Кен Фоллетт - Ночь над водой

Маргарет не могла смириться, что шанс, который она, казалось бы, так неожиданно получила, опять исчезает.

– Вы должны победить! Я верю, – произнесла она с каким-то ожесточением.

Прежде чем Нэнси успела ей ответить, появился Гарри. Он выглядел великолепно в своей красной пижаме и небесно-голубом халате. Его безмятежный вид даже как-то успокоил ее. Он присел рядом, и Маргарет представила его своей собеседнице.

– Понимаешь, миссис Линеан хотела выпить бренди, но стюарды сейчас заняты.

Гарри притворился, что удивлен.

– Может быть, но напитки-то они должны носить. – Он встал, заглянул в соседний отсек. – Дейви, будь любезен, принеси коньяку миссис Линеан, она в гостиной.

– Конечно, мистер Ванденпост, – услышала Маргарет ответ стюарда. Надо же, Гарри всегда удавалось подчинять себе окружающих.

Он сел и с интересом посмотрел на женщину.

– Какие у вас красивые серьги, миссис Линеан, просто превосходные.

– Спасибо, – женщина была явно польщена этим маленьким комплиментом.

Маргарет присмотрелась к сережкам повнимательнее. Крупные жемчужины в золотой оправе с бриллиантовой россыпью. Очень элегантные. Она тоже хотела бы носить что-нибудь подобное, чтобы нравиться Гарри.

– Приобрели их в Штатах? – спросил он.

– Да, они из салона Поля Фиато.

Гарри понимающе кивнул.

– Я так и думал, но все-таки это работа Фалько ди Вердуры.

– Понятия не имею. А вы, как я погляжу, знаток. Прекрасно разбираетесь в драгоценностях, что вообще у мужчин не так уж часто встречается. Молодец!

Маргарет чуть было не сказала: берегитесь, он так же отлично умеет их красть! Но и ее поразила его мгновенная экспертиза. Говорит с таким знанием дела, будто сам ювелир.

Дейви принес бренди, не разлив ни капли, несмотря на качку.

– Спасибо. – Женщина выпила, встала. – Пойду-ка я спать.

– Удачи, – пожелала ей Маргарет, имея в виду предстоящую «битву» с братом.

– Спасибо. Спокойной ночи.

Когда миссис Линеан ушла, Гарри спросил чуть ревниво.

– О чем это вы говорили?

Маргарет решила, что преждевременно рассказывать ему о сделанном ей предложении. Конечно, это было бы замечательно во всех отношениях, но есть одно препятствие. А вдруг ничего не получится?

– Да так, болтали о Фрэнки Гордино. Нэнси считает, что подобных типов, конечно, если они не убийцы, не нужно трогать. Эта организованная преступность – игорный бизнес... проституция... подавляющему большинству общества ничем не грозит, те бедолаги, что страдают, поступают так по собственной глупости. – Она слегка покраснела, все-таки неудобно вслух произносить такие слова, как проституция. Гарри выглядел задумчивым.

– Не все проститутки становятся такими по своей воле. Некоторых затягивают насильно. Вы ведь слышали о «торговцах живым товаром»?

– Так вот, значит, что это такое. – Она встречала раньше такой термин в газетах, но лишь смутно догадывалась, что речь идет о девушках, которых похищают и потом продают в бордели Стамбула или куда-нибудь еще на Восток, где они становятся, по существу, «белыми рабынями».

– Правда, в газетах несколько преувеличивают. Например, в Лондоне только один человек занимается подобным ремеслом – его зовут Бенни-мальтиец, он с острова Мальта.

Маргарет поразилась. Подумать только, совсем рядом существует другая жизнь.

– Боже, со мной могло быть то же самое.

– Запросто – в ту ночь, когда вы бродили по лондонским закоулкам. Бенни как раз там и работает. Для него отличная добыча – молодая девушка, которая ходит одна, без провожатых, у которой нет денег и даже места для ночлега. Он пригласил бы вас поужинать в какой-нибудь ресторан и потом предложил бы место в шикарной танцевальной труппе, которая якобы утром выезжает в Париж на гастроли. Вы были бы на седьмом небе от счастья, что вам предложили такую работу. Но на деле все обстояло бы по-другому. «Балетная труппа» оказалась бы обыкновенным стриптизом, и вы застряли бы одна в чужом городе без средств к существованию, пока не смирились бы и не привыкли вихлять бедрами где-нибудь в кабаке, в массовке. Новенькая хорошенькая девушка наверняка понравилась бы какому-то богатому клиенту, и вас подвели бы к нему за кулисами, а если бы вы отказались, то просто втолкнули бы в его комнату. Конечно, на следующий день, когда этот пьяный скот утолил бы свою похоть, вы могли бы уйти, но куда? Тех нескольких франков, что вы «заработали», на дорогу не хватит. А кроме того, нужно еще что-то рассказать семье, когда вернешься. Правду? Да никогда. И вы поплелись бы обратно к девчонкам, которые наверняка обласкали бы, обогрели и дали вина, потому что они такие же жертвы, как вы. А еще через некоторое время все происшедшее не показалось бы вам таким уж страшным, это же случается сплошь и рядом, тогда за первым клиентом последовал бы второй, третий... и все, вы бы втянулись.

Маргарет вздрогнула.

– Ужасно. Ничего подобного мне никогда не рассказывали.

– Теперь вы понимаете, почему нельзя оставлять на свободе таких, как Фрэнки Гордино? – Минуту-другую они оба молчали, потом Гарри задумчиво произнес: – Интересно, есть ли связь между Фрэнки Гордино и Кливом Мембюри?

– Вы думаете, такое возможно?

– Почему бы и нет. Перси говорит, что у Мембюри пистолет. А я еще раньше догадался, что он, скорее всего, полицейский.

– Вы догадались? Не может быть. Как?

– По его яркой вишневой жилетке. Полицейский явно пытается выдать себя за плейбоя.

– Возможно, он помогает охранять Фрэнки Гордино?

– Вряд ли. С какой стати? Гордино – американец, следует к себе домой, находится под опекой ФВР, а не на английской территории. Не вижу причин, чтобы Скотланд-Ярд посылал своего человека для дополнительной охраны, особенно учитывая стоимость билета на клипер.

Маргарет понизила голос до шепота.

– Тогда, может, он сопровождает вас?

– Куда? В Америку? Специально сел в клипер с пистолетом, проделывает такой долгий путь, чтобы на американской земле защелкнуть на мне наручники? Странная мысль.

– Вы видите другое объяснение?

– Увы, нет.

– В любом случае, может, новость про Гордино отвлечет внимание пассажиров от ужасной выходки отца за столом.

– Как вы думаете, почему он так поступил?

– Не знаю. Он не всегда был таким. Я помню его вполне нормальным человеком.

– Да уж, удивительно. Я встречал нескольких фашистов, и все они были довольно робкими типчиками.

– Неужели? Ведь фашисты выглядят такими агрессивными.

– Да. Но только внешне. В душе они трусы. Вот почему они, собственно, и маршируют без конца, словно оловянные солдатики, – так кажется безопаснее, им придает уверенности ощущение, что их много. И наоборот, они ненавидят демократию, где каждый – индивидуум, личность. При диктатуре спокойнее: все предсказуемо, не меняется политическая ситуация и правительства не уходят внезапно в отставку. Маргарет понимала, что в его словах много правды.