Владимир Гурвич - Челюсти пираньи

— Извините, вы нас не знаете, но нам надо с вами поговорить по очень важному делу, которое касается вас.

— Я не собираюсь ни с кем разговаривать.

— Не уходите, это дело касается того человека, которого вы здесь ищете. Вы же возвратились из Парижа чтобы его найти.

Даже через дверной косяк я чувствовал, как она замерла.

— О ком вы говорите?

— Мне неизвестно, как его звали тут, но во Франции он жил под именем Филиппа Ренуара. — Я не был уверен в правильности этой версии, но в данном случае я решил полностью положиться на свою интуицию и на благоволение ко мне его величества случая.

— Вы меня не обманываете, вам в самом деле известно, где он находится? — раздался полный недоверия голос.

— Где он находится сейчас, я вам сказать не могу, но кое-какую важную информацию о нем смогу сообщить.

— Но почему вы хотите что-то сообщить мне о нем?

— Потому что в обмен я хочу кое-что узнать от вас.

— А как вы узнали, что я нахожусь тут?

— Мы следили за вами целый день. А о том, что вы приехали, я догадался. Вы любите этого человека и не можете пребывать так долго в неизвестности. Поверьте, я ваш друг, а не враг и хочу лишь поговорить с вами. Это очень важно для всех нас.

Я понимал, как трудно ей решиться отворить нам дверь и потому готов был вести с ней эти переговоры на лестничной площадке как угодно долго.

— Кто вы? — спросила девушка.

— Меня зовут Александр Померанцев, я руковожу службой безопасности концерна «Русский Альянс». А это мой помощник Арсений.

— У вас есть оружие?

— Есть. Послушайте, для того, чтобы вас убить, не надо никого оружия, мы можем это сделать голыми руками. Но у нас совсем другая задача, мы хотим вас защитить. У меня есть веская причина для предположения, что вам угрожает серьезная опасность. Если вы меня не впустите, то ваша поездка пройдет впустую.

Минуты две с той стороны двери царило молчание. Внезапно она отворилась, я увидел ту самую девушку с фотографии. Она была совсем молоденькая, чуть за двадцать, ее лицо отражало сильный испуг — она явно боялась своего поступка. И все она открыла нам! Молодец, она смелая.

Мы вошли в квартиру. Я дотронулся до ее плеча.

— Не бойтесь, мы не причиним вам вреда.

Она посмотрела на меня и ничего не сказала. Но мне показалось, что после моих слов и жеста она чуть-чуть успокоилась. Все вместе мы прошли в комнату.

Это была довольно странная квартира. Мебели в ней почти не было, только диван, служивший кроватью, да пара стульев. Зато все стены были увешены картинами, среди них было несколько работ, написанных под Ренуара. В середине комнаты стоял подрамник с натянутым на нем холстом.

— Садитесь, — предложила хозяйка. Сама же она устроилась на диване, поджав под себя ноги. — У вас нет сигарет, мои кончились? — вдруг спросила она.

Я не курил, но Арсений живо подбежал к ней, предложил сигарету, затем поднес к сигарете огонь. Девушка была симпатичная и, кажется, флюиды ее очарования начали действовать на моего помощника. Впрочем, я уже заметил, что схожим образом действовала на него едва ли не любая симпатичная женщина.

— Так что вы хотели мне рассказать о Мите? — нетерпеливо напоминила она.

— Его звали Дмитрий? — спросил я.

— Да, — слегка удивленно произнесла она, — Дмитрий Филиппов.

Теперь я понял, откуда произошло имя Филипп Ренуар.

— Мы с вами не познакомились, как зовут вас?

— Анна, — раздраженно проговорила она, словно говоря: какое это имеет значение. — Расскажите, что вы знаете о Мите?

Я почувствовал себя неловко, я не мог говорить ей правду, это было бы более чем опрометчиво, но и лгать ей мне не хотелось. Но выбора у меня не было.

— Я понимаю ваше нетерпение, но дело очень серьезное, — сказал я. — Давайте начнем с вас, я хочу, чтобы вы рассказали все, что знаете о нем. И о себе.

— Почему я? — возмутилась Анна. — Вы мне обещали рассказать о Мите, только поэтому я вас впустила.

— Я не отказываюсь от своих слов, но прежде чем начать свой рассказ, я должен понять, что ему предшествовало.

— Я вам не верю, вы из тех, кто обманывает. Я такими сыта, навидалась.

— Мы теряем попусту время, будет так, как я сказал.

— А если я откажусь?

— Не волнуйтесь, применять насилие мы не будем. Я только могу сказать: от вашего рассказа зависит в том числе и ваша судьба. Я знаю человека, который хочет вас убить.

— Кто же? — недоверчиво прищурилась Анна.

— Тот человек, с которым вы встречались сегодня и который ничего вам не сказал о судьбе Мити.

— Откуда вы знаете, вы что стояли за ширмой?

— Меня не было при вашей встречи, но я знаю его цели. Вы для него представляете большую угрозу. Кстати, ему известен этот адрес.

— Да, я сказала ему.

— А что это за квартира?

— Это моя квартира. Она досталась мне от родителей.

— Думаю, когда здесь жили ваши родители, обстановка тут была немного другая.

Анна отвела глаза в сторону.

— Я художница, у меня нет студии.

— Это мне понятно. Но я полагаю, что студии не было и вашего друга. Анна, прошу вас, расскажите мне все по порядку.

Я видел, что она колебалась, однако готовность поведать мне свою историю возрастала в ней с каждой минутой.

— Учтите, у нас мало времени, события в любой момент могут принять неожиданный оборот.

— Ну хорошо. Только можно еще одну сигарету? — Арсений снова устремился к ней с сигаретой и зажигалкой. — Я расскажу. — Она откинула налезшую на лоб густую прядь. — Мы с Митей познакомились полтора года назад. Я окончила художественную школу, а он тоже пробовал свои силы в живописи. Мы стали встречаться, потом — вместе жить. В этой квартире.

— Это он предложил вынести отсюда всю мебель.

— Мебель мы стали продавать, когда у нас кончились деньги, — неохотно поведала Анна. — Ему не везло, никто не хотел его признавать всерьез, все считали, что его картины не дотягивают до уровня профессионалов.

— А вы?

Анна как-то нерешительно посмотрела на нас.

— Он обладал потрясающим умением передавать стиль других художников. Но собственного стиля у него не было. Хотя он старался его выработать. Он очень переживал свои неудачи и во всем винил художников. С некоторых пор он стал считать, что они ему завидуют, а потому затирают.

— Что было дальше?

— Однажды он пришел и предложил мне уехать, как он выразился «из этой чертовой страны, где не никогда не ценился талант». Он предложил мне отправиться с ним во Францию, где люди лучше понимают: кто есть кто. Сперва я думала, что он говорит несерьезно, просто со злости, потом я долго отказывалась его сопровождать, а потом согласилась. Полгода мы добивались визы во Францию. Сперва с нами никто не хотел разговаривать, но затем нам все же дали вид на жительство, когда узнали, что мой родной дядя был послом в Париже.