Сью Графтон - «Н» – значит невиновен

– Так я вас слушаю, Франческа.

– Теперь я понимаю, насколько смерть Изабеллы вымотала меня. Я уже не могу слышать ни об убийстве, ни о чем-либо, с ним связанном. Шесть лет я слышу от Кеннета только об этом, больше ни о чем. Ее убийство, ее деньги, ее талант. Какая она была красивая. Как трагична ее гибель. Он стал одержимым из-за этой женщины. Сейчас он любит ее сильнее, чем при жизни.

– Ну, это, наверное, преувеличение...

Франческа не обратила никакого внимания на мою реплику.

– Я даже Морли призналась, что ненавидела Из, что была счастлива, когда услышала известие о ее смерти. Словно... огромная ноша свалилась с плеч. Когда я потом вспоминала о тех днях, то поняла, насколько все извратилось в моем сознании. Кстати, то же самое можно сказать и о Кеннете. Мы оба хороши. В сущности у нас брак двух психопатов.

– Вы пришли к такому выводу после беседы с Морли?

– Да, но не только она показала мне, что с этим надо кончать, что если я хочу остаться в здравом рассудке, то должна стать самостоятельной...

– Значит, именно тогда вы решили расстаться с ним, в эти последние несколько недель?

– В общем, да.

– Значит, решение не связано только с вашим заболеванием?

– Конечно, и это сыграло свою роль, – пожала она плечами. – Я как бы проснулась, взглянула на многое по-новому и вдруг поняла, что происходит вокруг. Но, честно говоря, до беседы с Морли я все еще считала, что у нас с Кеннетом счастливый брак. Да-да. Я считала, что все в порядке. Морли открыл, что и в этом отношении я тешила себя иллюзиями.

– Видно, у вас был непростой разговор, – предположила я.

Я ждала, что она начнет рассказывать, но воцарилась долгая пауза.

– Так о чем же вы говорили?

Она посмотрела на меня:

– Что?

– Вы собирались рассказать мне о беседе с Морли, о том, что вы случайно обнаружили. Ведь именно эта находка заставила вас позвонить Морли, не так ли?

– Да, конечно. Так вот, однажды я наводила порядок в кабинете Кеннета и наткнулась на счет, о котором никогда от него не слышала.

– Вы имеете в виду какую-то справку о банковском счете?

– Да, что-то вроде этого. Он, как бы это лучше сказать, кое-кого поддерживал деньгами.

– Поддерживал кое-кого деньгами? – тупо повторила я.

– Ну, вы понимаете, о чем речь. Регулярные выплаты наличными, из месяца в месяц. Это продолжалось около трех лет. Как всякий уважающий себя бизнесмен, Кеннет сохранял все документы. Наверное, ему не приходило в голову, что я могу на них наткнуться.

– Так кому же он передавал деньги? У него была любовница?

– Я тоже так сначала подумала, но оказалось, что все значительно хуже.

– Франческа, нельзя ли отказаться от намеков, а сразу сказать, о чем идет речь.

– Он выплачивал деньги Кэртису Макинтайру.

– КЭРТИСУ? – Я не верила своим ушам. – За что?

– Я тоже задала себе этот вопрос. Я, конечно, была вне себя. Как только Кеннет пришел домой, я набросилась на него с вопросами.

– И что он сказал? – Я смотрела на нее не мигая.

– Он сказал, что это обычная благотворительность. Он тратит небольшую сумму, но выручает из беды человека. Что-то вроде этого.

– Зачем ему это нужно?

– Не имею ни малейшего понятия.

– О какой сумме шла речь?

– За три года – около тридцати шести тысяч долларов.

– Да, дела! – выдохнула я. – Только что меня обвинили в том, что я вставляю палки в колеса, мешаю вести расследование, порученное Лонни, а тут я узнаю, что истец, оказывается, занимался систематическим подкупом основного свидетеля. Если Лонни узнает про это, его хватит удар!

– Примерно то же самое я сказала Кену. Он заявил, что просто хотел немного помочь человеку.

– Он что, не понимал, как это будет выглядеть, если об этом узнают? Это же прямой подкуп свидетеля. Поверьте мне, Кэртис вовсе не такой надежный свидетель, за которого он пытается себя выдать. Теперь-то мы точно не сможем использовать его в суде, как беспристрастного свидетеля.

– Кен объяснил, что не видит здесь особых проблем. Просто у Кэртиса были трудности с поисками работы, он хотел уезжать в другой штат, а Кеннету нужно было, чтобы этот человек всегда был под рукой...

– Но для таких случаев существуют повестки!

– Кен клялся, что никакого криминала в его действиях не было. Кэртис сам пришел к нему вскоре после того, как Дэвида оправдали в суде...

– О, перестаньте, Франческа! Что подумают по этому поводу присяжные, как вы думаете? Удивительно все сходится! Свидетельские показания Кэртиса приносят непосредственную выгоду человеку, который три года выплачивал ему деньги...

Я замолчала. Франческа теребила подушку, лежавшую у нее на коленях, с такой силой, что я невольно обратила на это внимание.

– И что же было дальше?

– Я передала справку о счете Морли. Я боялась, что Кеннет ее уничтожит, и решила, что разумней оставить ее у Морли до тех пор, пока мне не станет ясно, что делать дальше.

– Когда вы передали эту бумагу?

– В четверг, а обнаружила ее в среду вечером. В четверг вечером мы с Кеннетом насмерть разругались по поводу этой бумаги...

– Он понял, что вы забрали документ себе?

– Да, это его и взбесило. Он требовал вернуть его, но я не соглашалась ни под каким видом.

– Кеннет знает, что вы отдали бумагу Морли?

– Нет, ему я этого не сказала. Может быть, он сам догадался, только я не пойму, каким образом. А почему вы спрашиваете?

– Потому что Морли не умер, его отравили. Кто-то подсунул ему пирожное с начинкой из бледных поганок. Я обнаружила остатки этого пирожного в корзине для бумаг в его кабинете.

– Вы же не думаете, что это мог сделать Кен? – Лицо Франчески стало белым как мел.

– Я была у Морли дома и в его офисе. Ничего похожего на эту справку не обнаружила. Кстати, все бумаги Морли были в страшном беспорядке, часть из них явно пропала. Сначала я подумала, что он просто неряшливо вел документы или обманывает Лонни, подсовывая ему липовые отчеты о работе. Но теперь я склоняюсь к тому, что кто-то забрал первые попавшиеся документы, чтобы скрыть пропажу какой-то более ценной бумаги.

– Кеннет никогда не пошел бы на такое. Нет, он не мог бы сделать такую вещь.

– Что было в четверг, когда он понял, что бумаги у вас нет? Он не настаивал, чтобы вы сказали ему, где она?

– Он спрашивал меня об этом несколько раз, но я молчала. Тогда он сказал, что ничего страшного в этой истории нет, что никакого преступления он не совершал, а просто ссужал Кэртиса деньгами – это его личное дело. И нет беды в том, что я это узнала.

– А вам самой эта история не кажется странной? Кеннет регулярно платит Кэртису Макинтайру, Макинтайр собирается выступать в качестве свидетеля обвинения на процессе по делу Дэвида Барни. Если обвинение подтвердится, Кеннет получит большие деньги. Разве вы не видите, что у каждой стороны здесь свой интерес? Или, возможно, речь идет о каком-то шантаже. Все это вызывает массу вопросов.