Росс Макдональд - Все мы бедные Божьи твари

— Я отдал его шерифу Пирсоллу. Он потребовал у меня сдать его.

Наш разговор прервался, так как к нам подошла семья, закончившая свою трапезу в одной из кабинок. Они расплатились с Грином и поблагодарили его. Когда они отошли, я спросил Грина:

— В разговоре со мной вы упомянули, что ваша дочь какое-то время работала у вас в ресторане. Эл Брокко в то время тоже работал здесь?

— Да. Он уже семь лет работает у меня поваром в вечернюю смену. Эл — отличный повар. Специалист по итальянской кухне. — И тут до его неповоротливого мозга, еще более отупевшего от свалившегося на него несчастья, наконец, дошел мой намек.

— Вы что, хотите сказать, что он завел шашни с Джинни?

— Это я у вас спрашиваю.

Да нет, черт побери, не может быть. Эл ей по возрасту в отцы годится. Да и вообще для него только его девчонки и существуют. Особенно Анита. Он в ней просто души не чает. У них в семье все на ней держится.

— Как Брокко ладил с Джинни?

— Отлично ладил. Они все время перебрасывались шуточками. Джинни была единственным человеком, который мог заставить его улыбнуться. Ведь Эл, знаете ли, довольно угрюмый человек. Он пережил трагедию.

— Смерть жены?

— Хуже. Эл Брокко убил свою жену собственными руками. Он застал ее с другим мужчиной и всадил в нее нож.

— Почему же он на свободе?

— Тот мужчина был мексиканец. Поденщик. Он даже английского не знал. Жители нашего городка в общем-то сочувственно отнеслись к Элу, присяжные вынесли приговор — непредумышленное убийство. Но когда он вышел из заключения, хозяин «Розового фламинго», где он до того работал шеф-поваром, отказался взять его назад. Вот я и взял его. Пожалел его девочек, да и сам Эл — работник отменный. А кроме того, человек ведь такое дважды в жизни не совершает.

Тут он опять вспомнил мой намек. Нижняя челюсть у него отвалилась. Я увидел золотые коронки на его коренных зубах.

— Будем надеяться.

— Послушайте, — произнес он, — соглашайтесь работать на меня, а? Найдите убийцу, кто бы он ни был! Я прямо сейчас вам заплачу. Сколько вы хотите?

Я взял у него сто долларов и оставил его утешаться оставшимся богатством. Запах жира продолжал щекотать мои ноздри.

Дом Коннора прилепился к краю невысокого утеса, высившегося на полпути между отделением дорожно-транспортной полиции и входом в каньон, где произошла трагедия. Это был коттедж, построенный из бревен секвойи, с гаражом на две машины и выездом на шоссе. Из небольшого внутреннего дворика, изгородь которого была обвита виноградными лозами, расположенного между гаражом и входной дверью, с десяток деревянных ступенек вели на плоскую деревянную крышу, оборудованную как небольшой солярий и обнесенную перилами. Другая деревянная лестница длиной примерно в пятнадцать-двадцать футов спускалась на пляж.

Направляясь к гаражу, я споткнулся о садовые ножницы, валявшиеся на земле. Прильнув к окну гаража, я вглядывался в царивший внутри сумрак. Внимание мое привлекло два предмета — парусная шлюпка без мачты, установленная на трейлере, и автомобиль. Шлюпка заинтересовала меня потому, что ее оснастка была очень похожа на веревку, которой была удавлена Джинни. Машина возбудила мое любопытство, так как это была иномарка, приземистый двухместный «триумф».

Я размышлял о том, как бы мне получше рассмотреть заинтересовавшие меня предметы, и тут сверху услышал резкий и скрипучий, как крик чайки, женский голос:

— Что вы тут делаете?

На крыше, перегнувшись через перила, стояла миссис Коннор. В волосах ее были бигуди. Она была похожа на светловолосую Горгону. Я улыбнулся ей так, как, должно быть, улыбался Горгоне тот грек, имя которого вылетело у меня из головы.

— Ваш муж пригласил меня выпить с ним стаканчик, разве вы не помните? Вот я и хочу узнать, остается ли его приглашение в силе или нет?

— Нет! Уходите отсюда! Мой муж спит!

— Ш-ш. Вы же разбудите его. И во всей округе людей разбудите.

Она поднесла руку ко рту. Судя по выражению ее лица, она кусала себе пальцы. На секунду она исчезла, а затем появилась на лестнице и стала спускаться вниз. На бигуди она набросила шелковый цветастый шарф. На ней был лишь белый атласный купальный костюм, резко оттенявший ее темный загар.

— Убирайтесь отсюда, — произнесла она, — иначе я вызову полицию.

— Прекрасно. Вызывайте. Мне скрывать нечего.

— Вы хотите сказать, что нам есть, что скрывать?

— Посмотрим. Почему вы ушли от мужа?

— Это не ваше дело.

— Это мое дело, миссис Коннор. Я — детектив и расследую дело об убийстве Джинни Грин. Вы оставили Фрэнка из-за его связи с Джинни Грин?

— Нет. Нет! Я даже не подозревала... — Она снова прижала руку ко рту. И снова стала кусать пальцы.

— Вы даже не подозревали, что ваш муж состоит в любовной связи с Джинни Грин?

— Между ними ничего не было.

— Это вы так считаете. Другие думают иначе.

— Кто это другие? Анита Брокко? Нельзя верить тому, что говорит эта женщина. У нее самой отец — убийца. Весь город это знает.

— Ваш муж тоже вполне может оказаться убийцей. Я думаю, вам следует рассказать мне все, что вы знаете.

— Но мне нечего вам рассказать.

— Расскажите мне, почему вы ушли от него.

— Это наше личное дело. Фрэнка и мое. Оно касается только нас двоих. — Она уже немного успокоилась и приготовилась к упорной борьбе.

— Обычно причина бывает одна.

— У меня на это свои причины, и вас они, повторяю, не касаются. Я решила провести месяц у своих родителей в Лонг-Бич.

— Когда вы вернулись?

— Сегодня утром.

— Почему сегодня утром?

— Фрэнк позвонил мне. Он сказал, что я нужна ему, — она рассеянно коснулась своей худой груди, голос ее прозвучал как-то жалко. Вероятно, в прошлом Фрэнк не очень-то часто нуждался в ней.

— Почему вы понадобились ему?

— Я ведь его жена. Он сказал, что у него могут быть н-н... — рука ее снова прижалась ко рту, — неприятности.

— Он сказал вам, какого рода неприятности?

— Нет.

— В котором часу он вам позвонил?

— Очень рано. Около семи утра.

— Это было примерно за час до того, как я нашел тело Джинни.

— Он знал, что она пропала. Он сам всю ночь напролет разыскивал ее.

— Почему он это делал, как вы думаете, миссис Коннор?

— Она была его ученицей. Он симпатизировал ей. Кроме того, в какой-то мере нес за нее ответственность.

— Ответственность за ее смерть?

— Как вы смеете говорить такое?

— Если он осмелился это сделать, я осмеливаюсь это говорить.

— Он не делал этого! — закричала она. — Фрэнк — хороший. У него есть свои недостатки, но он не мог убить человека. Я знаю его.

— Какие у него недостатки?

— Я не собираюсь обсуждать их с вами.

— Тогда, может быть, вы разрешите мне заглянуть в ваш гараж?