Элмор Леонард - Пронто

Ни Роберт, ни внимательно смотревшая на него Джойс не улыбнулись.

– Я не шучу, – сказал Роберт. – Вы, вероятно, считаете, что в таком возрасте можете позволить себе отчаянное поведение, вроде как вам насрать на то, что с вами будет. Возможно, я ошибаюсь, я ведь не знаю, что у вас в голове, и не намерен угадывать. Но здесь нахожусь и я. Вы это понимаете? Здесь я, а теперь здесь еще и Джойс. Мы видели этих людей, которые, как говорит Джойс, хотят вас убить. Я знаю, что они настроены решительно. Вы это понимаете? Поэтому и мы должны быть серьезны. Если они заявятся сюда с пушками, то перестреляют всех, кого найдут. Вот вы их знаете, так скажите, прав я или нет? Что это за люди?

Джойс увидела, как Гарри прищурил глаза, наморщился, словно глядел на солнце. Гримаса была преувеличенной, неестественной.

– Что вы, собственно, хотите сказать? – спросил он. Словно не понял. Представление устраивает.

– Только то, что сказал, – искренне удивился Роберт. – Разве я не ясно говорил? Я пытаюсь убедить вас отнестись серьезно к ситуации и уйти в дом, делать так, как я советую. Вы же не думаете, что случится с окружающими, со мной и Джойс, если эти люди узнают, где мы все находимся, и явятся сюда, как я сказал, с пушками.

– Вам хорошо известно: быть телохранителем – значит идти на определенный риск, – сказал Гарри. Он смотрел на Роберта все с тем же прищуром. – Именно поэтому вы и ходите с пистолетом. Ведь вы не будете с этим спорить?

– Я всегда понимал, – ответил Роберт, – что, подставляясь за плату, обязательно рискуешь. Но рисковать сверх того, за что получаешь деньги, мне совсем не нравится.

– Ну вот, теперь все понятно, – ухмыльнулся Гарри. – Фактически вы сообщаете мне, что того, на чем мы сошлись, пяти бумажек в неделю, мало. Поняв, что за деньги, возможно, придется поработать, вы сразу же решили пересмотреть условия. А если не получите желаемого – повернетесь и уйдете. Ведь так? Я спрашиваю потому, – пояснил Гарри, – что, по всей видимости, знаю вас не так хорошо, как мне казалось. Другие люди, люди, с которыми я общался всю свою жизнь, ведут себя иначе. Если им платят за какую-нибудь работу, они ее выполняют. Их слову можно верить. Роберт покачал головой.

– Вы ничего не поняли, Гарри, – устало возразил он. – Возможно, вы прикидываетесь, будто не понимаете, чтобы поспорить. Хотите сделать вид, что не испугались, вот и говорите так, словно вам на все наплевать. И я вполне понимаю вас, Гарри, понимаю, почему вы так себя ведете. Но я не собираюсь здесь оставаться, если вы будете продолжать в том же духе, ведь ваша неосторожность увеличивает шансы этих парней. Вы понимаете, что я говорю?

– Я понимаю, что вы говорите, – ответил Гарри, – и очень хорошо понимаю. При первых каплях дождя цена на зонтики поднимается, верно? Если я не заплачу вашу цену, вы уйдете, вы ведь свободный человек и имеете право делать все, что вам заблагорассудится.

Джойс захотелось его ударить.

– Деньги здесь абсолютно ни при чем, – снова покачал головой Роберт. – Все дело в том, как вы себя ведете.

– Ну и можете походить, поискать чего получше, – продолжил Гарри, словно не расслышав последних слов Роберта. – Сходите, например, к этим ребятам, которые меня ищут. Не исключено, что они заплатят больше.

– Вы еще хуже, чем я думал, – сказал Роберт и повернулся, собираясь уйти.

– Подождите, – вмешалась Джойс. – Ты что, снова начал пить? – спросила она, повернувшись к Гарри.

Тот тоже повернулся к ней – медленно, явно подбирая слова для ответа. А затем вызывающе склонил голову набок.

– Почему ты это говоришь? – Он смотрел на нее вопросительно и подчеркнуто серьезно. Роберт Джи остановился.

– Потому что знаю.

– Нет, ты подожди, – сказал Гарри. – Пью я или нет, мне хочется знать, почему ты это спросила.

– Да все же ясно как Божий день. Ты очень серьезен, пытаешься рассуждать логически, напускаешь на себя умный вид, а в результате сам на себя не похож. После стольких-то лет я как-нибудь могу понять, когда ты притворяешься.

– Но ведь ты не скажешь, что я пьяный.

– Не пьяный, а, как ты это называешь, в норме. Пьешь умеренно, только чтобы расслабиться, уберечь себя от нервного срыва. Помнишь, как ты это объяснял? – Она почти улыбалась. – Я не говорю, что тебе не надо пить. Я говорю только, что ты пьешь.

– В прошлое воскресенье я немного выпил, – признался Гарри. – У меня как-то не получалось разговаривать с людьми, и я не мог раскачаться, ну и... в общем, мартини я не пил, только скотч с минералкой. Да и вообще, они здесь представления не имеют о том, как делается настоящий мартини. Это, значит, было воскресенье. Ну а потом, всю прошлую неделю, я ни разу не принимал больше двух доз в день, ну и пару стаканов вина к обеду. Вот ты спроси Роберта. И я снова стал таким, как в прежние дни, после прохождения – как это там называется? – адаптационного периода.

– А не успел ли ты, – поинтересовалась Джойс, – за то самое время, когда проходил адаптацию, рассказать кому-нибудь, где живешь?

Вечером Рэйлен спустился в бар гостиницы, не зная еще толком, что именно будет пить. Он уже успел выяснить, что «Дайет-райт» и «Доктор Пеппер» – напитки здесь неизвестные, равно как и «Маунтин-дью». Кока, пепси и «Севен-ап» были в наличии. Рэйлен уселся за старую, темного дерева стойку, взглянул на свое отражение в зеркале, попросил пепси – нет, льда не надо, налил себе стакан, выпил половину и почувствовал, как защипало во рту и увлажнились глаза. Он очень устал за день.

У Рэйлена была с собой фотография из полицейского досье Гарри, и он показывал ту ее часть, где тот был анфас, во всех кафе по Виа-Венето, и некоторые официанты, узнавая, кивали: да, американец.

– Да, американец, у которого фамилия как название реки в Тоскании, – сказал помощник управляющего гостиницы. – Только пишется по-другому.

К удивлению Рэйлена, никто не припоминал каких-либо высказываний такого обычно разговорчивого Гарри. Зная, что Гарри бросил пить, Рэйлен исключил из расспросов бары, но сейчас у него появилась новая мысль: а ведь ты, Гарри, не совсем, а почти не пьешь и попал в новое место. При виде фотографии коротышка бармен кивнул, ни секунды не задумываясь.

– Вы знаете его, да?

– Конечно, это синьор Арно.

– Фамилия – как название реки, – сказал Рэйлен.

– Да, и появлялся здесь... сколько там... думаю, три недели. Пил по вечерам чай, каждый день. Это первые две недели. А третья – тут совсем другое дело. На виски перешел. И стал, – улыбнулся бармен, – значительно общительнее.

– Гарри пил крепкие напитки?

– То есть синьор Арно? Шотландское виски. Известие не предвещало ничего хорошего.

– А вы не знаете, что с ним теперь? Куда он уехал?