Белла Эллис - Пропавшая невеста [litres]

Мэтти нахмурилась, то скручивая, то распуская носовой платок Бренуэлла.

– Я, конечно, не меньше люблю от этого Арчи, но однажды мистер Честер велел мне никому и никогда не показывать его ножки, – с несчастным видом выдавила она наконец. – Такие славные крохотные лапки. Но Честер их стыдится, потому что между пальчиками у него перепонки, и довольно заметные, между прочим, хотя доктора и говорят, что это ничем ребенку не угрожает. Так что я, признаться, не понимаю, какой в этом запрете смысл.

– О, смысл есть, да еще какой глубокий, – сказала Эмили и, торжествуя, вскочила со стула. – Сестры, Матильда, брат, мы стали на шаг ближе к разгадке. Мы узнали то, о чем раньше лишь догадывались.

– И что же мы узнали? – спросила Энн, заинтригованная просветленным выражением лица Эмили.

– В ту ночь, когда я наведалась в Честер Грейндж, миссис Кроули в ночной рубашке расхаживала по дому, приглядывая за Честером. На ней не было перчаток, которые она обычно не снимает даже в доме, и, когда она открывала дверь в библиотеку, я хорошо разглядела ее руки: у нее перепонки между пальцев.

– Как у Арчи на ножках? – уточнила Энн. – Это что, заразно?

– Это называется синдактилия, – объявила Эмили так громко, чтобы услышали все в комнате. – Увидев руки миссис Кроули, я задалась тем же вопросом, что и Энн, пошла к папа, взяла у него словарь медицинских терминов и посмотрела. Оказалось, что перепонки на пальцах рук и ног – это не болезнь, а наследственность.

– То есть… – широко раскрытыми глазами Шарлотта поглядела сначала на Энн, затем на Эмили. – То есть это либо невероятное совпадение, либо миссис Кроули приходится родственницей детям?

– Бабушкой, бьюсь об заклад, – кивнула Эмили. – И хотя я тоже не понимаю, как это может быть, но я уверена: она – родная мать Честера. А вы помните, что, по словам Изабеллы, может сделать ради своего ребенка мать?

– Умереть, – ответила Шарлотта и сосредоточенно кивнула. – А то и убить.

Остановив экипаж за милю до Честер Грейндж, Шарлотта заплатила возчику и велела ему ждать, а сама в первый раз усомнилась, правильно ли они поступили, решив подобраться к дому инкогнито. В отличие от Эмили, которая приходила одна и ночью, они появились здесь вечером и впятером: было еще рано, и тьма не успела сгуститься.

Взвесив все обстоятельства, Шарлотта пришла к выводу, что вряд ли они долго останутся незамеченными. Она еще раз оценила силы своих спутников и быстро приняла решение, кого взять с собой, а кого оставить дожидаться.

– Мэтти. – Она оттащила подругу от Бренуэлла, который что-то увлеченно нашептывал ей на ухо, пока его руки словно выполняли некую возложенную на них тайную миссию. – Ты пойдешь со мной, и ты, Эмили. Ты уже раз справилась с собаками, и если они найдут нас по следам, то, думаю, послушаются тебя и снова. Энн и Бренуэлл, вы остаетесь здесь, сторожить.

– Сторожить? – зашипел Бренуэлл. – Какой тогда прок от моей физической силы, если вы оставляете меня в сторожах?

– Ну, – подумав, отвечала Шарлотта, – если нас обнаружат и нам понадобится помощь, ты вмешаешься и спасешь нас.

– А как, позволь спросить, я узнаю, в какой именно момент вам потребуется моя помощь? – спросила Бренуэлл.

– Ты увидишь знак, – с уверенностью отвечала Эмили.

– Какой знак? – не понял Бренуэлл.

– Откуда я знаю? Когда увидишь, сам поймешь, – заявила Эмили. – Кроме того, тебе действительно лучше оставаться здесь, Бренуэлл. Представь, что ты генерал, который с гребня холма наблюдает за ходом сражения. Мы будем главной ударной силой, но за интеллектуальную составляющую кампании отвечаешь ты.

– Лучше бы я в паб пошел, – сказал Бренуэлл и, как-то весь обмякнув, привалился спиной к дереву.

– А я? – спросила Энн. – Почему я должна оставаться здесь и присматривать за Бренуэллом?

– Эй! – возмутился тот, вытягивая из кармана штанов фляжку со спиртным.

– Потому, Энн… – начала Шарлотта, но тут же осеклась, сообразив, что и в самом деле не знает иной причины, почему Энн должна остаться с Бренуэллом, кроме той, что тот нуждается в пригляде. – Ну просто потому, что ты младшая, а мы будем пытаться пробраться в дом незамеченными, что трудно сделать толпой.

– Но… но… – Гнев обуял Энн, на миг лишив ее способности говорить. Но вот наконец слова сами пошли у нее с языка, и что это были за слова! – При чем тут мой возраст, совершенно не понимаю. В конце концов, это я была в доме вместе с Бренуэллом, я прошла его весь сверху донизу, и я обнаружила улики – много улик. Если кому и оставаться с Браунэллом, так это тебе, Шарлотта. Ты вообще ничего полезного не делаешь, только командуешь и всем надоедаешь.

– Она в чем-то права, – сказала, пожав плечами, Эмили.

– Я не останусь, – воспротивилась Шарлотта. – Потому что я… ну просто не останусь, и все тут.

– Господи, да идите вы все четверо и дайте наконец человеку спокойно выпить в тишине и одиночестве! – взмолился Бренуэлл. – Шарлотта, тебя с твоим ростом все равно примут за полчеловека, да и то в лучшем случае. А Эмили такая молчунья, что в любом месте ухитрится остаться невидимкой. Так что идите все, а я пока отдохну от вашей болтовни.

– Ладно, – сдалась Шарлотта. – Идемте уже. Не всю же ночь нам тут стоять. А ты, Бренуэлл, постарайся не напиться.

– Поздно хватилась. – Бренуэлл поднял фляжку, словно собираясь провозгласить тост за четырех девиц, которые уходили от него в сгущающиеся сумерки.

Разумеется, дверь кладовой, через которую впустила их в дом Мэтти, заскрипела: тугие петли взвыли так, словно не нашедшая упокоения душа вдруг застонала в кухне. Огонь в очаге почти прогорел, лишь несколько углей слабо светились в темноте, и девушкам показалось, что в доме царят покой и тишина.

И вдруг они услышали крики: кто-то, судя по голосу, мужчина, рыдал наверху, его вопли эхом раздавались в тишине дома. До тех пор Энн втайне сомневалась, в самом ли деле ночные похождения Роберта Честера так ужасны, как их расписывала Эмили, смакуя каждое слово. Но тут она поняла, что сестра не преувеличила, а скорее преуменьшила впечатление, ибо с каждым нарастающим не то воплем, не то воем короткие волоски на затылке Энн вставали дыбом, а ноги, повинуясь природному инстинкту самосохранения, готовы были нести ее куда угодно, лишь бы подальше от этого дома.

– Честер, – прошептала Эмили. – Снова напился и мучает свою бедную мертвую жену.

– Веди нас сразу к детям, – прошептала Шарлотта, чувствуя, что ей как-то не улыбается личная встреча с хозяином дома. – Как только они будут в безопасности, мы найдем миссис Кроули и расскажем ей все, что нам удалось узнать.

– Что мне удалось узнать, – поправила ее Эмили.