Валерия Вербинина - Иван Опалин. 9 книг

— Да она сама бросилась под машину! — плакал водитель, белобрысый паренек в кепке. — Я даже затормозить не успел…

Опалин подошел посмотреть на тело, вернее, на то, что от него осталось, и когда он увидел ткань платья, измазанные кровью волосы и худую руку, его кольнуло предчувствие, что он может знать эту женщину.

— Знаете что, — сказал он милиционеру, — это может быть Нюта… тьфу, Анна Свиркина, девичья фамилия Карасик. Проживает или проживала…

Он продиктовал ее адрес, добавив:

— Гражданка Свиркина имела проблемы с алкоголем. После нее осталось трое детей…

Это происшествие заставило его вновь задуматься о том, о чем он нередко размышлял наедине с собой, — о дорогах, которые мы выбираем, о воздаянии за грехи и земной справедливости. Нюта подговорила брата убить Зою Ходоровскую, чтобы завладеть ее комнатой, и в итоге брат погиб, а сама она бросилась под машину. Было крайне соблазнительно подвести под ее жизнь и смерть теорию о том, что каждый получает то, что заслуживает. Однако на ум Опалину тотчас же пришло множество других граждан, которые попадались ему на жизненном пути, граждан, которые совершали омерзительные поступки — и уходили от правосудия, и не совершали самоубийств, а жили себе припеваючи и даже не вспоминали о тех, по чьим трупам они прошли или чьи судьбы исковеркали. И наоборот: сколько Опалин видел хороших, умных, талантливых людей, которые мучились, терпели одну неудачу за другой и умирали в полном одиночестве. А дети Нюты, которые ни в чем не виноваты, — разве не отразится на них теперь судьба матери?

Впрочем, Опалин, как человек практический, не стал задерживаться на этих размышлениях, а постарался сосредоточиться на том, что ему предстоит сделать.

Полтора часа спустя он был уже в своем кабинете на Петровке, а напротив сидел Лучин. Он был совершенно раздавлен вестью о смерти Марьи Груздевой, но это обстоятельство ничуть не облегчило Ивану допрос. Лучин плохо понимал, чем ему грозит укрывательство опасной преступницы, и его бросало из крайности в крайность. То он заявлял, что Марья вовсе не умерла и его хотят ввести в заблуждение, то плакал, вспоминая какие-то моменты их совместной жизни в прошлом, то кричал, что ее убили сотрудники угрозыска, и бросал в лицо Опалину нелепые обвинения.

— Вы же застрелили Карасика, что вам стоило расправиться с Марусей…

Иван смотрел на собеседника, припоминал лицо Груздевой, которое казалось ему грубоватым, ее хищные глаза и чувствовал что-то вроде удивления, что эта баба возбуждала такие сильные чувства, что из-за нее Лучин был готов все бросить. Не удержавшись, Опалин все же спросил:

— Вы понимаете, что из-за нее испортили себе жизнь?

— Э… — усмехнулся собеседник, — да какая это жизнь, простите…

Зазвонил телефон. На том конце провода оказался Яша, который сообщил, что на Большой Пироговской обнаружился Дмитрий Пушкин, который вроде бы подходит под описание человека, которого они ищут. Впрочем, есть еще такой момент, считать ли фамилию Пушкин звучной, но Петрович решил, что со счетов ее сбрасывать нельзя.

— Раздобудьте под любым предлогом фотографию Пушкина, — распорядился Опалин, — отдайте ее Юре, и пусть он предъявит свидетелю, он знает какому. О результатах доложите…

Он повесил трубку и повернулся к Лучину.

— Кто, кроме вас, знал о том, что Марья Груздева скрывается в комнате вашего дяди?

— Никто. Я никому не говорил. За кого вы меня принимаете…

— Тогда, выходит, она сама вызвала кого-то на встречу? Послушайте, Михаил Филиппович, в комнате явно находился еще один человек. Кто это мог быть?

Лучин долго молчал, но по лицу его Опалин угадывал, что силы допрашиваемого на исходе.

— Она говорила, что ее обманули, — наконец прошелестел допрашиваемый.

— Кто обманул?

— Не знаю. Не знаю! Она со мной не делилась…

— Она упоминала, кто помог ей избежать расстрела? Ну же, Михаил Филиппович. В жизни не поверю, что вы с ней об этом не говорили…

— Она не… — Кадык Лучина дернулся. — Ей не нравилось говорить об этом. Я только знаю, что вместо нее расстреляли другую… какую-то женщину из тюремной больницы.

— Да? И как же так вышло, что та женщина не сопротивлялась, не назвала свое настоящее имя?

— Я не очень понял, но, кажется, она была в беспамятстве… Она не понимала, что происходит.

Опалину захотелось закурить. Вот, значит, как Марья Груздева уходила от смерти — вольно или невольно подставляя вместо себя другого человека, и в случае с расстрелом, и в случае с парком Горького, где вместо нее убили студентку Левашову.

— А где Марья жила после того, как ее официально расстреляли?

— Я так понял, что за границей. Но ей там не нравилось.

— Почему?

— Она не говорила. По-моему, ей просто было… скучно.

Ну да, ну да, конечно. Тут ты — лихая налетчица Манька Балалайка, роковая женщина, а там… на что она могла там рассчитывать? В преступном мире чужаков не любят — даже если эти чужаки прежде хорошо зарекомендовали себя в другой стране.

— Ей казалось, что ее обманули, — продолжал Лучин. — Она придумала целый план, как выслеживать крупную добычу, раз в год проворачивать дело… без свидетелей… и бесследно исчезать…

Насторожившись, Опалин стал задавать уточняющие вопросы. Кого выслеживать? Почему без свидетелей? А куда девать награбленное? И по мере того как Лучин приводил все новые и новые детали, у Ивана крепло впечатление, что два дела, которые он расследует — убийство в парке Горького и убийство на Пречистенке — связаны между собой. Как, впрочем, раньше утверждал Яша, даже не имея достаточных доказательств…

Когда тот позвонил снова, Опалин похвалил его, объяснив, что его версия оказалась совершенно правильной, и спросил, какие новости.

— Свидетельница не опознала Дмитрия Пушкина, — сообщил Яша, — зато на Большой Пироговской мы нашли еще одного. Его зовут Дмитрий Калинин, фамилия, как видите, вполне звучная…

— Добываете у него дома фотографию, предъявляете свидетельнице, — сказал Опалин. — Действуйте!

Яша перезвонил через пять минут.

— Иван Григорьевич! Свидетельница опознала фото Калинина! Это он был в парке!

— Так быстро?

— Ну так Юра попросил сестру приехать… Она с нами тут, на Большой Пироговской.

— Я же просил не вмешивать ее напрямую! — вспылил Опалин. — Это опасные люди… Где Калинин сейчас?

— Неизвестно. Мать уверяет, что ушел.

— Соседей по коммуналке опросили?

— Соседей нет, у него отдельная квартира.

— Кто там живет, кроме него и матери? Отец? Братья, сестры? Домработница имеется?

— Нет, они живут вдвоем с матерью. Она не работает, он числится сотрудником журнала "Наши достижения"…

Опалину всегда казалось, что у судьбы странное чувство юмора, но бандит, который служит в "Наших достижениях", ошеломил даже его. Этот журнал под редакцией Горького выходил тиражом в 40 тысяч и предъявлял миру, если можно так выразиться, исключительно парадную сторону советского государства. Помимо всего прочего, сцепиться с "Нашими достижениями" из-за их сотрудника было ничуть не лучше, чем настроить против себя товарищей из "Правды".