего имени, ни прошлого. При этом они оказываются среди незнакомых людей, которые ничем не могут им помочь. Память возвращается только тогда, когда возникают различные ассоциации или происходит новое сотрясение центра, который контролирует память… Я пытаюсь дать тебе объективное Мнение врача, — быстро продолжал доктор. — Давай предположим, будто в тот вечер с тобой что-то произошло, но ты все же попал на корабль. В таком случае при тебе были бы и билеты и документы. На следующее утро стюард обращался бы к тебе как к мистеру Девлину. Понимаешь, Арт, ты бы знал, кто ты, даже если бы ничего не помнил — ведь при тебе находились бы багаж, документы, знакомые вещи.

— Но все же я ничего не помню, — упрямо стоял на своем Девлин.

— Однако ты послал радиограмму!

— Может быть, потеря памяти произошла позже? — с надеждой предположил Артур.