Картер Браун - Пляска смерти

— Я в этом не уверена… Знаете, позапрошлая ночь была страшно душной. Я встала с постели, чтобы пошире распахнуть окно, не соизволив включить свет. Моя комната в задней половине дома, причем кое-кто из наших все еще оставался в гостиной… Когда я выглянула наружу, мне хорошо была видна лужайка, потому что на нее падал свет из окон первого этажа. Он, должно быть, стоял где-то за кедром… — Неожиданно она вздрогнула. — Потому что мне была видна его тень на траве. Она казалась ужасно длинной и тонкой. Не подумав, я шумно распахнула окно пошире, и тень моментально исчезла.

Только тут мне пришло в голову, что моим первоначальным намерением было обыскать комнату Леквика, поэтому я отворил ближайший стенной шкаф и проверил карманы висящей там одежды.

— Наверное, быть детективом страшно интересно? — раздался за моей спиной голос Сисси. — Я имею в виду то, что ты должен все время запускать руки в чужие карманы?

— Все зависит от того, чьи это карманы. Если это звездочка с блестящими глазками, облаченная в туго обтягивающее трико, к тому же она еще и смешливая…

— Могу себе представить! — воскликнула она. — Скажите-ка мне кое-что… Впрочем, нет, не стоит…

Первый стенной шкаф ничего не дал, я перешел ко второму; в котором находился замызганный плащ свободного покроя с поясом. В левом кармане я нашел смятую пачку сигарет.

— Ну и какова ваша излюбленная фантазия о звездочках? — с улыбкой осведомилась Сисси.

— Я знаменитый кинорежиссер, намеревающийся заново поставить «Унесенные ветром», — ответил я, направляясь к комоду. — Случилось так, что девяносто семь процентов самых очаровательных звездочек Голливуда согласны сделать решительно все, если только это поможет им получить роль Скарлетт.

Я выдвинул верхний ящик и мрачно посмотрел на дикое количество носков и галстуков.

— А вы бы беседовали с ними поодиночке, лежа на кушетке?

— Мои фантазии никогда не бывают земными, — холодно отрезал я, — я всегда приглашаю их на празднество на мою виллу с громадным парком и прудом, где собирается не менее восьми человек.

— А вы так и не решили, кому же достанется роль? — В ее голосе звучало искреннее любопытство.

— Роль достанется девушке, которая проявит наибольшую изобретательность во время оргии. Но мне ни разу не удалось решить спор между блондиночкой-акробаткой, исполнявшей номер «человек-змея», и рыженькой, которая на протяжении нескольких лет тренировала султанских жен в гареме.

Закончив с носками и галстуками, я выдвинул следующий ящик и обнаружил весьма потрепанный бумажник Леквика, высыпал его содержимое на комод и начал в нем разбираться.

— Мне пришла в голову мысль, — нарочито безразличным тоном пробормотала Сисси, — как бы я котировалась в качестве звездочки?

— Вы бы, несомненно, возглавили список девяноста семи самых красивых, — заверил я ее. — Вошли бы в число первой двадцатки.

— Велико дело! — возмущенно фыркнула она. — Благодарю вас, лейтенант Уилер!

Водительские права, страховой полис, восемнадцать долларов, памятный снимок насторожившегося молодого человека с недобрыми глазами, коллекция старых театральных билетов да пара писем. Вот и все содержимое бумажника. Первое письмо было так безжалостно потерто, что оно развалилось на куски. Это была слезная просьба поддерживать связь, поскольку писавший не имел никаких вестей более года. Автором была его тетушка в Колорадо, выяснил я, дочитав до конца. Письмо было получено пять лет назад.

Зато второе было свеженьким и даже слегка пахло духами. Точнее сказать, это была записка, а не письмо:

«Антон,

я должна встретиться с вами вечером в пятницу, это крайне важно. Ждите меня в баре „Рикошет“. Я буду там около половины восьмого и останусь до вашего появления. Дело не терпит отлагательств.

Аманда У.»

Я сложил записку и спрятал ее в свой бумажник. В других ящиках не было ничего примечательного, поэтому я направился от комода к кровати, но меня остановило на полпути холодное выражение синих глаз.

— Полагаю, являясь детективом, вы должны постоянно играть в страшные тайны и жуткие секреты! Ну как иначе можно выносить такую тоскливую жизнь?

— Письмо от его тетушки в Колорадо, написанное пять лет назад? — Я беспечно махнул рукой. — Велик секрет!

— Было два письма!

— Второе от какой-то дамочки по имени Аманда, — я пожал плечами, — вы знаете ее?

— Назовите женское имя, любое имя, — задумчиво произнесла Сисси, — и окажется, что когда-то в прошлом вместо него я говорила «мама».

— Аманда У., — не унимался я, — знаете ли вы какую-нибудь Аманду У.?

Она немного подумала:

— Аманда Уайлд Вист? Как насчет Аманды Уиллин-Гэндебл? Нет, это слишком нелепо! Постойте… — Внезапно лицо ее приняло испуганно-недоверчивое выражение. — Аманда Уоринг.

— Кто такая Аманда Уоринг?

— Четвертая жена моего страдающего старческим слабоумием папеньки. Четвертая и последняя. Она была на три года старше меня, когда они поженились. Мне доставляло величайшее удовольствие относиться к ней, как к пожилой маменьке.

— Они развелись?

— Месяца за три до того, как умер отец, а это случилось почти год назад… Он умер от закупорки коронарных сосудов при потрясающих обстоятельствах, по словам доктора. Он забавлялся с исполнительницей танца живота, можете себе представить чем? Аманда не была на похоронах, возможно, она была записана на это время в кабинет красоты, но, разумеется, на чтении завещания она присутствовала. Папа оставил ей столько же, сколько всем своим бывшим женам: медный пятачок на добрую память!

— Вы, случайно, не знаете, где в данный момент может находиться Аманда Уоринг? — сразу оживился я.

Она покачала головой:

— Я не видела ее и не получала от нее никаких вестей со дня этого пресловутого медного пятака, лейтенант.

— О’кей. — Я кивнул. — Здесь я закончил, так что теперь, полагаю, мне лучше спуститься вниз и посмотреть, не пожелает ли кто-нибудь из этих пришибленных маньяков сыграть роль провокатора и урвать взятку.

Сисси поднялась с кровати и дошла со мной до следующей двери в коридоре, где и остановилась.

— Это моя комната, — сообщила она. — С вашего разрешения, лейтенант, я пропущу веселье и забавы, которые вы устроите внизу.

— Правильно! — Я подмигнул ей. — Мне хочется того же!

Я миновал ступенек шесть, когда она окликнула меня. Я остановился, оглянулся через плечо и, подобно жене Лота, если не превратился в соляной столб, то есть буквально прирос к месту. Видение потрясающей блондинки как бы колебалось в проеме двери, не решаясь шагнуть ни вперед, ни назад. Каким-то образом Сисси удалось стянуть с себя очень быстро шелковую робу, так что теперь я мог собственными глазами убедиться в правильности своей догадки о том, что под нею ничего не было.