Картер Браун - Осенний кошмар

– Вы хотите, чтобы я поехал в Айову и спросил его об этом?

– Нам немного повезло, – притворно-скромным голосом ответила она. – Один из тех, кого он нанял, остановился у своего старого приятеля в Нью-Йорке, а тот оказался моим человеком. Луиса так очаровала беседа с его другом, что он привез его сюда, чтобы и я могла его послушать. Это было неделю назад, и наш друг до сих пор гость моего дома. Нам удалось уговорить его не принимать предложение Саммерса. Так что вы поедете вместо него.

– Вы хотите подставить меня, – уточнил я.

– Я абсолютно серьезно, Дэнни, – улыбнулась она. – Вы увидите, что это вполне выполнимо. Почему бы не сходить к нашему гостю и не потолковать с ним обо всем? Мне кажется, что это самый легкий способ убедить вас.

Она встала с тахты и прошла к двери волнообразной, покачивающейся походкой, действовавшей неописуемо возбуждающе. Тонкий шелковый пеньюар попеременно то облегал округлости ее тела, то, освобождаясь, вздымался, дразня воображение чередованием черного и телесного цветов. Я покорно последовал за ней в вестибюль, где она подошла к громиле и сказала ему, что мы хотим видеть гостя ее дома. Он пошел впереди. Спустившись в подвал, мы остановились возле запертой двери рядом с комнатой, где содержалась другая заключенная – Фрэн Джордан.

– Открывай! – приказала Полночь.

– Вам, милая, уже пора писать книгу, – сказал я с восхищением в голосе. – Что-нибудь вроде "Как сделать собственную тюрьму для пользы и развлечений". Она имела бы спрос.

– Я подумаю об этом, – холодив пообещала она.

Громила открыл дверь и широко распахнул ее перед нами. В тусклом неясном свете красной лампы, свисающей с потолка, я с трудом разглядел комнату, почти такую же, какую занимала Фрэн, кроме одного существенного отличия: здесь совсем не было мебели, и от полной наготы ее спасал только соломенный матрац с темным бесформенным бугром посредине.

Комната больше всего походила на декорацию к фильму ужасов, снятому по одному из рассказов Эдгара По.

– Джонни? – позвала Полночь, затем понизила голос до полного, почти злорадного шепота. – Иди сюда, Джонни. Я хочу послушать тебя еще раз.

Темная бесформенная глыба в середине матраца внезапно дрогнула, затем медленно двинулась к открытой двери. По мере ее приближения я с ужасом понял, что это был человек, с трудом передвигающийся на четвереньках. Я посмотрел в лицо Полночи и увидел садистские искорки в ее больших темных глазах, следивших за мной. Потом я снова опустил глаза и заставил себя посмотреть на это ползущее существо, приближающееся к нам. Человек был голым до пояса. Его спина, перекрещенная синевато-багровыми рельефными рубцами, была немым свидетелем многочисленных истязаний. Он поднял голову. Измученное лицо не скрывала и отросшая за неделю борода, а глубоко запавшие глаза смотрели на Полночь с раболепным страхом, какой можно увидеть в глазах запуганной собаки.

– Не надо больше, – назойливо повторял он, – пожалуйста, не надо! Вы же обещали, что не будете больше, если я вам все расскажу.

Полночь с садистским сладострастием облизнулась и засмеялась мне прямо в лицо.

– Дэнни, – сказала она сухо, – познакомьтесь с Джонни Бенаресом. Он был такой несговорчивый неделю назад, когда попал к нам.

– Не надо, – хныкал мужчина.

– Джонни! – она выставила свою ногу так, что носок ее черной сатиновой туфельки почти касался его носа. – Целуй ногу!

Его губы издали слабый чмокающий звук, когда он наклонил голову.

Я отвел взгляд и увидел, что громила внимательно смотрит на меня, как будто думая о чем-то очень важном.

– Бенарес продержался четыре дня, пока не раскололся, – злобный взгляд подсказал, что она уже приняла решение, – я думаю, ты не продержишься и двенадцати часов, Бойд.

– Джонни Бенарес из Детройта, – с заискивающей готовностью представился мужчина.

– Расскажи нам, что ты делал в Детройте, – подсказала Полночь благодушно.

– Я рассказал вам всю правду, честное слово, – захныкал он снова.

– Я знаю, но хочу, чтобы ты повторил это для мистера Бойда.

– Я работал у Ала Иоргенса, пока его не выследило ФБР. С тех пор я, в основном, без работы.

– Чем ты занимался, Джонни? – подстегивала Полночь.

– Был наемным убийцей, кем же еще, – просто ответил он. – Несколько точных выстрелов тут и там, да еще организовал пару налетов.

– Расскажи о своей новой сделке, Джонни. С момента, когда ты впервые услышал о ней, и до того, как ты встретился с Луисом здесь, в Нью-Йорке.

– Луис... – лицо Бенареса исказила гримаса ненависти, – когда я доберусь до этого паршивого предателя, я... – он слабо застонал от удара каблуком туфли в переносицу.

– Не нужно о Луисе, – оборвала она, – расскажи о сделке.

– Да, конечно, – сглотнул Бенарес. – Это было около месяца назад, может, больше. Я не помню точно, сколько времени я здесь нахожусь. Мне позвонил Бен Арлен. Он сказал, что Макс Саммерс ищет по-настоящему большие таланты для какой-то важной работы и попросил подыскать для него искусного наемного убийцу. – Он поднял голову в приливе гордости. – "Кто, если не Джонни Бенарес?" – сказал Бен. – Я знал, что Саммерс – важная персона, и дело будет стоящее, если он берется за его организацию, и согласился. Бен сказал, что сообщит Саммерсу о моем решении и меня известят. Через неделю я получил по почте письмо и тысячу долларов в конверте...

– Это ты можешь пропустить, Джонни, письмо у меня, – сказала Полночь. – Ответь еще на пару вопросов.

– Как скажете! – он снова угодливо захихикал.

– Собирался ли Бен Арлен тоже работать у Саммерса?

– Нет, – он решительно замотал головой. – Бен собирался уехать на зиму во Флориду, на юг. Говорил, что у него там есть дельце, которое принесет ему денег и даст возможность провести всю зиму под солнцем.

– Ты встречал Макса Саммерса когда-либо раньше?

– Нет, то есть я, конечно, слышал о нем, – быстро произнес Бенарес. – Никто не сравнится с Максом, – он увидел приближающийся к его носу каблук и неистово забормотал: – кроме вас, Полночь! Вы выше его.

– И никогда не забывайте об этом, – сказала она. – Ты работал когда-нибудь в Чикаго, Джонни?

– Никогда.

– Ты знаешь кого-либо из людей Саммерса, кто когда-нибудь работал у него?

– Нет.

– Думаю, что этого достаточно, – сказала она, кивнув. – Можешь заползать в свою тюрьму, Джонни.

– Полночь, – он снова поднял голову. Налитые кровью безумные глаза молили о пощаде. – Что вам еще нужно? Отпустите меня. – Он увидел, что громила направился к нему тяжелой походкой, и его голос внезапно сорвался. – Но ради Бога, мне нужен хотя бы свет. Все красное до омерзения... красное... красное...

Верзила поддел Бенареса под грудь ногой с такой силой, что тот снова закатился в комнату. Затем он захлопнул дверь и закрыл ее на ключ.