А. Веста - Звезда волхвов

Только одно бредовое слово, и он уже мчался на ее зов. Едва владея собой, взбежал по лестнице. Дверь беззвучно распахнулась. На пороге – она! Впилась жгучим укусом в его губы, чтобы он не успел пожалеть о сделанном шаге.

Прозрачный купол над спальней налился синью, и ночь накрыла их своих крылом. И словно само собой вспыхнуло живое пламя в каменных чашах, и все животно-грубое, что прежде рождало в нем стыд, преобразилось в кругу жертвенных огней. Все жесточе и ненасытнее светились ее зрачки, словно вставала в их глубине темная радуга. В грозовой тьме в ее волосах шелестели синие искры, и «смерть Лады» казалась миражом, бледным призраком, который изгоняли они своим неистовым камланием.

– Знаешь, – едва переведя дыханье, заговорила Флора, – в этом есть глубинная жестокость, но смерть обостряет влечение. Жизнь еще более грубо и властно заявляет о себе в ее присутствии.

– Это спорят между собой две прекрасные девы...

Флора удивленно взглянула в его глаза и прижалась знобким телом, словно за окнами синела морозная ночь.

– Ты прав... Смерть – такая же иллюзия, как жизнь. Мертвое тело – это пустой кокон. Душа мечтает стать звездой, и все мы когда-нибудь сольемся с пламенем звезд. Сегодня наша рябиновая ночь. Их всего три в году: когда цветет горькое женское дерево, когда наливает ягоды и когда стоит в коралловых бусах, в алом кубовом платке на плечах... и небо разрывается от грозовых ударов.

Ее платье из незрелых рябиновых ягод рассыпалось на жесткие градины и точило горький сок. На груди Флоры блестел перевернувшийся амулет – «усатый» ромбик, похожий на букву, или восьмиконечный «репешок» народной вышивки. Коснувшись губами прохладного серебра, Севергин вспомнил, что видел похожий среди вещдоков по делу Лады.

– Откуда у тебя этот медальон? – Он сжал в ладони теплый от ее тела серебряный ромб.

– Ты разведчик, Севергин? «Медовая ловушка мужеского полу»? У тебя хорошо получается. – Флора пыталась шутить, но вышло грубовато. – Хорошо, я отвечу. Это знак Великой Богини, руна «Инг», еще ее называют «врата жизни».

– «Инь»? – неуверенно повторил Севергин.

– Да, но это по-китайски.

– Странные созвучия между Востоком и Севером.

– Все древние символы – отголоски единого учения. Языческое знание на Руси было уничтожено и загнано в область сказок, преданий и песен.

– Об этой руне есть сказки? – Он все еще не выпускал из ладони теплый от ее тела литой «ромб».

– Грамота северных рун никуда не исчезла. Руны растворились в языке и стали суффиксами. По-русски «инг» читается как «яг». Эта руна – знак Бабы-Яги, языческой повитухи. А теперь посмотри, что напоминает этот ромбик с ножками?

– Ничего...

– Это же лягушка!

Флора быстро сбежала по ступеням вниз и принесла в ладонях огромную жабу.

Егор брезгливо передернулся.

– Б-р-р! «Отчего жаба в погребе живет – наготы своей мерзкой стыдится», – вспомнил он бабушкину присказку.

— Ты несправедлив. В русском чернокнижии лягушка – абсолютный эротический символ, да и на санскрите слово «линг» означает, ни больше ни меньше, «половой признак». Лягушка зарождается в воде, но проводит жизнь на суше, символизируя вселенский круг. Лягушка, рыба – символ женского лона и порождающей силы воды.

– Значит, Великая Богиня? – Севергин мрачно посмотрел на жабу. – Но этот ромб действительно похож на распластавшуюся лягушку. Странный символ!

– Не более странный, чем другие. В Ирландии, например, эта картинка из двух дуг красуется над входом в церковь. Ирландцы зовут ее Шейла-на-гиг, «Веселая Шейла».

– Двери церквей помечались этим знаком? Забавно...

– Это всего лишь талисман, равносильный заклятью от темных сил, вроде подковы на счастье, и в то же время тайный знак, для посвященных. Коко Шанель сделала своей эмблемой две пересекающиеся дуги с несомненным намеком на «Веселую Шейлу».

– Значит, Царевна-лягушка – это...

– Да-да, именно то, о чем ты сейчас подумал.

– А лягушачья шкурка?

– Это грязь, которой облили Великую Богиню «исторические» религии. Но мало сжечь лягушачью шкурку, надо отвоевать Великую Богиню в бою с Кошем, хранителем времени... Но перед этим Иван-Царевич должен размотать красный клубок.

– Дойти до сути?

– Да, но это горькое знание, – усмехнулась Флора. – Оно терпкое, как молодое яблоко, и мало кому по зубам, но именно эта роль всегда отводится мужчине.

Она выпустила жабу обратно в аквариум и быстро вернулась. Ласкаясь к Егору, Флора продолжила свою лекцию. Этот рискованный способ обучения, как ни странно, оказался очень успешным. Егор впитывал волшебные «веды» с волнением и вниманием.

– В сказке о Царевне-лягушке есть и мужская руна: стрела «Тюрс». Вертикальная стрела с древности обозначает мужчину и его огненный Род. Каждое семя полно страсти , поэтому каждый мужчина – это стрела, пущенная в бесконечность. На русских свадьбах стрелой проводили пробор на голове невесты. Стрелой же отодвигали в сторону фату от ее лица.

– Символическое посвящение в женщины?

– Да... Сколько времени? – внезапно очнулась Флора.

Севергин посмотрел на часы и застонал от острой боли, словно стрелки часов, копье Кощеево, добрались до его внутренностей. Уже два дня, как он должен быть дома. По утрам он звонил в Сосенцы, изворачивался перед начальством и врал жене, слушая, как в ее голосе растет тоскливая тревога.

Алена все прочтет на его лице и в глазах: словно прелюбодеяние выжгло в них страшный иероглиф измены. Он поискал глазами зеркало, надеясь обмануть самого себя и встретиться глазами с тем прежним Севергиным, честным и чистым, как утренний снег. Теперь на этом свадебном покрове корчилась его ложь.

– Почему у тебя в спальне нет зеркал? – спросил он у Флоры.

– Образы любви не должны двоиться. Тебе нужно зеркало?

Флора привстала и, гибко потянувшись, достала медное зеркальце с ручкой в виде сплетенных змей. «Лопатка» была тщательно отполирована с лицевой стороны. На другой проступали угловатые письмена в виньетке сложного орнамента.

– Этрусское зеркальце? Откуда оно у тебя?

– Подарок...

– Это, должно быть, очень дорогой подарок... Кто же тебе его подарил?

– Ты становишься слишком любопытным, мой Яхонт-Князь.

– Здесь что-то написано, – Севергин попытался разобрать буквы, похожие на черты и резы.

– Это руны... – объяснила Флора. – Золотое руно, за которым плавали аргонавты, на самом деле было золотом рун, книгой с золотыми листами.

– Где-то я уже слышал об этой книге...

Флора вынула зеркальце из его рук:

– «Этрускан нон лигатур», то есть «этрусское не читается». На самом деле этрусское читается... через русские буквы, вот послушай: