Энтони Бруно - Невезение

– Ого-о-о! – Эппс был потрясен.

Вспышки камер, шум в зале, смятение на сцене. Подручные подскочили к Тоцци.

– Чемпион готов, отсчитывайте секунды! – закричал Эппс.

Репортеры зашлись в крике. Тоцци сжался в комок, нос болел, но он был очень доволен собой. В самом деле «Ого-о!». У репортеров будет много работы.

Он очнулся, когда подручные начали оттаскивать его со сцены.

– Ты покойник, чертов ублюдок. Считай, что ты покойник.

Тоцци попытался опуститься всей тяжестью на пол, но один из громил схватил его за ворот и поволок. Шелковистая куртка легко скользила по гладкому деревянному настилу. Он попробовал высвободиться, ухватить их за одежду и подняться, но они пинали его коленками, и один заехал ему прямо по голове. На него накатил приступ тошноты, и он перестал сопротивляться. В голове стучало – казалось, будто крошечный человечек бьет изнутри по черепу маленьким молоточком, намереваясь пробить дыру во лбу. Тоцци потрогал лицо, но, прикоснувшись к носу, вздрогнул – такую боль испытываешь, когда ледяная вода попадает на оголенный зубной нерв.

Гул толпы становился все тише, пространство уменьшалось в размерах. Они волокли его за кулисы, подальше от публики. Проклятье...

– Тащи его вниз. Мы ему покажем. Он у нас получит.

– Стойте! Немедленно отпустите его. Он арестован.

Услышав знакомый голос, Тоцци приоткрыл глаза. Гиббонс распихивал в стороны подручных, размахивая удостоверением и распахнув пиджак, чтобы была видна кобура.

– Прочь с дороги! Убирайтесь прочь! Я сам займусь им.

– А ты кто такой? Я тебя не знаю, – сказал один из громил.

Гиббонс выхватил револьвер, направив дуло ему в лицо.

– Сейчас узнаешь!

Подручные, злобно ворча, удалились. Гиббонс помог Тоцци подняться, шепча ему на ухо:

– Нужно было сделать вид, что я арестовываю тебя. Какого черта ты в это ввязался?

Тоцци зажмурил глаза, пытаясь сосредоточиться.

– Я изменил ход событий.

– Что верно, то верно. С тобой хлопот не оберешься.

– Нет, я говорю серьезно. Подумай сам. Гиб. Если бы ты был на месте Уокера, ты стал бы после этого проигрывать бой? После того как никому не известный парень унизил тебя на глазах у сотен репортеров?

Лицо Гиббонса стало серьезным. Он задумался.

– Может, ты и прав. У него вместо головы горшок с дерьмом. Теперь он наверняка захочет доказать что-нибудь, продемонстрировать, на что он способен. Не исключено, что он изменит решение.

– Об этом-то я и думал.

Они направились к выходу. Тоцци уже мог идти без посторонней помощи. Спустившись вниз, они увидели на двери плакат: «Битва на побережье»; Тоцци вспомнил кабинет Нэша с сувенирами на столе.

– Уокер изрядно отделал тебя. Я видел. Давай поедем в госпиталь. Пусть тобой займется врач.

– Нет, со мной все в порядке. – Маленький человечек продолжал пробивать молоточком дыру в его черепе. – В самом деле. Все нормально.

– А выглядишь ты хреново, Ты уверен, что ничего не нужно?

– Уверен.

Тоцци толкнул дверь с плакатом и вышел на улицу. Яркий солнечный свет больно ударил ему в глаза. Он вздрогнул.

– Который час? – спросил он.

– Почти два.

До поединка осталось восемь часов. Тоцци кивнул, размышляя о том, где найти ее.

– Мне нужно повидать кой-кого.

– Кого?

Тоцци прищурился и поглядел на высокое белое здание отеля «Плаза».

– Мне срочно нужно пустить один слушок.

На семнадцатом этаже отеля, подумал он.

