Олег Мушинский - Красный след [litres]

Стражники тотчас обступили Ореста с Жаном. Безумец спокойно вслушивался в звуки их шагов. Карл выступил вперед.

– Все хорошо, Орест, – сказал он. – Это мы.

Безумец улыбнулся и отпустил Жана. Тот дернулся было в сторону, но путь сразу преградил стражник с копьем и очень суровым взглядом. Жан сделал шаг назад.

– Я просто проходил мимо! – заявил он. – А этот человек схватил меня!

– А какого дьявола ты проходил тут, когда я велел сидеть там? – д’Арвазье указал пальцем на стену караван-сарая.

Жан испуганно оглянулся на подступивших к нему стражников и попытался изобразить на лице заблуждающуюся невинность.

– Взять, – коротко бросил д’Арвазье.

Если головорезы Георгия вначале пеленали жертву сетью, то городская стража действовала проще. Один стражник коротко ткнул Жана кулаком под дых. Паломник сложился пополам. Второй стражник ударил его в челюсть. Жан рухнул на песок. Отбив таким образом у подозреваемого всякое желание сопротивляться, стражники быстро скрутили его и уже связанного старательно обыскали. Нашли толстый сверток за пазухой и поменьше – под левой штаниной, примотанный к ноге.

В тонком свертке был набор воровских инструментов. На взгляд Тимофея, довольно искусный, бедняку такой не по карману. В толстом оказались карты крепостей, нарисованные красными чернилами. Когда д’Арвазье развернул карты, на песок упало ожерелье. Один из стражников тотчас поднял его и подал командиру. Ожерелье было серебряное, тончайшего узора – его определенно изготовил не тот неумеха, что сляпал золотые украшения для Юлианы.

– Ну хоть тут у вас, мастер, все ясно, – сказал д’Арвазье.

Впервые в его голосе Тимофей услышал довольные нотки. Д’Арвазье махнул рукой своим людям. Они подняли Жана и понесли. Тот пытался что-то кричать, за что был бит вторично. Потом один из стражников засунул Жану в рот свой кушак и пригрозил, что если тот его сожрет, он – стражник – самолично достанет свою собственность из его глотки.

Пленника доставили в башню городской стражи. Та располагалась неподалеку.

Башня была сложена из серого камня. На вид она казалась невысокой, зато очень толстой. Внутри целый отряд разместиться мог. Над главным входом пять золоченых крестов образовывали герб Иерусалимского королевства: большой крест делил пространство на четыре части, в каждой из которых был крест поменьше. Сам вход обрамляла каменная арка. Дверь тоже оказалась толстенная, под стать башне, и достаточно широкая, чтобы в нее могли пройти два стражника и пойманный злодей между ними.

Зашли все. Тимофея пригласили в башню, потому что д’Арвазье хотел услышать его объяснения, Карла – потому что он мог подтвердить слова мастера, а Ореста – потому что ну не оставлять же его на улице.

– Мало ли он и еще воров наловит, – тихо съязвил Карл, пока они шли по короткому коридору. – Оставит стражу без работы.

Редкие факелы в металлических клетках создавали суровый полумрак. Д’Арвазье услышал рыцаря и ответил:

– Не оставит. Этого, кстати, вы и привезли. Да и остальная сволочь больше привозная. Местные у нас сидят тихо и лишнего себе не позволяют. У нас на рудниках большая нехватка рабочих рук.

Они прошли в круглую комнату с единственным – опять же круглым – окном в потолке. Окно было забрано решеткой.

– Ну и где этот висельник, черт бы вас всех побрал? – недовольно проворчал д’Арвазье.

Двое стражников тотчас выволокли Жана вперед и поставили посреди комнаты. Позади него горели дрова в камине. Над огнем висел закопченный чайник. Перед Жаном стоял деревянный стол с въевшимися пятнами крови. Сложно сказать, разделывали ли здесь мясо к обеду или потрошили несговорчивых пленников, но выглядело жутковато. Д’Арвазье бросил на стол оба свертка. Тот, что с картами, развернулся сам.

По другую сторону стола стояло деревянное кресло с высокой спинкой. Д’Арвазье плюхнулся в него, устало вздохнул и приказал Жану каяться. Тот старательно замычал сквозь кушак.

– Говорите вы, мастер, – сказал д’Арвазье. – Почему он? Я, честно говоря, начал думать на этого пузатого караванщика. Больно уж он юлил, дьявол его раздери.

– Маловероятно, – ответил Тимофей. – Резать глотки ему, конечно, не впервой.

Во взгляде д’Арвазье появился искренний интерес.

– Сарацинам, – уточнил Тимофей, и интерес во взгляде д’Арвазье полностью угас. – На моей памяти он прикончил двоих. Раненых. Но с чего ему убивать Зинаиду? О ее шашнях с богатыми господами он знал и бессовестно зарабатывал на этом. Если бы узнал и про шпионаж, он бы скорее вошел в долю. Да и задумай он убить Зинаиду, такой хитрый жук избавился бы от нее где-нибудь в поле, свалив вину на сарацинов.

– Бывает, мастер, что убивают сгоряча, без задумки, – сказал д’Арвазье. – Но нет, не похоже. Нож был слишком простецкий.

Он взмахом руки вымел баши из списка подозреваемых.

– Я поначалу подумал на Иахима, – сказал Тимофей. – То есть после того, как поймали Юлиану. До того-то я на нее думал. Не столько потому, что она на него указала, сколько потому, что у него была и возможность, и причина. Как сказала Юлиана, он был охранником Зинаиды и, стало быть, мог многое подметить. Кроме того, у наемников репутация. Если он догадался, что Зинаида не просто хвостом перед господами вертит, а шпионит за нами, то мог воспринять это как угрозу. Выведи ее кто на чистую воду, сказали бы, что у него под носом вражий шпион крутился, а он его не заметил. Тут дело даже не в том, что шпион, а в том, что чужак. В другой раз он вора проглядит, а там и убийцу. В общем, кто потом такому охраннику доверит свою жизнь и имущество?

– Он мог сам вывести ее на чистую воду, – заметил д’Арвазье. – Показал бы, какой он хороший охранник.

– Я тоже об этом подумал, – сказал Тимофей. – Но других подозреваемых у меня не оказалось, а убийство не было случайным. Вор знал, куда и зачем лез, хотя… – мастер бросил взгляд на Жана. – Тут он ошибся. Но главное, подобраться к Зинаиде было куда сложнее, чем в пути, что и навело меня на мысль о неслучайности убийства. Я расспросил Иахима и узнал о трех людях в караване, которые присматривались к Зинаиде.

– Этот был среди них? – спросил д’Арвазье, указав пальцем на Жана.

Тот замотал головой.

– Был, – сказал Тимофей. – Самым первым. А еще он мне лгал. Например, про ограбление он сказал, будто бы ему накинули на голову мешок и обобрали, но в лагерь он пришел без рубашки.

Жан протестующе замычал.

– Тем не менее явная нужда в деньгах у него была, – продолжал Тимофей. – И за Зинаидой он следил. Портной Яков тоже, но он подслушал разговор сестер и узнал про то золото, которое им причиталось за карты.

Д’Арвазье кивнул и бросил мешочек Юлианы на стол. Тот был не завязан. Украшения разлетелись по столу. В глазах стражников заблистала совсем неподходящая их службе алчность.