Джон Макдональд - Расставание в голубом

Тот же запашок в воздухе, то же недоверчивое подобострастие, тот же помпезный декор, словно какой-то бразильский архитектор скрестил терминал аэропорта с макаронной фабрикой. Светло и волнующе. Вот-вот из одного из восьми баров всплывет звезда вечера и разразится песней, а за ней прогалопирует кордебалет. Коленки выше, девочки, не забывайте улыбаться.

У. М. Колловелл значился в списке постояльцев как «Хопкин – Колловелл, инкорпорейтед» и занимал номера с 1012 по 1018. Я поинтересовался у служащего, что это за конференция.

– Строительство, – ответил он. – Вроде дороги прокладывают.

В соответствующем номере к телефону подошел вежливый человек. Приглушенным голосом обещал сейчас же справиться у мистера Колловелла о его дальнейших планах. Через секунду человек вернулся и еще более приглушенно проговорил:

– Сэр, он только что пришел с заседания. Они тут пропускают по рюмочке, сэр.

– Он еще долго здесь пробудет?

– Думаю, никак не меньше получаса.

Зеркало во весь рост продемонстрировало все мои достоинства. Я улыбнулся мистеру Тревису Макги. Цвет сильного загара – штука непростая. Если костюм хоть чуть-чуть ярковат, ты выглядишь несолидно. Если слишком строг – похож на отставного лыжного инструктора. Мой летний городской костюм был немного консервативен, в стиле слуги народа: темный, из легкого орлона, напоминавшего, но не слишком, японский шелк. Строгий воротничок белой рубашки. Солидный галстук. Блеск ботинок. Поезжай и продай. Сверкай зубами. Смотри им прямо в глаза. Что посеешь, то и пожнешь. Улыбка делает чудеса. Пожимай руку так словно давно мечтал о встрече с ее обладателем. И не забывай имен.

В большой комнате я увидел человек десять. У них были громкие голоса, громкий хохот, большие сигары и большие бокалы, полные виски. Сошки помельче работали за барменов, готовые не слишком громко рассмеяться в нужный момент при каждом проблеске остроумия. Ни у кого в этой компании не было на лацканах карточек с именами. Примета небольших, но важных конференций: никаких табличек, бумажных шляп или воздушных шаров. Каждый выступающий известен по всей стране. И никаких комплексных обедов.

Один из помощников сказал, что мистер Колловелл – это вот тот, у большого окна, при очках и при усах. На вид ему было лет сорок пять. Среднего роста, довольно солидный. Трудно было понять, как он выглядит на самом деле. Густые, черные, стоящие торчком волосы, большие очки в черной оправе, черные усы и большая черная трубка в зубах. Кожи мистера Колловелла практически не было видно. Единственной характерной деталью облика был крупный мясистый нос с хорошо заметным узором багровых прожилок. Мистер Колловелл беседовал с двумя другими мужчинами. Как только я подошел поближе, разговор прервался, все трое тут же повернулись и уставились на меня.

– Простите, – сказал я. – Мистер Колловелл, когда вам будет удобно, я хотел бы с вами кое-что обсудить.

– Вы недавно вступили в бюро? – спросил один из его собеседников.

– Нет. Моя фамилия Макги. Я по личному вопросу.

– Если насчет предстоящего пуска, то вы выбрали неподходящее время и место для консультации, Макги, – заявил Колловелл мягко, но весьма недружелюбно.

– Предстоящего пуска? Я бросил работать на чужого дядю, когда мне исполнилось двадцать. Я буду ждать вас в холле, мистер Колловелл.

Я знал, что эти слова мгновенно заставят его выйти. Таким людям нужно сразу показывать, кто ты есть. Своим пронзительным директорским глазом они с первого взгляда способны определить твой годовой доход, ошибаясь максимум на десять процентов. Элементарный инстинкт самосохранения! Укрепившись на вершине горы, они хотят точно знать, кто там карабкается к ним снизу. И с какой скоростью.