Гиббонс нахмурился.

– Не понимаю, о чем ты говоришь?

Тоцци ничего не ответил. Он внимательно разглядывал окно на семнадцатом этаже.

Сестра Сесилия взяла Сэла под руку. Сэл потрепал ее по руке и улыбнулся, довольный тем, что она все же решилась прийти сюда. Люди в толпе старательно делали вид, будто не замечают ее, но Сэл прекрасно видел, какое внимание она привлекает к себе: монахиня на матче по боксу – такое бывает нечасто. Подобное внимание вполне устраивало Сэла. Он знал, что тут полно полицейских и фэбээровцев – события вроде сегодняшнего они никогда не пропустят. Томаззо с его дружками. Так пусть фотографируют сколько им угодно. Ему нравилось, когда газеты публиковали такие фотографии, монахиня ведет несчастного идиота за руку, точно ребенка. Чем больше людей поверят этому, тем лучше.

Он поглядел на сидящего рядом Джозефа и снова, пожалел, что Сесилия не парень. Сесилия умна, а Джозеф настоящий кретин. Стоит только поглядеть на его шагреневый пиджак. Кто сейчас носит такие? У мужика совсем мозгов нет. Я же говорил ему, чтобы он не покупал билеты на слишком дорогие места. Просто где-нибудь не слишком далеко, чтобы все видеть. Нам нужно затеряться среди публики, слышишь, Джозеф? – сказал я. И что же он сделал? Достал билеты в десятом ряду да еще напялил этот дурацкий пиджак. В голове у него дерьмо вместо мозгов. Но что поделаешь? Невозможно даже выругать его как следует. Кто-нибудь может заметить.

Две девицы вскочили на помост, и представление началось. Блондинка и чернокожая брюнетка – высокие каблуки и купальные костюмы, как на конкурсе «Мисс Америка». Они принялись разгуливать по рингу, давая публике возможность поглазеть на них, пока не появились боксеры. Чернокожая девица взялась руками за канат и начала подпрыгивать и приседать, словно разминаясь перед боем. С их мест была хорошо видна ее ходящая ходуном задница – прямо картинка из «Пентхауса». Сесилия нахмурилась. Она не одобряла подобные шоу, ей не нравилось, когда женщины выглядели слишком привлекательно.

Сэл наклонился к ней.

– Как дела, Сил?

– Нормально. – Стекла ее очков сверкнули. Смертоносные лучи, обращающие нечестивицу в соляной столб, прямо как в Библии.

С другой стороны к ней наклонился Джозеф. Непременно должен во все сунуть свой нос.

– Как тебе это нравится, Сил? Ты, наверное, и не думала, что это будет вот так? А, Сил?

Сесилия ничего не ответила. Она глядела не на девиц на ринге, а на кого-то другого, на кого-то среди публики. Лицо ее окаменело.

– В чем дело? – спросил Джозеф.

– Там мистер Мистретта. – Она кивнула влево. – В конце сектора, третий или четвертый ряд. С ним Фрэнк Бартоло. Кажется, он смотрит на нас.

Сэл повернул голову. Она права. Это был Мистретта собственной персоной. Он глядел на них. Мрачная физиономия Мистретты выделялась среди остальных лиц, возле него сидел Бартоло.

– Да, я вижу его, – радостно сообщил Джозеф.

– Не надо махать ему, Джозеф. – Сесилия успела перехватить его руку.

– Но почему? Он ведь наш босс. Сил. Мы должны пойти и поздороваться с ним, спросить, как он себя чувствует.

– Не здесь. Он рассердится.

Сэл не собирался таращиться на Мистретту. Фэбээровцы могут сфотографировать их, а потом раздуют из этого целую историю. Он уставился на задницу чернокожей девицы, размышляя о том, почему Мистретта не связался с ним, как только вышел на свободу. Даже не позвонил ему. Может, что-то случилось? Но тогда тем более он должен был позвонить. И что он делает тут с Фрэнком?