Валерия Вербинина - Иван Опалин. 9 книг

– Ах вы, свиньи!.. – проговорила она, качая головой. – Свиньи!

– Какое вы имеете право нас оскорблять? – возмутилась Дуня.

– Такое! Мы потеснились, вас к себе пустили… денег с вас не берем за постой! Жрете в три горла, твари, загадили все, – она метнула злобный взгляд на тазик, – второй день свое тряпье постирать не можешь… Так мало того, ты еще и сплетни слушаешь! Которые враги мужа моего про него распускают… Какой еще брат-беляк? – завизжала она. – У него один брат был, от тифа помер, закопали зимой, когда земля была как камень… Суки! Всем же известно, что его похоронили, нет, приперлась тут, гнида городская, воду мутить…

– Послушайте, – пробормотал Глеб, – нам жаль, что мы ошиблись… Но вы… Ругаться… зачем же?

– Мой муж к вам с добром, а вы на него доносы писать удумали? – заверещала баба, багровея. – Ругаюсь? Я? Так вот тебе!

И она плюнула в вытянутую физиономию комсомольца, после чего кинулась на городскую гостью, вцепилась ей в волосы и принялась от души ее тузить. Дуня завизжала и стала отбиваться, но против крепкой деревенской бабы у нее не было никаких шансов. Опалину позже было совестно вспоминать, что он не сразу кинулся разнимать женщин, но тут прибежал хозяин дома, и объединенными усилиями они растащили противниц. Плача и ругаясь, хозяйка объяснила мужу причины своего поведения. Дуня тихо всхлипывала в углу, Проскурин, который во время драки словно окаменел, стоял с ошеломленным видом.

– Пусть убираются отсюда! – крикнула хозяйка. – Не желаю их тут видеть…

Опалину стало тошно, и он улизнул. Во дворе он попрощался с Наденькой, отвязал лошадь и направился обратно в усадьбу. Ему было над чем подумать.

Перекусив на скорую руку, он заодно доел огурцы, которые ему презентовала Марфа, позвал Свешникова и велел запрячь лошадь и доставить его на станцию. Во дворе домика Терешина не было видно ни зловредной козы, ни громадной собаки. Постучав, Опалин вошел. Марфа, разбиравшая нитки, поглядела на него с удивлением.

– Здрасьте, – сказал Опалин. – Вот… Привез обратно банку. Спасибо за угощение.

– Надо же, живой, – протянула Марфа, с удивлением разглядывая его. – Значит, дом тебя не убил?

– Как он меня может убить? – сердито спросил Опалин.

– Как, как, да как он комиссаршу Стрелкову убил, – ответила Марфа и перекрестилась. – Я еще девочкой была, на моих глазах это все случилось. Она, значит, ворвалась со своим отрядом и стала кричать, что сейчас всем покажет. И тогда топор слетел со стены и ударил ее поперек горла. Представляешь? Никто к Стрелковой не подходил, не приближался даже. Она упала на пол, подергала ногами и померла.

Опалин почувствовал себя неуютно. Он считал, что нашел какой-никакой, но след. Кто-то был на кладбище и мог прихватить череп из осыпавшейся могилы, чтобы соорудить с его помощью лже-привидение и напугать жителей усадьбы; и опять ему приходится разбираться с чем-то, что попахивает сверхъестественным и что нельзя объяснить человеческой волей. Сделав над собой усилие, он спросил:

– Погоди, а что это был за топор? Почему он висел на стене?

– А я знаю? – отозвалась Марфа. – Я тебе говорю то, что я видела. Может, не топор, а что-то похожее, но лезвие ее секануло – вот так, – она даже подняла руку и на себе показала, как именно оно поразило комиссаршу. – Кровь хлестала… Ой, Витька ругаться будет, если узнает, – добавила она печально. – Он с меня слово взял, что я никому не стану об этом говорить.

– Почему?

– Он мне велел не болтать.

– Я понял, но почему?

– Так она же комиссарша была. С тачанкой ездила, порядок наводила. Ее знаешь как боялись все?

– Я о ней даже не слышал, – признался Опалин.

– Ну, если б ты тут жил, то слышал. Она много чего наворотила. И расстреливала, и…

– Послушай, – начал Иван, – сколько тебе было лет, когда ты все это видела?

– Мне-то? Четырнадцать. Хочешь сказать, я несмышленая совсем была? Не-а. Ее дом убил. И здесь все об этом знают. – Выражение ее лица изменилось, когда она подняла голову и посмотрела на кого-то, кто стоял позади собеседника.

– Здорово, ахент, – услышал Опалин напряженный голос Терешина. Раньше Виктор не коверкал его звание, и то, как неприязненно хозяин дома произнес это короткое слово, говорило о многом. – В гости приехал?

Иван повернулся и, стараясь выглядеть как можно равнодушнее, показал на пустую банку из-под огурцов.

– Мне твоя жена сказала вернуть… Ну, я и вернул.

– Давай выйдем, – предложил после паузы собеседник, выдавив из себя нечто вроде улыбки.

Опалин пожал плечами и вышел из дома следом за ним. Коза, жуя траву, хмуро смотрела на Ивана. Со стороны огорода появилась огромная собака, которую он уже видел, внимательно поглядела на Опалина и, наклонив голову, стала делать вид, что обнюхивает чьи-то следы.

– Я не люблю, когда ко мне приходят в мое отсутствие, – заговорил агент ГПУ, не сводя пристального взгляда с лица Опалина. – Что ты тут вынюхиваешь?

– Ничего.

– Ничего? Зачем ты речь о Стрелковой завел?

Опалин уже открыл рот, чтобы сказать чистую правду – что он вообще знать не знал ни о какой Стрелковой; но внезапно понял, что ему не поверят и что ни к чему хорошему это не приведет. Правда и правдоподобие – разные вещи, и бывают такие моменты, когда лучше поступиться правдой ради правдоподобия. Поэтому он сказал:

– Вообще-то я с тобой хотел поговорить. Я случайно о ней услышал, ну и…

– Случайно? Ты приперся в Дроздово и даже не знал, что ее там убили?

– Слушай, у меня были только материалы дела! – Опалин начал заводиться. – Бураков ни слова о ней не написал… А местные не очень хотят говорить о ее смерти… – Его слова были близки к истине, потому что об убитой комиссарше раньше никто не упоминал. Что только ему не наговорили Пантелей, Ермилова, Киселев, Свешников и остальные – вспомнили и Распутина, и убитого отца Лидии, и утопленного селькора, и тиф, только о Стрелковой почему-то предпочли забыть…

– Ну конечно, – хмыкнул Терешин, закладывая большие пальцы рук за ремень. – Когда ее зарезали, они тут все перепились от радости.

– Правда, что ли?

Удивление Опалина было настолько искренним, что даже Виктор Терешин, не склонный доверять кому бы то ни было, почувствовал, что начинает колебаться.

– Посмотри мне в глаза и скажи, что ты приехал не из-за нее, – внезапно потребовал агент ГПУ. – Ну?

– Да честное слово…

– Тогда какого… – Терешин вставил крепкое словцо, – ты о ней расспрашиваешь?

– Потому что я хочу знать, на каком я свете! – выпалил Опалин. Он дернул плечом и поспешно понизил голос до шепота. – Я побывал на кладбище и узнал, что кто-то мог украсть из могилы череп. А утром я осмотрел землю под окном моей комнаты и понял, что там стоял человек! Вчера этих следов не было!