Валерия Вербинина - Иван Опалин. 9 книг

Опалин заметил, что в машине было свободное место, но шофер не остановился и не поинтересовался, не подбросить ли его.

Тут, пожалуй, стоит признаться еще кое в чем: хотя Иван хорошо относился к некоторым людям, которых он встретил в Крыму, в массе местное население было ему антипатично. Повсюду он видел жадных, суетящихся людишек, которые непомерно вздували цены за любой пустяк и норовили продать как свежий всякий фрукт, упавший с дерева. Ничего, кроме денег, жителей Крыма не интересовало, и шофер, который проехал мимо, ни капли его не удивил.

"Конечно, чего уж там — с нэпманом меня не спутаешь… А забавно было бы стать богатым на пару часов. Просто чтобы увидеть, как они начнут бегать вокруг меня, заглядывать в глаза, кланяться…"

Сзади загудел еще один автомобиль.

Иван обернулся и узнал "Изотту Фраскини" съемочной группы. Кеша подъехал к обочине и лихо затормозил.

— Ты куда? — спросил он.

— В Гурзуф.

— Садись!

Опалин забрался в машину.

Ему стало смешно, он уже и не мечтал стать богатым, чтобы увидеть, как вокруг него будут суетиться ищущие его денег человекообразные.

— Чего улыбаешься-то? — спросил Кеша, с любопытством поглядывая на него.

— Да так, — ответил Опалин и беспечно рассмеялся. — Хорошая погода!

Они обогнали автомобиль "Крымкурсо", и разряженные дамы стали привставать на сиденье, не веря своим глазам.

Какой-то босяк — в открытой белой машине — немыслимо!

Опалин, развалившись на сиденье, ответил им насмешливым взглядом и послал воздушный поцелуй. Дамы закудахтали, то ли возмущаясь, то ли притворяясь возмущенными.

Иван прекрасно сознавал, что ведет себя нелепо, но ничего не мог с собой поделать.

— Куда тебя отвезти в Гурзуфе? — спросил Кеша.

— А ты уже в нем был?

— Да, мы там снимали.

Тут только Опалин спохватился, что не знает адреса Бровермана, но тут же нашелся.

— Адресный стол там есть? Загс? Отделение угрозыска? Вот туда и вези.

— Ваня, это деревня, — проворчал Кеша, остановившись, чтобы пропустить мальчика-пастуха, который гнал несколько овец. — Очень живописная, купание лучше, чем в Ялте, но — деревня.

— Тем лучше, — объявил Опалин, — в деревне все друг друга знают… Расспросим местных, они подскажут.

Он не учел, что Гурзуф в эту пору так же переполнен приезжими, как Ялта, хотя тут контингент был попроще и с меньшими запросами.

Никто из тех, кто попадался навстречу Опалину и Кеше, не мог ничего сообщить о том, где живет семья Бровермана. Наугад Кеша предложил съездить к пушкинскому дому — бывшему особняку генерала Раевского, — и там служитель объяснил, что Броверманы живут на даче в Мертвой долине, а долина эта начинается за руинами генуэзской крепости.

— Что за Мертвая долина? — проворчал Опалин.

— Довольно неприятное место, — буркнул Кеша. — Пустынное, и там несколько старых кладбищ.

— Поехали, — объявил Опалин.

Пыль летела из-под колес. Он попытался представить себе людей, которые живут в Мертвой долине, среди каменистой пустыни.

Ему подумалось, что человек, который выбрал себе такое место под дачу — возможно, им являлся покойный архитектор Броверман, — должен был обладать оригинальным характером и не бояться бросать вызов судьбе.

Однако действительность преподнесла Опалину сюрприз.

Дача Броверманов оказалась прелестным домиком, который был окружен довольно большим садом — и тем резче выступал контраст между ним и окружающим пейзажем.

Толкнув калитку, Опалин словно провалился в сказку.

Резной теремок, игрушечка, просто заглядение. Стены сплошь увиты глициниями, которые уже отцвели, но когда сиреневые кисти распускаются во всей красе, теремок, конечно, смотрится особенно очаровательно.

Однако уже через несколько мгновений Иван своим острым взглядом отметил, что ставни на окнах немного перекосились, а ступени крыльца просели.

На веранде в плетеном кресле сидел сурового вида человек с седыми усами и коротко стриженными темными волосами и перебирал струны гитары. Нижняя часть его тела была прикрыта пледом, и по тому, как располагались складки, Опалин сразу же догадался, что у незнакомца нет ног.

Возле кресла лежала старая лохматая собака, она вяло приподняла голову, когда Опалин вошел, но тотчас же положила ее на лапы.

— Это дача Броверманов? — бухнул Иван.

— Да, товарищ беспризорник, — ответил человек с гитарой.

— С чего вы взяли, что я беспризорник? — спросил Опалин, дернув щекой.

— По глазам. У вас типичный взгляд беспризорника.

Увы, начало беседы нельзя было признать удачным. Кроме того, Иван поймал себя на том, что растерялся, а он ненавидел теряться. Если бы его собеседником был здоровый человек, он бы не преминул поставить его на место; но ругаться с калекой он считал ниже своего достоинства.

— Вы брат Максима Ильича Бровермана? — мрачно спросил Опалин, засунув руки в карманы. — Вам поклон от Варвары Дмитриевны Лукомской, из Ялты.

Человек в кресле на мгновение оставил струны гитары и недоверчиво сощурился:

— Так старая дама еще жива?

— Представьте себе.

— Ваня, с кем ты там разговариваешь? — прозвенел высокий женский голос, и из дома вышла женщина с тазом в руках.

Она была почти совершенно седая, но с невероятными голубыми глазами, и Опалин, увидев ее, подумал, что в молодости она, наверное, была поразительной красавицей.

— Да вот, с одним товарищем, — проворчал тезка Опалина, — простите, но, кажется, вы не представились…

— Иван Григорьевич Опалин. Я из московского угрозыска.

— Ого! — уронил человек в кресле, и Иван понял, что его собеседник по-настоящему заинтригован. — Что ж, будем знакомы. Я Иван Ильич Броверман, это моя сестра Вера Ильинична… э…

Стукнула калитка, в сад вошел Кеша.

Из-за особенностей дороги ему пришлось остановить машину примерно в сотне метров от дачи, причем для того, чтобы довести автомобиль хотя бы до этого места, ему потребовалось все его мастерство.

— Добрый день, — сказал он, изобразив что-то вроде поклона, и повернулся к Опалину. — С трудом удалось развернуться… хорошо, хоть дерево нашел, под него поставил машину, пусть остынет. Веришь ли, руль просто раскалился.

Вера поглядела на Кешу и с грохотом выронила таз, из которого при падении выплеснулась вода.

— Я Кеша Максимов, — объявил шофер и снова поклонился.

— Боже, какая я неловкая, — сказала Вера с досадой.

Опалин подошел к ней и поднял таз.

— Ничего страшного, это же просто вода, — заметил он, вынудив себя улыбнуться.

На самом деле ему хотелось увидеть вблизи выражение лица хозяйки дома.

Ему показалось, что Вера не просто так выронила таз. А что, если она испугалась его спутника? Что, если Кеша вовсе не случайно ехал по шоссе и предложил подбросить его, чтобы узнать, что он, Опалин, собирается предпринять?