Артур Таболов - Кэш

— Олег Николаевич, не найдется у тебя немного времени, чтобы заехать ко мне? — спросил Кириллов.

— Что за вопрос? Конечно, найдется. Может, пересечемся в городе? — предложил Михеев. — Например, в «Пиноккио» на Кутузовском. У них, говорят, новый повар, из Италии. Там и поговорим.

— Не получится, — поскучнел Кириллов. — Нужно в конторе. Бывал у нас? Технический переулок, дом два. Это возле Лефортово.

— Найду.

— Не забудь паспорт, пропуск закажу.

Для любого предпринимателя вызов в СКП, даже в такой деликатной форме, не обещает ничего хорошего. Пока «мерседес» Михеева торчал в пробке в загазованном лефортовском тоннеле, он прикинул, с какой стороны можно ждать неприятностей. Вроде бы ни с какой. Было несколько дел в арбитраже, но ничего такого, за что мог бы уцепиться следственный комитет. Олег Николаевич успокоился.

Саше Кириллову было около сорока, но выглядел он неприлично молодо. Белобрысенький, небольшого росточка, хилого телосложения, с узким унылым лицом, словно пропитанным канцелярской пылью. Недокормленный студент-старшекурсник, а не следователь СКП по особо важным делам. Но жестоко ошибались те, кто по внешности судил о его характере. Среди знакомых Михееву милицейских и прокурорских мало кто мог сравниться с этим студентом по въедливости, он впивался в жертву энцефалитным клещом. Не забывал и своего интереса. Не сказать, чтобы это очень нравилось Олегу Николаевичу, но было удобно. Саша был из тех людей, с которыми можно договориться. Это всегда облегчает жизнь.

— Проходите, господин Михеев, — встретил он посетителя скучным казенным голосом. Олег Николаевич удивленно на него посмотрел. Саша подергал себя за ухо. Михеев кивнул: понимаю. — Будьте добры, паспорт. Внесем в протокол допроса ваши данные.

— В протокол допроса? — переспросил Михеев.

— В протокол допроса свидетеля.

Пока Кириллов тюкал двумя пальцами по клавиатуре ноутбука.

Михеев осмотрелся. Кабинет маленький, недавно отремонтированный, но уже нестерпимо скучный, как все казенные места. Олег Николаевич давно уже привык к офисам с евроремонтом, с современной стильной мебелью. Оказавшись здесь, он словно бы перенесся лет на двадцать назад. Уже начало забываться, что бывают такие убогие письменные столы и громоздкие железные сейфы.

— Вот о чем я должен вас допросить, — начал Кириллов. — К нам поступила информация о том, что в 2002 году из ЗАО «Росинвест» было незаконно выведено активов на общую сумму в три миллиона восемьсот тысяч рублей, что подпадает под действие статьи сто пятьдесят девятой, часть четвертая, Уголовного кодекса. Мошенничество в особо крупных размерах. От пяти до десяти лет.

— Информация от кого? — перебил Михеев.

— Анонимная.

— Разве анонимки рассматриваются?

— Не принято. Но когда в них содержатся факты, делаем исключение. А этот аноним очень хорошо информирован. Генеральным директором ЗАО «Росинвест» в том году был господин Гольцов, он погиб. А вы исполняли обязанности финансового директора. Что вы можете рассказать следствию об этом преступлении?

— Уголовное дело возбуждено?

— Нет. Доследственная проверка.

— Разве такими делами занимается СКП, а не милиция? УБЭП или кто там еще?

— Кому поручили, тот и занимается. У нас приказы не обсуждают. Я слушаю.

Михеев безучастно пожал плечами.

— Даже не знаю, что сказать. Через меня проходили десятки операций. Не помню, чтобы у нас увели три миллиона.

— Три миллиона восемьсот тысяч рублей, — уточнил следователь. — Что по тогдашнему курсу составляло сто тридцать пять тысяч семьсот четырнадцать долларов.

Кириллов извлек из сейфа тоненькую папку.

— Посмотрите эти документы. Может быть, вспомните.

В папке было всего несколько ксерокопий — платежные поручения, банковские чеки на снятие налички, доверенность курьера на получение денег. Михееву понадобилось приложить огромные усилия, чтобы остаться спокойным и даже слегка равнодушным.

— Это ваша подпись на платежках? — тем же скучным казенным голосом спросил Кириллов.

— Нет, не моя, — твердо ответил Михеев. — Подпись подделана.

— А на доверенности курьера?

— Тоже не моя.

— Что ж, попробуем найти курьера. Кому-то же он отвез бабки. Тогда и узнаем, кто увел у вас три миллиона восемьсот тысяч рублей. Да так ловко, что вы даже не заметили. Посидите, я запишу ваши показания.

Следователь набрал на компьютере несколько фраз, вывел текст на принтер и положил листок перед Михеевым. «По существу заданных мне вопросов поясняю следующее. В связи с тем, что через меня в 2002 году проходило очень много финансовых операций, по прошествии стольких лет никаких подробностей дела я припомнить не могу. Предъявленных мне платежных документов я не подписывал. С моих слов записано верно, мною прочитано».

Михеев расписался. Кириллов вложил протокол в папку, убрал ее в сейф.

— Давайте отмечу пропуск. Спасибо, господин Михеев, за содействие. Я, пожалуй, вас провожу, а то заблудитесь в наших коридорах.

Когда вышли к стоянке служебных машин, на которой под солнцем сверкал черным лаком «мерседес» Михеева, Кириллов сказал:

— Ну вот, теперь можно поговорить.

— Слушают? — посочувствовал Олег Николаевич.

— Не исключено.

— Кто?

— Да кто? Собственная безопасность. Шизанулись с этой коррупцией, скоро в сортире видеокамеры поставят. А теперь скажи мне, Олег Николаевич, без протокола. Ты в самом деле об этом деле ни слухом, ни духом? Никаких подозрений?

— Без протокола скажу, — помедлив, решился Михеев. — Есть подозрения.

— Кто?

— Гольцов.

— Гольцов увел у самого себя бабки? — не поверил Кириллов. — Он же был хозяином фирмы. Смысл? Уйти от налогов?

Михеев усмехнулся.

— Налогов мы платили миллионы. С этих трех — мелочь, не о чем говорить.

— Тогда не понимаю.

— Его даже я не всегда понимал. Такой человек. Не знаю, для чего ему понадобились эти бабки. Но для чего-то понадобились. Плохо, Саша, если дело всплывет. Ему-то всё равно, а нам не всё равно. Репутация фирмы. Какой срок давности по этой статье?

— Десять лет.

— Значит, остался всего год?

— Год и четыре месяца, — поправил следователь.

— Можно потянуть?

— Всё можно. Кроме того, что нельзя. Но и это можно, только другая цена.

— Сколько? — прямо спросил Олег Николаевич. — И не говори, что не понимаешь, о чем я.

— Три миллиона восемьсот тысяч.

— Сколько?!

— Репутация фирмы того не стоит? Подумай, я не спешу. Только учти: завтра будет дороже. Сам понимаешь, инфляция. Будь здоров, Олег Николаевич, рад был тебя повидать.

Следователь небрежно пожал Михееву руку, оценивающим взглядом скользнул по «мерседесу» и скрылся в подъезде СКП. «Ну, студент! — злобно, но и не без некоторого уважения подумал Олег Николаевич. — Ай да студент! Своего не упустит!» Но он был доволен тем, как повернулся допрос. И только вечером до него дошло, что он предал Георгия Гольцова еще раз. Но тут же привычно успокоил себя: мне жить, а ему уже всё равно.