Виктория Руссо - Мурка. Королева преступного мира

— Смотри куда идешь, доходяга!

Румяный парень заглянул под огромную кепку и застыл, рассматривая огромные глаза, которые смотрели на него по-щенячьи жалостливо.

— Вот если бы какая-нибудь мадам мне так красиво рухнула в руки — совсем другое дело! Ну почему так не везет?! — пробубнил он, с интересом разглядывая бездонные очи, казавшегося напуганным мальчонки.

Мэри с трудом распрямилась не без помощи прохожего. Он присвистнул, разглядывая субтильное тело подростка, и отметил, что тот слишком худ и ему надо бы немного обрасти жирком. Представившись Борисом, подхватил под локоть не успевшую ничего сообразить замаскированную девушку в залатанной одежде, купленной за копейки у старого татарина, торгующего поношенным тряпьем.

— Эй, дядя! Слышишь, ты того… Мне пора! — затрепыхался испуганный сорванец, пытаясь вырваться из цепкой руки Бориса, но хватка бывшего солдата была крепкой. Рассмеявшись, мужчина потрепал Мэри по кепке и заверил, что ничего дурного не произойдет.

Они подходили к фешенебельному ресторану с незамысловатым названием «Москва». Он был весьма популярным в городе, входил в лидирующую тройку лучших увеселительных заведений среди богачей и славился своей дороговизной. В будни шикарный ресторан не пользовался успехом у придирчивой публики. Днем залы были пусты. Сливки общества сгущались к позднему вечеру. Считалось, что это ночное заведение. Борис открыл по секрету, что в «Москве» есть несколько дополнительных залов, в которых происходит то, о чем подрастающему уму пока знать не следует.

— Вот подрастешь и решишь, нужно тебе это или нет! Я так считаю: от жизни надо получать то удовольствие, которое подходит именно тебе. Одним валенки удобны, а другим и калош достаточно, — мудрствовал Борис, очень довольный тем, как складно он все сказал.

Те, кто любил веселиться, и занимался, по сути, ничегонеделаньем, кутили всю ночь напролет. Каждый выползающий на божий свет гуляка тут же становился добычей стервятников-извозчиков, которые за умеренные деньги готовы были доставить бессознательного клиента хоть к черту на кулички. Более состоятельные гости разъезжались в собственных автомобилях, которых на дорогах страны становилось все больше. Некоторые прихватывали с собой разбитных дамочек, готовых за деньги скрасить досуг состоятельных клиентов. Среди них попадались и наводчицы, которые подсаживались к подвыпившим одиноким мужчинам, желающим расслабиться, и частенько подсыпали в их бокалы какую-нибудь гадость. Причем, в сговоре могло быть сразу несколько человек: официант, швейцар и извозчик. Клиента принимали где-нибудь в уединенном месте мертвецки пьяного и ничего не соображающего и обирали до нитки парочка крепышей. Ограбленному любителю приключений очень везло, если ему удавалось встретить утром рассвет, потому что летальных исходов было достаточно много. Это были грабежи низкого пошиба, Мэри такими вещами не занималась даже в начале своей воровской карьеры, говорила, что это было ниже ее достоинства…

На кухне пухлая громкоголосая женщина неохотно наливала в алюминиевую миску суп для худощавого паренька.

— Тетенька, а что нормальной тарелки у тебя нет? — воскликнула Мэри, стукнув кулачком по столу. Она делала это, шутя, чтобы развеселить Бориса.

Повариха долго ворчала, будучи недовольной, что Борис притащил с улицы малолетнего бродягу.

— Вдруг у него лишай?! Или чесотка! — шипела толстуха так громко, что казалось, ее было слышно даже на улице.

— Но-но, попрошу! Я два раза в месяц в бане бываю! — воскликнул нахохлившийся беспризорник.

Она лишь отмахнулась в ответ, не желая связываться со скалозубом, и переваливаясь с боку на бок, торопливо вышла с кухни в подсобное помещение.

— Не обращай внимания! Жуй, давай! — весело приободрял Борис своего нового знакомого, протягивая краюшку мягкого хлеба.

Аппетита совсем не было, и Мэри делала над собой усилие, проглатывая весьма сносный, но уже остывший суп из потрохов. Позаботившийся о ней весельчак оказался буфетчиком. Среди персонала его очень уважали, т. к. профессия эта была в большом почете. Особенно если он стоял у стойки не чайной, а со спиртными напитками.

— Я тебе вот что скажу: вырастешь — становись буфетчиком! И в деньгах тебя не обижают, и подносы таскать не надо. Знай себе — улыбайся да коктейли подавай!

— А что такое коктейли?

— Про это тебе пока рано знать. Мал еще!

Конечно, Мэри знала, что такое коктейли. Новое веянье — смешивать разные жидкости — не вызывало у нее вдохновения. Она предпочитала игристые вина. Или самый чистый продукт — русскую водку.

Место работы Бориса располагалось прямо в общем зале ресторана. В некоторых заведениях буфеты обустраивали в комнатках при входе. Последнее веянье запада — бары и высокие стулья к ним. Борис всегда с удовольствием наблюдал, как непривычны новинки для разряженных дам, которые комично на них вскарабкивались. В буфете можно было взять не только крепкие напитки, но и закуски к ним: как горячие, так и холодные.

— Слушай, дядя, есть у меня к тебе одно дельце, — произнесла по-мальчишески дерзко Мэри, отодвигая наполовину опустошенную тарелку.

— Валяй!

— Надо мне найти одного человека в городе.

— Так ведь не иголка он, сам найдется! — отмахнулся Борис, зевая.

— Не простой это человек, дядя. Его все называют Колченогий.

Борис на мгновение замер, после чего внимательно посмотрел на Мэри и произнес с подозрением:

— А твой какой интерес?

— Думаю, может, сгожусь ему на что-нибудь!

Борис звонко рассмеялся, подтрунивая над наивностью юнца. Буфетчик прекрасно знал, о каком человеке идет речь и какой у него был статус. Шансов на то, чтобы оборванца-мечтателя хотя бы выслушали, не было никаких.

— Просто скажи, как его найти и все, — изображая обиду, пробубнила Мэри, чем вызвала еще одну волну насмешек. — Тебе-то чего? Как с ним найти общий язык — я сам разберусь.

Борис встряхнул пшеничными кудрями и вдруг стал очень серьезным, он еще раз заверил голодающего сопляка, что план его бесполезен и о приватной беседе он может даже не мечтать. Мэри вздохнула, понимая, что дальнейший разговор окажется бесполезен. Она не нашла ничего разумнее, чем показать своему новому приятелю презабавный фокус: из потайного кармана пиджака появился сверкающий браслетик, стянутый у скучающей на перроне вокзала дамочки. Без лишних слов Мэри положила драгоценный изыск перед собой и уставилась на Бориса в ожидании.

— И много у тебя таких блестяшек? — с интересом протянул довольно Борис. День явно оказался удачным. Конечно, он понимал, откуда в этих проворных ручонках взялись драгоценности, но парня он не осуждал. Его мораль была такова: каждый зарабатывает, как может!