Энтони Бруно - Невезение

– Ну, расскажи мне что-нибудь, – вдруг сказала Сидни, втирая крем.

– Что рассказать? О чем?

– О том, что вы затеваете с Рассом, – проговорила она, не поднимая глаз.

– Тебя это интересует?

Она наконец взглянула на него.

– Я просто хочу все знать. Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю.

Сэл пожал плечами.

– Тут нечего рассказывать.

Он кинул в рот еще орешков. Эту стерву не проведешь, подумал Сэл. Она наклонилась к нему и принялась накручивать на палец волосы у него на груди.

– Почему ты мне не доверяешь? Я просто хочу сохранить свой брак с Нэшем, – сказала она с самым невинным видом.

– Не морочь мне голову. Ты его терпеть не можешь.

– Ну и что с того? Это вовсе не значит, что мне не нравится зваться миссис Нэш.

Вытянув ногу, она быстро провела ею по лиловому меху и ступне Сэла.

– На алименты все это не купишь. Если мы разведемся, нужда мне не грозит. Но я лишусь главного удовольствия в жизни.

– Разве деньги не доставляют удовольствия? – пожал плечами Сэл.

– Сами по себе нет. Мне нравится видеть свое имя в газетах, бывать на шикарных приемах, путешествовать и встречаться со знаменитостями. Вот это настоящее удовольствие. У моего первого мужа были деньги – не столько, сколько у Расса, но были. Он был долбаным вице-президентом «Дрексел Ламберт». Когда мы разводились, он получал уже примерно миллион в год, не считая премий. Мы жили в огромном доме в Бедминстере, устраивали скучнейшие вечеринки и сами ходили на вечеринки к скучнейшим людям. Самым значительным событием в нашей жизни бывала рождественская вечеринка у Малькольма Форбса. В последний раз Малькольм даже не удосужился появиться там. Ты не представляешь, как я ненавидела такую жизнь. Я меняла всю обстановку в доме каждые полгода, но он все равно оставался похожим на усыпальницу. Я заводила любовников, но и это было чудовищно скучно, потому что мой муж все знал и это его нисколько не волновало. Волновала его только собственная простата. Мне казалось, будто я гнию заживо.

– Неужто тебе приятнее быть женой Нэша? Он даже не спит с тобой.

– Нет, спит. Раз в год. Обычно это бывает под Рождество. Но дело не в этом.

Сэл взял еще орешков.

– А в чем же?

Она наклонилась к нему, широко раскрыв глаза.

– Дело в том, что быть женой Нэша очень... очень занятно.

– Не валяй дурака, – поморщился Сэл.

– Я говорю серьезно. Разбогатеть может всякий, но не каждому дано стать супербогачом, знаменитостью. Я не хочу сидеть взаперти, любуясь банкнотами. Я хочу находиться в гуще жизни. Вести жизнь богачей и знаменитостей. Я хочу купаться в деньгах.

– Знаешь, ты просто чокнутая. Я даже не понимаю, о чем ты говоришь.

Сидни вздохнула и откинулась на подушку.

– Расс был бы не прочь развестись со мной, но мне слишком многое известно про его делишки – не всегда законные. – Она усмехнулась. – Он почти ничего не рассказывает, но я умею докопаться до сути. Он знает, что я умею и целовать, и задавать вопросы. Думаю, он по-своему привязан ко мне.

О Боже, подумал Сэл, в самом деле Лолита. Он попытался кончиком языка поддеть застрявший в зубах орех.

– Ты действительно чокнутая.

Она склонила голову к плечу и поглядела на него.

– Как ты полагаешь, за что мне была подарена эта яхта?

Сэл задумался. Не исключено, что Нэш ненавидит яхты, но Сидни вынудила его купить ее. Все богачи – чокнутые.

– Ну так что вы затеваете с Рассом? – снова спросила она. – Что-то связанное с боксом? Я права?

Сэл сунул палец в рот, пытаясь выковырять орех.

– Кто тебе сказал, что это связано с боксом?

Черт побери, откуда она узнала? – подумал он.

– У меня есть собственные источники информации, – усмехнулась она, убирая мизинцем волосы со лба.

– Кто тебе сказал?

Кажется, он уже догадался. Телохранитель Нэша, тот, что был с ней в лифте. Смазливый ублюдок, похожий на полицейского. Томаззо.

– Кто тебе сказал, что у меня дела с Рассом? Ничего подобного.

Она пожала плечами и снова занялась ногтями. Теперь все козыри были у нее на руках.

– Кто тебе сказал про бокс? Телохранитель твоего ненаглядного муженька? Тот парень, который воображает, что он очень крутой? Томаззи, Томаззо или как его там?

Сидни пожала плечами и усмехнулась.

– Ты с ним трахаешься? Он рассказал тебе это в постели?

– Ты, кажется, ревнуешь?

– Ревную? Ты издеваешься? Что ты себе вообразила?

Сэл снова засунул палец в рот. Никак не удавалось выковырять чертов орех. Это он-то ревнует? Кого ревновать? Эту шлюху? Дело не в ней, а в Томаззо. С первой же минуты он почуял неладное. Конечно, Томаззо полицейский. Он спит с ней и выуживает информацию. Как она делает это с другими. Томаззо способен завалить все дело. Зависит от того, что именно ему известно. Дерьмо. А если он пронюхал про сделку с Нэшем? Следовало бы проломить его сраную башку. Хренов Томаззо, вздрючил меня в доску. Ублюдок. Если это он рассказал Сидни про бокс, ему крышка. Пусть заказывает себе гроб.

– Что у тебя с этим Томаззо? Чем он тебе приглянулся?

– Майк очень милый, – сказала она, опустив ресницы.

Вы только поглядите, воплощенная невинность.

– Что значит «милый»? А я не «милый»?

– Майк мне кое-что рассказывает.

– И что же он рассказывает?

Он опять поковырял в зубах. Чертов орех!

Сидни усмехнулась и уставилась на свои ногти, потом принялась мурлыкать какую-то песенку.

Сэл в ужасе закатил глаза. О Боже, теперь она будет петь.

– Это что-то новенькое, – задумался он, – не припоминаю.

– Сэл, это мелодия из «Беверли Хиллбилли», – сказала она таким тоном, будто он непременно должен был знать этот чертов мюзикл.

Она продолжала негромко мурлыкать, и Сэл знал, что Сидни не замолчит, пока он не скажет того, что она хотела услышать. Наверно, думает, что это очень остроумно. В последний раз она распевала песенку из «Мистера Эда», а перед этим из мюзикла «Кремень» – «баб-ба, даб-ба», черт побери. Он не выносил ее песенок, но ему нужно было узнать про Томаззо.

Он терпеливо ждал, надеясь, что она замолчит, но не тут-то было. Что ж, придется подыграть ей. Он закусил губу и выпучил глаза на манер Ральфа Крэмдена.

– Ладно, хватит, слышишь?

В ответ она перешла на громкое «ля-ля-ля».

– Сидни, заткнись, прошу тебя по-хорошему, – сказал он.

Она широко улыбнулась, продолжая напевать.

– Хватит, замолчи, пожалуйста.

Теперь в его голосе слышались просительные нотки.

Сидни никак не отреагировала.

– Сидни, выслушай же меня. Твой Томаззо отличный парень. С ним все в порядке. Ну что? Ты довольна?

Она мельком поглядела через плечо, продолжая мурлыкать и обихаживать ноготки. Ей нужно было услышать нечто большее, чем просто извинение.

Он сложил руки, словно для молитвы, и уставился в потолок.