Картер Браун - Зеленоглазые джунгли

Шестиэтажное административное здание, состоящее почти целиком из зеркального стекла, сияло отраженным солнечным светом, словно заколдованный дворец из сказки Андерсена, перенесенный каким-то чудом на бульвар Уилшир. Все вокруг сверкало новизной; даже медная дощечка, на которой готическим шрифтом было выведено: «Каденция филмз», казалось, излучала девственный аромат ничем не запятнанной чистоты. Внутри здание тоже выглядело таким легким и воздушным, что я старался стоять в центре лифта, чтобы не нарушить равновесия и не создать тем самым еще одну архитектурную загадку, соперничающую с Пизанской башней.

А в поисках нужного кабинета на пятом этаже я держался подальше от лиловых стен коридора, поскольку создавалось впечатление, что краска не совсем еще высохла... Похоже, компания «Каденция филмз» не пожалела средств, чтобы появиться на свет без малейшего дефекта; сейчас, судя по всему, она пребывала в младенческом возрасте. Как же вышло, что ей уже понадобилась моя помощь?

Глава отдела по связям с общественностью, сидевшая за широким, скандинавского дизайна столом, строго оглядела меня синими глазами. Ее стриженые светлые волосы были аккуратно зачесаны назад, не отвлекая внимания от прекрасной формы лица с высокими скулами, классическим носиком и плавно изогнутыми губами широкого рта. Короткий пиджачок шелкового костюма, искрящегося, словно шампанское, тесно облегал полную грудь и еще теснее — талию, подчеркивая, как она тонка.

— Мистер Холман? — Голос у нее оказался хриплым, но приятным. — Присаживайтесь. Меня зовут Ленора Палмер.

— Благодарю вас. — Я уселся в кресло скандинавского же дизайна и зажег сигарету.

— Рик Холман? — непринужденно спросила она. — Вы не против, Рик, если мы отбросим излишнюю официальность и будем называть друг друга по имени?

— Что ж, это было бы вполне по-дружески, Ленора, согласился я.

В больших синих глазах мелькнул стальной блеск.

— Не обязательно быть чертовски искренним, Рик, хмуро посоветовала она, — особенно когда вам нужны деньги.

— Мне всегда нужны деньги, — честно заметил я.

— Хорошо! — Блондинка улыбнулась, показав ослепительно белые зубы. — Должна вам сказать, Рик, что меня заставила пригласить вас ваша прекрасная репутация в шоу-бизнесе. Я наслышана о вас, как о человеке, умеющем улаживать любые внутренние неурядицы эффективно и благоразумно.

«Шоу-бизнес»! Я мысленно содрогнулся от этого слова. Но что могла знать обо мне блондинка? Казалось, она появилась в киноиндустрии примерно в то же время, когда завершилось строительство этого здания, то есть вчера или в крайнем случае позавчера. Однако вслух я произнес:

— Очень приятно, что вы слышали обо мне, Ленора. Надеюсь, вы не сочтете бестактностью, если я в свою очередь признаюсь, что ничего не знаю ни о вас, ни о компании «Каденция филмз»?

Она снова улыбнулась или скорее ощерила зубы.

— А о компании «Ария продакшн», Рик? И о ее бывшем президенте Оскаре Нельсоне?

— Конечно. Кто о них не слышал!

— "Каденция филмз" — филиал «Арии», и заведует им лично мистер Нельсон, — пояснила блондинка покровительственным тоном. — Возможно, вам ничего не известно обо мне потому, что последние четыре года я работала в Европе пресс-секретарем мистера Нельсона.

— Его пресс-секретарем? — Мой голос сохранил полную невозмутимость. — У вас, наверное, было множество развлечений?

— Не наглей, парень! — отрезала она с ледяным презрением. — Оскар Нельсон никогда не путает дело с развлечениями, особенно если речь идет о его ближайших подчиненных! Надеюсь, я выразилась достаточно ясно?

— Вполне. Думаю, мистер Нельсон большой олух.

— И не пытайтесь мне льстить, — добавила она раздраженно. — Мы отлично сработаемся, если вы запомните, что у нас обоих есть дело и его нужно выполнять.

— Это был искренний комплимент, — осторожно разъяснил я. — Сами знаете, Ленора, вы очень привлекательная женщина. Или ваша близорукая гордыня не позволяет вам надеть очки?

— Ладно, забудем об этом! — Она глубоко вздохнула. — Только попусту тратим время. Буду вам благодарна, Рик, если в будущем вы ограничите свои замечания только делом. Надеюсь, теперь, начиная работать на меня, вы поняли, что я отношусь к типу самых ретивых исполнителей и просто не потерплю потери даже минуты служебного времени. Так что настраивайтесь внимательно выслушать меня, и мы сойдемся, как парочка попугайчиков, поющих свою прекрасную песенку!

— До тех пор, пока я позволю вам петь соло, в противном случае вы взъерошите мои милые перышки?

— Снова грубите?

Меня удивляли внезапные резкие нотки в ее голосе, но потом я понял, что ей, очевидно, хотелось установить между нами такие же дружеские отношения, как бригадиру слесарей — с его бригадой, когда необходимо поскорее закончить ремонт канализации.

— Не беспокойтесь, Рик, — белые зубы снова сверкнули, — через некоторое время вы убедитесь: не такая уж я стерва.

— А меня только что осенило: в этом месяце уплата по закладной уже произведена. В конце концов, деньги мне не так уж и нужны.

— Что вы хотите этим сказать? Выразитесь точнее! — Светящиеся глаза приобрели едва заметное озадаченное выражение.

— Хочу сказать, что не позволю кастрировать себя даже самому голосистому попугайчику, — размеренно произнес я. — Между прочим, был бы не против работать и на скверную старую стерву, но вы — позолоченная молодая стерва, а это намного хуже. — С этими словами я поднялся с кресла и с улыбкой посмотрел сверху вниз на ее побледневшее лицо. — Так что можете исполнять вашу каденцию, милая, кому-нибудь другому; боюсь, что я внезапно потерял слух.

Почти у самой двери она окликнула меня приглушенным голосом:

— Подождите!

Увы, вежливость всегда была характерной чертой Холмана. Обернувшись, я получил полный разряд убийственного гнева из светящихся кобальтово-синих глаз. Ее лицо было белым как мел, а щеки пылали двумя ярко-красными пятнами.

— Садитесь, вы... Вы, чувствительный пройдоха... — Она чуть не задохнулась, выдавив эти слова. — До ваших кроманьонских птичьих мозгов еще не дошло, что мы живем в двадцатом веке? Не понимаете, что теперь у женщин равные права с вами? Им требуется от жизни нечто большее, чем проводить время у горячей плиты и получать время от времени жалкое вознаграждение в виде клочка сена от хозяина... Кто вы такой, черт возьми, чтобы уходить от меня прежде, чем...

— Почему вы мне сразу не сказали, что сделка заключается в этом? — страстно прервал я ее тираду. —Ленора, милая, буду счастлив приглядывать за вашей горячей плитой, да еще за такое дивное вознаграждение.