Ирина Лобусова - Дневник призрака

В комнате за столом, отодвинутым к стене, сидел Бершадов, на столе перед ним лежал толстый блокнот. Стул поставили посередине комнаты. Теперь это полностью напоминало кабинет для допросов. Никогда еще комната на Слободке не казалась Зине такой мерзкой. И никогда еще не казалась Зине более мерзкой ее собственная жизнь.

Скрипнула дверь. В комнату втолкнули Дину — во всяком случае, Зина называла ее про себя этим именем. На ней была лишь разорванная комбинация, ноги были босы. Увидев ее, Зина едва сдержала крик.

Комбинация была насквозь пропитана кровью, а все тело представляло собой сплошную кровавую рану. Ее били, и били со звериной, чудовищной яростью. Волосы были клочьями вырваны из головы и запеклись от крови. Один глаз затек из-за огромного, фиолетово-бордового синяка и не открывался, другой был налит кровью. Зина с ужасом увидела, что на пальцах Дины не было ногтей…

Дина пошатнулась и упала бы, если б не Крестовская, которая подскочила и посадила ее на стул. От несчастной исходил страшный кисловатый запах запекшейся крови.

Несмотря на то что Зина помогла ей, Дина с брезгливостью отмахнулась от нее и процедила какое-то немецкое ругательство. Затем с ненавистью бросила по-русски: — Не прикасайся ко мне.

Зина отошла в сторону. Она знала, что в застенках НКВД шпионке придется несладко, но то, что она видела сейчас… Все в ее душе перевернулось. Крестовская прекрасно понимала, что больше никогда не будет прежней. Она уже не сможет жить так, как жила раньше. Никогда. Только теперь она видела воочию последствия той игры, в которую ввязалась не по своей воле. Теперь она видела, как это — допрос, как калечить, уничтожать человека… Это что-то сломало в ее душе.

Как странно, вдруг подумалось ей. Она ненавидела эту женщину, желала ей смерти. Но после того, как увидела, что с ней сделали… Что-то в душе ее лопнуло, трансформировалось, исчезло. Пытали ту, которую она ненавидела. А умерла почему-то она, Зина…

— Как тебя зовут? — спросила Крестовская, просто чтобы что-то произнести. Молчать и смотреть на все это было невыносимо.

— Ее зовут Карола фон Цвайнтер, — неожиданно подал голос Бершадов, — специалист СС по Восточной Европе. С детства изучала русский, так как ее папаша, друг детства одного перца из верхушки рейха, как иностранный инженер был приглашен в СССР. Они и жила в Москве с отцом. Но с детства воспитывалась в ненависти к нам.

Раздался странный звук. Зина сначала не поняла, что это. Затем с удивлением увидела, что женщина запрокинула голову. И поняла, что немка… смеется.

— Что смотришь, сука? — неожиданно ясно и четко произнесла ее бывшая подруга Дина. — Думаешь, я из-за дружбы за тобой бегала, подстилка ты дешевая? Думаешь, мне твой мужик нужен был… Рада… Вот правда рада. Жаль только… — и тут из нее полились грязные ругательства.

— Видишь, как замечательно фрау владеет русским матом! — засмеялся Бершадов. — От коренной одесситки и не отличишь.

— Где книга? — спросила Зина, не собираясь продолжать бессмысленный разговор.

— У меня ее нет. Хотя жаль, — шпионка оборвала смех.

— Ты убила библиотекаршу? — продолжала Крестовская, решив придерживаться хронологического порядка.

— Да, мои люди, — хмыкнула немка, — был у меня помощник… Друг и связной агент.

— Муж Марички Корнийчук, — перебив ее, пояснил Бершадов.

— Старуха обнаружила в библиотеке редкую рукопись и решила посоветоваться. Проконсультироваться в научной библиотеке. И попала к Марии. Ну, пришлось убрать…

— А человек в аудитории? Он кто? — Зина продолжала.

— Один из тех, кто пытался спрятать книгу. Есть те, кто ее прячет. Мне удалось выйти на его след. Я заманила его ночью в институт, сделала укол. И только один урод вспомнил, что я была последней, кто выходил из института поздно вечером. И что я заходила в его каморку подлить снотворное в водку, тоже догадался. И что потом я влезла в институт через окно и открыла дверь…

— Как ты убила старика? — уточнила Крестовская.

— Я же сказала. Инъекция. Укол сделала. В лаборатории твоего бывшего мужика стащила образец. Ты даже не представляешь, как он глуп. Я из него веревки вила. А он ни о чем не подозревал.

— А Михалыч?

— Вахтер? Мой человек его повесил. Я обманула его, кое-что пообещала, и он ушел с вахты домой той ночью. Мой человек пошел за ним. Один укол — и он повесился.

— Почему на теле библиотекарши и неизвестного человека были веревки?

— Это связано с содержанием книги.

— Как именно, что за содержание? О чем книга?

— Я не знаю. Мне сверху велели так сделать. Выслали четкий приказ.

— Это ее начальство со мной играет, — снова перебил Бершадов, — у нас что-то вроде тайной шахматной партии.

— И он выигрывает, а ты… — мат снова полился из разбитых губ немки.

— Кто устроил пожар в квартире Артема? — продолжала Зина.

— Мой человек, чтобы забрать листок из твоей сумки. Мы хотели и Артема убрать, но в квартире его не было. Сбежал. Как мы выяснили, он сбежал еще до того, как мы убрали этого вахтера, Михалыча.

— Ты знаешь имя старика, которого ты убила в аудитории?

— Понятия не имею! Зачем оно мне?

— Но как же ты знаешь, что убила того человека? — не поняла Зина.

— Книга была в селе Роксоланы у бывшего монаха, — пояснила немка, — мы следили за домом. Он приехал, забрал у него книгу и увез с собой. Я обманом вынудила его прийти ночью в институт и принести книгу. Он пришел. Я убила и забрала книгу.

— Каким обманом?

— Сказала, что помогу перепрятать, вывезти из страны. Он поверил.

— Ты забрала книгу и дальше куда ее отнесла?

— К Марии в библиотеку. Она должна была ее прятать, а потом отдать. Она и отдала нашему человеку.

— Значит, книга уже в Германии? — нахмурилась Зина.

— Нет, к сожалению. У нашего человека, который должен был книгу передать через границу, ее выкрали.

— Кто выкрал?

— Я не знаю. И не знаю, где книга находится сейчас.

— Она врет, — вмешался Бершадов, — прекрасно знает. Думаю, мы теряем время на болтовню. Тут нужны другие меры, — и решительно поднялся из-за стола.

— Нет! — Зина выросла перед ним, сама не понимая, что делает. — Не трогайте ее! Не здесь! Не при мне!

— Ты напоминаешь мне любителя жареной говядины, который и часа не может перенести на бойне! — жестко усмехнулся Бершадов. — Не хочешь видеть кровь?

— Не хочу, — почти кричала Зина, — посмотри, что с ней сделали! Она женщина! Так нельзя!

— Она немецкая шпионка, приехала в нашу страну и убивала наших людей. А для тебя лично — спала с твоим любовником, по которому ты до сих пор сохнешь!

— Это не важно! — Зине хотелось кричать.

— Хорошо. Пусть так, — Бершадов порылся в кармане и вытащил оттуда ампулу без надписи и шприц, — тогда вот это. Сыворотка правды. Колешь своей рукой. Она говорит, что знает, и больше никто ее до расстрела и пальцем не тронет. Это я тебе обещаю.