Сигизмунд Миронин - Последнее дело Лаврентия Берии

— Послушай, Семен, — процедил он, неприязненно разглядывая ложку, которой виртуозно орудовал Игнатьев, — эти умники у вас работают когда-нибудь? Эти идиоты долго будут провоцировать Берию?

— А что? — лениво поинтересовался экс-министр. Его показное спокойствие скрывало жуткий страх. Посадят, посадят, убьют. Он прикончил свой бифштекс, залпом выхлебал остатки кофе и теперь раздумывал, что бы ему сделать с пустым стаканчиком. Просто выкидывать его, отдавая на мойку вместе с грязной посудой на подносе, было скучно. Нужен был эффект.

— По-моему, они у вас только прогуливаются и болтают друг с другом. О каком режиме секретности может идти речь, если эти яйцеголовые вообще не имеют понятия о дисциплине? Берия уже затребовал материалы, подготовленные Абакумовым, он начал работы с «Черной кошкой» и с «нашими» строителями.

Игнатьев наконец придумал. Он поставил стаканчик на стол донышком вверх и, размахнувшись, раздавил его ударом кулака. Хлоп! — кончина бумажной посудки сопровождалась звуком, отдаленно похожим на пистолетный выстрел. Сотрудники ЦК, сидящие за соседними столиками, обернулись.

— Самое высшее наслаждение — сделать то, что, по мнению других, вы сделать не можете.

— Ладно выеживаться. Берия активно копает. Он уже допросил Абакумова, скоро выйдет на тебя, — заявил Суханов Игнатьеву. — Главное — не перейти улицу на тот свет, поэтому тебе лучше залечь на дно.

30 апреля, 20 часов 31 минута. Дача Берии

В конце апреля на даче всегда было дымно: соседи жгли мелкие сухие ветки, прошлогоднюю листву и жарили шашлыки. Берия любил этот весенний запах, горьковатый, древесно-лиственный, смешанный со сладким мясным. Сначала мясо обрабатывается на пару, а потом поджаривается на шашлычнице. Самому же ему больше всего нравилось готовить (если было время) шашлыки из телятины, куски которой долго давились руками в смеси свежеизмельченного лука и чеснока — мясо должно было стать как желе.

1 мая, 7 часов 7 минут. Москва, улица Качалова

Лаврентий Павлович проснулся, как всегда, рано. Необходимо было ехать в Кремль, чтобы принять участие в праздновании 1 Мая. С утра было праздничное настроение. Когда Берия, направляясь с дачи на Красную площадь для участия в демонстрации, проезжал мимо здания Большого театра, оставшегося слева, он обратил внимание, что на его фасаде были вывешены портреты классиков марксизма: слева Маркс, потом Энгельс, потом Ленин и справа Сталин. На площади перед Большим театром был уложен свежий асфальт. Берия вспомнил споры по поводу асфальта, как Сталин напирал, что асфальт лучше брусчатки — машины не так трясет. После тогдашнего решения Политбюро массовое асфальтирование стало одним из символов Новой Москвы, тогда как в Париже, например, никто и не думал отказываться от брусчатки.

Сначала Берия и другие лидеры СССР поднялись на трибуну Мавзолея. На трибуну они поднимались в следующем порядке. Впереди шел Маленков, следом Берия, потом Молотов, затем Каганович и Хрущев с Микояном. «Да! Никита потерял свое влияние, — заключил Берия, — он теперь шестым ходит, а раньше был в четверке сталинских фаворитов». Очередность выхода вождей на трибуну Мавзолея обычно определял Хозяин. Теперь эту функцию взял на себя Маленков. Затем Булганин принимал парад, объезжал колонны войск. На время прохождения войск Булганин поднялся на трибуну и расположился справа от Хрущева. Если смотреть на трибуну со стороны Красной площади, то лидеры СССР расположились в таком порядке: слева направо — Булганин, Хрущев, Ворошилов, Маленков (центр), Берия, Молотов, Каганович. Далее — Микоян, Сабуров, Первухин, Шверник. Маленков был в военной фуражке без знаков отличия — он всегда носил такие фуражки. Все остальные — в шляпах. Булганин был в маршальской форме и в маршальской фуражке. Перед началом военного парада выступил министр обороны маршал СССР Булганин. Стоя на трибуне Мавзолея Ленина и Сталина, Берия очень оживленно беседовал с Молотовым.

Демонстранты шли без портретов живых вождей. В свое время Берия настоял на принятии постановления Президиума ЦК КПСС «Об оформлении колонн демонстрантов и зданий предприятий, учреждений и организаций в дни государственных праздников», отменившего практику использовать портреты ныне действующих вождей для украшения всех этих мероприятий. В постановлении предлагалось «отказаться от оформления портретами членов Президиума колонн демонстрантов, а также зданий предприятий, учреждений и организаций в дни государственных праздников». Берия был доволен, хотя эта «десакрализация» партийно-государственной власти в СССР вызвала резкое неприятие в партийном руководстве разных уровней. Но протоколы заседания Президиума были секретными, и никто не знал, что именно он настоял на данном постановлении.

И вдруг Берия вспомнил, как 1 мая 1952 года на трибуну Мавзолея поднялись школьники, и он с Маленковым, широко улыбаясь, смотрели на это событие. После прохода войск на Красной площади появились демонстранты. Они несли портреты классиков в том же порядке, в каком они были расположены на здании Большого театра. Впервые в руках демонстрантов не было портретов вождей. «Правильно мы решили, — подумал Берия, — нечего свои культы личности разводить». После демонстрации, сойдя с трибуны, Берия столкнулся с президентом АН СССР академиком А.Н. Несмеяновым, который активно помогал в работе Атомному комитету.

2 мая, 13 часов 46 минут. Лубянка

Берия все ближе подходил к главным участникам «трофейного дела». Оказалось, что Сталин общую информацию о масштабах трофейной болезни скрывал даже от членов ПБ, включая Берию, которого он тоже тогда подозревал. Маленков, который вел дело против Кузнецова и Вознесенского, был искренне убежден, что их судят за официально названные прегрешения. Все остальные воры, участвовавшие в ограблении голодающих ленинградцев, получили свои наказания через Абакумова, и теперь Абакумов слишком много знал. Сталин решил его убрать в тюрьму, так как Абакумов стал слишком могущественен и требовал доведения расследования до конца. Он подчинил себе все силовые структуры, включая милицию, и стал шантажировать Сталина тем, что предаст гласности дела о трофейной болезни в верхах. Когда Сталин это понял, он перестал принимать Абакумова и стал думать, что с ним делать. Посоветовавшись с Маленковым, он решил закрыть Абакумова за прегрешения в МГБ, а их там у Абакумова было немало. Маленков подключил Суханова. Зная, что в верхушке есть воры, Сталин решил заменить верхушку и организовал XIX съезд партии.

Вырисовывалась интересная картина воровства трофеев, вывезенных из Германии. На основе сообщений Абакумова и данных из фонда имущества в Германии, где ранее работали четверо из членов группы, была создана секретная следственная группа по трофейному делу. Берия привлек тех, кто знал о трофеях или мог найти концы этого дела. Мешик — мастер сыска — был послан на Украину, где было найдено несколько подпольных складов с антиквариатом и музейными ценностями. Кобулова он решил послать в Грузию, куда тоже вели следы трофейного дела. Гоглидзе послал в ГДР для изучения документов на месте. Берия вызывал их по одному и каждому ставил конкретное задание, но так, чтобы человек не имел общей картины.