Он подошел ко мне вразвалочку, на ходу уминая пальцем свежую порцию табака в трубке.

– Что за личный вопрос?

– Я только что прилетел из Флориды, специально чтобы повидаться с вами.

– Вы могли позвонить, и я бы вам сказал, что слишком занят здесь для личных вопросов.

– Это не отнимет много времени. Вы помните начальника военно-транспортной команды сержанта Дэвида Бэрри?

Одной фразой я вернул его в далекое прошлое. И выражение его глаз и осанка сразу стали совсем другими.

– Бэрри! Помню его. Как он?

– Два года назад он умер в тюрьме.

– Я не знал! Ничего об этом не слышал. Как он оказался в тюрьме?

– В сорок пятом в Сан-Франциско убил офицера.

– О Господи! Но все же при чем тут я?

– Я пытаюсь помочь его дочерям. Сейчас им это необходимо.

– Вы адвокат, мистер Макги?

– Нет.

– Вы хотите, чтобы я поддержал дочерей Бэрри материально?

– Нет. Мне нужны дополнительные сведения о Дэвиде Бэрри.

– Я был знаком с ним не слишком близко и не слишком долго.

– Что бы вы ни рассказали, мне все пригодится.

Он тряхнул головой.

– Это было так давно. Сейчас у меня мало времени. – Он взглянул на часы. – Вы можете прийти к одиннадцати?

– Я остановился здесь же.

– Тем лучше. Загляну к вам после одиннадцати. Сразу же, как только сумею.

Он постучал в мою дверь в одиннадцать двадцать. Он уже выпил изрядное количество хорошего бурбона, съел отменный ужин и, возможно, добавил потом великолепного бренди. Это несколько притупило его ум, он чувствовал это и потому держался чуть более осторожно. От спиртного отказался. Погрузившись в удобное кресло, некоторое время набивал и разжигал трубку.

– Я не запомнил, чем вы зарабатываете на жизнь, мистер Макги?

– Я на пенсии.

Он приподнял одну из своих черных бровей:

– Для этого вы слишком молоды.

– Занимаюсь разными небольшими проектами.

– Вроде этого?

– Да.

– Думаю, мне лучше узнать об этом проекте немного больше.

– Давайте раскроем карты, мистер Колловелл. Я не собираюсь на вас наживаться. С войны Бэрри вернулся домой богатым. Я хотел бы узнать, каким образом он разбогател. И если мне удастся это выяснить, я, возможно, смогу что-то вернуть его девочкам. Жена Бэрри умерла. Все, что от вас требуется, – это потратить немного времени. И немного напрячь память.

Тут мне показалось, что он решил для начала вздремнуть. Наконец пошевелился и вздохнул.

– Да, там была возможность разбогатеть. Поговаривали, что в начале войны было еще лучше. Бэрри появился там задолго до меня. В военно-транспортной авиации. Летал на С-46 из Чабуйти в Ассаме. С пассажирами, с грузом. Летал в Калькутту, Нью-Дели и через Гамп в Канмин. Поднимаешься в натужно скрипящей жестянке километров до семи и – вниз сквозь снег и лед, изволь не прозевать первый же просвет и посадить самолет в этом Канмине, потому что второго просвета уже не будет. Думаю, с Бэрри мы совершили вылетов двадцать пять, не больше. Я не успел сойтись с ним поближе. В тех условиях состав экипажей часто менялся. С первым, на первом моем там самолете, попали в аварию. Что-то отказало, заело шасси, и мы как следует проехались по полю на брюхе. Экипаж состоял из трех человек, и нас всех рассовали по другим машинам. Я попал в одну команду с Бэрри. С Бэрри и Джорджем Бреллем, вторым пилотом. Я чувствовал себя неловко, боялся, что Брелль на меня злится, ведь он так и не получил повышения. Их пилот ухитрился куда-то перевестись.