Анна Одувалова - Скарабей в наследство

— Вы мне угрожаете, — прищурился несколько осмелевший Диккенс.

— Ничуть нет, — пожал плечами Даниэль. — Просто напоминаю вам, если захотите рассказать кому-то про Мэлори, учтите, что призраков не существует, и я первый подниму вас на смех.

— Меган, как я полагаю‚ уже давно об этом знала, — поспешно спросила Кейтлин, чтобы избежать дальнейшей перебранки между мужчинами. Тем более этот вопрос интересовал девушку сильнее всего. То, что Меган в курсе многих тайн этого дома и очень хорошо знает и Даниэля, и Мэлори задевало Кейтлин. У нее вообще в последнее время были странные чувства по отношению к своей компаньонке. Не сказать, чтобы она ее недолюбливала, просто постоянно пыталась с ней соревноваться. Раньше подобного Кейтлин за собой не замечала.

— Конечно, знала, — ответил за девушку дворецкий. — Она давняя гостья в доме. Как вы сами видите, долго хранить тайну не получается.

— Значит, мой дворецкий — призрак… и не просто призрак, а призрак древнего писателя, — наконец признала очевидное Кейтлин и глубоко задумалась. Она подошла к дивану и, присев на него, прижала руки к пылающим щекам. Столько совершенно невероятной информации было очень трудно переварить. Девушке казалось, что ее мозг сейчас просто взорвется. Оказывается, что она уже несколько дней, почти неделю‚ живет под одной крышей с призраком человека, умершего пять веков назад! Еще вчера, в подземельях, Кейтлин казалось, что ничего более странного и жуткого с ней не случится, но сегодняшнее происшествие совершенно выбило из колеи. Девушка была напугана и растеряна. Она не знала, что делать дальше и как смириться с тем, что собственный дворецкий оказался сверхъестественным существом.

— Вы меня не прогоните? — впервые она услышала в голосе Мэлори страх, и ей стало стыдно.

— А это в моих силах? — исключительно из-за любопытства поинтересовалась девушка.

— Череп, — пояснил Даниэль. — Если его уничтожить, Мэлори исчезнет. Но не переживай, — обратился молодой человек к дворецкому. — Я ей не позволю этого сделать. Формально череп принадлежит мне — он часть коллекции, а не дома. А лично я слишком привык к тебе, что расстаться.

— А с чего вы вообще решили, что призрачная сущность Мэлори станет препятствием для его работы? — возмутилась Кейтлин, понимая, что ей‚ и правда‚ без разницы человек Мэлори или нет. Лишь бы он все так же хорошо продолжал выполнять свои обязанности. — Как вы могли подумать, что узнав правду, я захочу избавиться от него? Он все еще остается лучшим дворецким из тех, кого я знала!

— Спасибо, — почтительно склонился старый джентльмен, и по его щеке скользнула слеза.

— Тогда понятно, как и почему вы можете сказать, все ли на месте в доме, — наконец тихо произнесла она, обращаясь к Мэлори. — В этом вам помогает ваше состояние?

— Да, — кивнул дворецкий, — мне кажется за годы, проведенные здесь, я научился чувствовать дом. Не знаю, какие именно предметы здесь хранятся, но чувствую, если что-то изменилось, переместилось или пропало. А так же я чувствую чужаков, как‚ например, сегодня сэра Диккенса.

— Вы можете являться моментально, едва успеешь о вас подумать, — задумчиво начала Кейтлин. — Вы свободно перемещаетесь по дому и, похоже, проходите сквозь стены. Как же вышло так, что в ночь убийства вы не видели и не слышали ничего?

— Мисс Кейтлин, — устало улыбнулся Мэлори. — Я — не человек. Закончив свою работу, я не иду отдыхать в комнату. Я — призрак, а призраки существует словно бы в двух мирах. В этом мы можем создать иллюзию жизни, а в другом… — там пустота, забвение. Находясь на стыке миров, я могу контролировать ситуацию в доме, являться тогда, когда я нужен. Но в ту ночь, меня тут не было. Меня словно выкинули из этого мира в загробный, та ночь для меня просто не существовала, а когда я смог вернуться, было утро, и барона уже убили.

— Но как такое вообще возможно?

— Возможно, — мрачно заметил Мэлори.

— Хорошо, спрошу немного иначе, — уточнила Кейтлин. — Кто мог провернуть подобное?

— Ну, — задумался дворецкий и указал на Даниэля. — Изгнать меня в мир духов способен, например, он. Или господин барон.

— На самом деле, — уточнил Даниэль‚ — подобный фокус мог проделать любой, знающий как провести необходимый ритуал или обладающий нужным амулетом. Все проще, чем может показаться на первый взгляд.

— То есть, это не сложно?

— Это сложно, но возможно при некой предварительной подготовке.

— Значит, человек‚ совершивший преступление знал, что в доме призрак? Так?

— Я не знал! Если вы меня подозреваете, я и предположить подобного не мог! И до сих пор, если честно, не могу! — отозвался с дивана Диккенс и снова замолчал, наткнувшись на недобрые взгляды.

— Не обязательно точно знать о том, что в доме поселился призрак, — не согласился Даниэль. — Достаточно лишь предполагать это. У Джона было столько вещей со странной судьбой, что убийца мог просто обезопасить себя. Не так ли‚ сэр Диккенс? Вы ведь хотели обезопасить себя?

— Нет! — взвился писатель. — Я не убивал Джона! Зачем мне это нужно?

— А что вы тогда искали сегодня в его кабинете? Что вы вообще хотели найти в доме?

— Это уже не важно. Я не нашел.

— Нет, это как раз очень важно! — огрызнулся Даниэль. — Вам что-то нужно было из коллекции Джона. Что-то, что он не пожелал дать вам сам.

— Да! Да, я просил его на протяжении двадцати лет, — отчаянно жестикулируя, начал Диккенс. Он смешно размахивал руками и топорщил жидкую бородку. — Хотя бы раз в неделю я заводил разговор, но он… он говорил, что мне это не нужно, что я и без него замечательно справляюсь, что я талантлив и популярен, но с каждым годом мне становилось сложнее!

— Что именно вы хотели от Джона?

— Скарабея? — с замиранием сердца уточнила Кейтлин.

— Скарабея? — губы Диккенса скривились от презрения. — Нет, конечно же! Зачем мне Египетский жук?

— Что же вам тогда было нужно?

— Перо…

— Перо? — поперхнулся Даниэль.

— Не просто перо, а перо, принадлежавшее Уильяму Шекспиру.

— Зачем оно вам нужно?

— Вы не понимаете? — горько усмехнулся Диккенс. — Шекспир был величайшим писателем. Его тексты живы до сих пор. Перо, которым он писал свои знаменитые пьесы, настолько сильно впитало его энергетику, что приняло на себя часть успешности и таланта автора. Это перо потом как талисман переходило от одного великого писателя к другому, преумножая и поддерживая угасающий талант. Им обладал Джон Локк, по некоторым данным, Руссо. Потом Самюэль Ричардсон. Последней владелицей пера была Анна Радклиф. Она обожала Джона и перед смертью передала ему самую ценную вещь — перо Уильяма Шекспира. А Джон не хотел отдавать его мне. Он говорил, что от артефактов нет пользы, они, что бы ни давали, взамен всегда забирают большее.