Александр Аввакумов - Банда

Корнилов плохо спал в эту темную весеннюю ночь. Перед глазами Василия по-прежнему стоял дом Пирогова, его сверкающий на солнце перстень. Он встал с койки и, прошлепав босыми ногами по полу, подошел к стоявшему на столе чайнику. Сделав несколько глотков, он снова вернулся на место. Сев на край койки, он закурил.

«Интересно, сколько их проживает в доме? Наверняка, жена, возможно, есть и дети, – размышлял он. – Одному голыми руками – не сладить. Нужно искать оружие, а для того, чтобы его приобрести, нужны деньги. Круг замыкается….».

Василий встал с койки, вышел на кухню и подошел к окну. Он не заметил, как на кухне появилась одна из соседок по коммунальной квартире.

«Кто не рискует, тот не пьет шампанское, – решил он. – Один «скачек» и ты богат, как султан».

– Ты что здесь делаешь, Вася? – спросила его Галина. – Ты, как настоящий футболист – в трусах, только мяча не хватает.

Женщина громко рассмеялась над внешним видом Корнилова. Налив из чайника кипяток, она присела напротив него.

– А тебе, что не спится, Галина?

– Мерзну, Вася. Некому погреть…, – она опять громко рассмеялась, глядя на Корнилова.

Соседка была чуть старше Василия. В 1943 году она получила похоронку на мужа, который скончался в местах лишения свободы. Галина после возвращения из мест лишения свободы Корнилова старалась, как можно чаще попадаться ему на глаза, однако, то ли она вела себя вызывающе, то ли была не во вкусе Василия, но он почему-то не обращал на нее никакого внимания. Вот и сейчас Галина, словно кошка, неслышно подошла к нему сзади и положила свои мягкие и пухлые руки на плечи Корнилову. В этот раз Василий не сбросил ее руки со своих плеч, а лишь усмехнулся.

– Ну, что молчишь, Корнилов? Может, скажешь, тоскующей по мужскому телу женщине, пару ласковых слов? Не умеешь? Вот и мой не умел…

Василий бросил окурок папиросы в пустую консервную банку и, встав с табурета, обнял Галину. Ее мягкое теплое тело, тонкий запах духов «Красная Москва» ударили ему в голову. Рука Василия машинально скользнула по спине женщины и замерла на ее ягодицах. Найдя губами губы Галины, он замерз с ней в поцелуе. Корнилов неожиданно для себя почувствовал, как мелко задрожало тело женщины. Дыхание Галины стало редким и глубоким. Василий не был обласкан женщинами из-за косящего правого глаза и сейчас просто был растерян.

«Что дальше? А вдруг она просто смеется надо мной?», – пронеслось у него в голове.

Он замер, так как не знал, куда вести Галину – к себе в комнату, где сейчас спала его престарелая мать, или ждать приглашения со стороны женщины. Словно догадавшись, о чем задумался Корнилов, она взяла его за руку и потянула из кухни в сторону ее комнаты.

– Погоди, погоди, Василий, – прерывисто дыша, произнесла она, когда он снова прижал ее к себе. – Да, отпусти, глупый… Пойдем ко мне, Вася…

Корнилов обнял ее за плечи и, погасив свет на кухне, проследовал за женщиной.

Шел третий день как Василий вел наблюдение за домом Пирогова, а вернее, изучал расписание Дмитрия Константиновича. Как ему удалось установить, семья хозяина богатого дома состояла всего из трех человек – жены и дочери.

«Интересно, а где он прячет свои деньги», – размышлял Корнилов, наблюдая за тем, как Дмитрий Константинович, запирал на ключ входную дверь. – Наверняка, у него есть тайник и просто так он их не отдаст. Выходит, в случае отказа добровольно отдать деньги он должен его убить, а иначе он непременно расскажет сотрудникам милиции, что он обращался в отдел кадров Льнокомбината, а там все его данные».

Корнилов вышел из подъезда дома и медленно направился вслед за Пироговым. Дмитрий Константинович прошел мимо Льнокомбината и, не останавливаясь, направился к «маленькому мостику», соединявшему два берега старого русла Казанки.

«Интересно, куда он идет? – подумал Корнилов. – Как хорошо он ориентируется в городе, словно всю жизнь прожил в Казани».

Дмитрий Константинович, тяжело дыша, стал забираться по дороге, ведущей к бывшему Зилантьевскому монастырю. Остановившись около одного из домов, он стал стучать в деревянные ворота.

– Здравствуй, Антон Гаврилович! – поздоровался Пирогов с мужчиной средних лет, когда тот открыл ему калитку. – Как ваше здоровье… Давно мы не виделись.

Корнилов решил не ждать, когда Дмитрий Константинович вернется домой, и, насвистывая популярную мелодию из немецкого трофейного фильма, направился обратную сторону. Теперь он знал как «обнести» дом Пирогова. Проходя мимо Льнокомбината, Василий почему-то зашел в отдел кадров.

– А, это ты, Корнилов? – произнес инспектор отдела кадров, мужчина лет пятидесяти. – Что не заходишь? Здесь за тебя хлопотали уважаемые люди, а ты…

– Вы же сами мне отказали в приеме на работу, а сейчас спрашиваете, почему не заходил.

– Все течет, все изменяется в этом мире, – произнес инспектор, поправляя выгоревшую на солнце армейскую гимнастерку. – Вот, возьми бланк анкеты, дома заполнишь. Приходи завтра, нам очень нужны рабочие руки.

Василий взял в руки бланк и, попрощавшись, вышел на улицу. Ему верилось и не верилось в это свалившееся на него чудо.

«Может, не стоит трогать Дмитрия Константиновича. У меня в руках бланк заявления. Напишешь и считай, ты уже слесарь, – размышлял Василий, направляясь, домой. – А что скажут твои друзья, Корнилов? Продался за пайку государственного хлеба? С другой стороны – один раз рискнул и ты богат на всю оставшуюся жизнь».

Он остановился и, достав из кармана папиросы «Прибой», закурил.

– Привет, Корнилов! Идешь, сияешь, как медный пятак! Ты что, не узнаешь? – спросил его Петр Симаков, бывший его подельник, который помогал ему оформлять больничные листы.

– А, это ты, Петр, – протягивая ему руку, произнес Василий. – Просто задумался, поэтому и не заметил…

– А я уж подумал, что ты богатым стал и уже старых друзей перестал замечать, – произнес Симаков и громко засмеялся.

– С чего ты это взял – богатый… Я, по-прежнему, скиталец и сиделец…. Я смотрю, ты тоже неплохо выглядишь, словно только что из магазина.

– А я вот, в отличие от тебя, Корнилов, работаю. Ты даже не поверишь – начальником караула в одной «шараге». Мне даже «Наган» доверили, – произнес Петр и громко засмеялся, демонстрируя Василию кобуру с «Наганом», которая висела у него сбоку.

Корнилов скривил свои тонкие губы. Еще там, на зоне они разошлись – Петр влился в большую группу «мужиков», а Корнилов присоединился к ворам и блатным.

– Может, обмоем встречу? – предложил Василию Симаков. – Давно не виделись… Поговорим о жизни.

– Ты знаешь, Петька, я рад нашей встрече. Давай, встретимся, посидим, вспомним прошлое. Надеюсь, что в партию ты еще не вступил и меня уговаривать не станешь?