К. Сэнсом - Темный огонь

Я как можно туже затянул платок на предплечье Барака; кровь брызнула из раны струей, но через несколько мгновений, к великому моему облегчению, кровотечение прекратилось.

– Спасибо за помощь, – сказал Барак, глубоко вздохнул и, сделав над собой усилие, оторвался от стены. – Идем, нам надо переправиться через реку.

– Как бы то ни было, победа осталась за нами, – бросил он, когда мы спускались по ступенькам к воде. – Теперь гнев короля падет на Норфолка, а не на лорда Кромвеля. Эта продувная бестия Норфолк пытался обмануть короля, а такое не прощается.

– Да, но необходимо, чтобы король поверил графу. А теперь, когда Марчмаунт мертв и все улики погибли в пламени, у нас нет никаких доказательств заговора.

– Король допросит Норфолка, и тот все выложит как миленький, – возразил Барак. – А мы непременно схватим Флетчера. К тому же мы и сами можем выступить как свидетели, – присвистнув, заявил он. – Пусть граф попросит короля нас выслушать. Мы уж выложим ему эту историю во всех подробностях.

– Надеюсь, нам не придется держать ответ перед королем, – возразил я. – Даже если король поверит графу, узнав, что греческий огонь безвозвратно утрачен, он придет в ярость.

Барак устремил на меня пытливый взгляд.

– Вы спасли мне жизнь, метнув вазу с греческим огнем в каналью Марчмаунта, – сказал он.

– Я запустил в него первым, что попалось под руку. О последствиях я тогда не думал. И мне вовсе не хотелось, чтобы Марчмаунт погиб такой страшной смертью.

– А если бы Марчмаунт не напал на нас? Вы не стали бы чинить мне препятствий? Позволили бы доставить вазу с греческим огнем графу?

– К чему все эти вопросы, – ответил я, взглянув ему прямо в глаза. – Случилось то, что случилось. И греческого огня у нас больше нет.

Барак погрузился в молчание. Мы наняли лодку, и вскоре волны прилива понесли нас вверх по течению, к Уайтхоллу. Дождь по-прежнему лил как из ведра, вспенивая речную воду. Где-то вдалеке раздавались глухие раскаты грома.

«Стихия огня превратилась в стихию воды», – пришло мне на ум.

Вода неодолимо притягивала мой взор; я с замиранием сердца ожидал, что в волнах вот-вот мелькнет обгорелый труп Марчмаунта. Впрочем, рассудок подсказывал мне, что жалкие останки барристера уже на речном дне и лишь через несколько дней прилив может выбросить их на берег. Я наделся, что матросы, работавшие на Соляной пристани, сумели потушить пожар и огонь не перебросился на соседние здания. К счастью, склад «Пеликан» был не деревянным, а кирпичным.

Съежившись в промокшей насквозь одежде, я наблюдал, как вода струями стекала с голов Барака и лодочника. Взглянув на церковные часы, я с удивлением обнаружил, что уже три. Я вспомнил, что сегодня должен во что бы то ни стало нанести визит Уэнтвортам. До суда над Элизабет остался всего один день. Бедный Джозеф наверняка изнывает от тревоги и нетерпения.

– Любопытно, что имел в виду Норфолк, когда сказал, что они получали помощь, о которой мы даже не догадывались? – внезапно спросил Барак.

– Судя по всему, прежние мои подозрения справедливы, – нахмурившись, сказал я. – Некий осведомитель сообщал заговорщикам обо всех наших делах и планах.

– Но кто он, это осведомитель? Для передачи писем и сообщений я всегда обращался к проверенному человеку. – Барак прикусил губу. – А вот ваш старый мавр немало знал о наших делах.

– Гай тут совершенно ни при чем, – сердито покачал я головой. – Он никогда не станет пособником убийц.

– Даже в том случае, если эти убийцы действуют во имя возвращения власти Папы? – проворчал Барак.

– Можете мне поверить, Гай не станет им помогать в любом случае. Мне известны его убеждения.

– А Джозеф?

– Барак, вы можете себе представить, чтобы такой простодушный малый, как Джозеф Уэнтворт, действовал как тайный соглядатай? К тому же он убежденный сторонник Реформации.

– Но кто тогда? Грей?

– Грей служит Кромвелю уже пятнадцать лет.

– А кого вы подозреваете?

– Никого. Откровенно говоря, я в полной растерянности.

Лодка причалила у ступеней Уайтхолла. Пока я расплачивался с лодочником, Барак показал одному из стражников печать графа, и нас пропустили на лестницу, ведущую во дворец. Поднимаясь по ступеням, я сильно запыхался; перед глазами у меня плясали светящиеся белые точки, и, добравшись наконец до вершины, я остановился в полном изнеможении. Барак тоже с трудом переводил дух. Взглянув на величественные здания, смутно вырисовывавшиеся за сплошной пеленой дождя, я вздрогнул; теперь, когда я промок насквозь, меня била дрожь. Барак побрел в сторону дворца, и я, едва передвигая ноги, последовал за ним.

Мы в очередной раз прошли через галерею Уединения и оказались в апартаментах Кромвеля. Стражник пропустил нас в приемную, где за столом восседал Грей, по обыкновению, просматривавший бумаги. Ему помогал какой-то клерк. Оба с недоумением воззрились на нашу мокрую грязную одежду.

– Мастер Грей, мы должны немедленно поговорить с лордом Кромвелем, – заявил я. – Дело не терпит отлагательств.

После минутного колебания Грей сделал клерку знак уйти. Потом, в волнении всплескивая пухлыми руками, встал из-за стола и подошел к нам.

– Ради бога, что случилось, мастер Шардлейк? Барак, вы ранены…

– Мы распутали дело, связанное с греческим огнем, – заявил я. – Все это был заговор, задуманный герцогом Норфолкским с целью опорочить лорда Кромвеля в глазах короля.

Я торопливо, перебивая сам себя, поведал Грею о событиях, произошедших на складе. Тот слушал, открыв рот от изумления.

– Прошу вас, сообщите графу, что нам нужно срочно с ним поговорить, – завершил я свой рассказ.

Грей взглянул на закрытую дверь кабинета.

– Увы, графа сейчас нет в Уайтхолле, – сообщил он. – Королева Анна пожелала его увидеть, и он отправился к ней, в Хэмптон-Корт. Отбыл примерно час назад. Сегодня вечером он непременно будет в Вестминстере, на заседании парламента.

– А где сейчас король?

– В Гринвиче.

– Мы поедем в Хэмптон-Корт, – бросил Барак и сделал шаг к дверям.

Внезапно он застонал, пошатнулся и, не поддержи я его, рухнул бы на пол. Грей с удивлением наблюдал, как я усадил Барака в кресло. – Что с ним? Поглядите-ка, у него кровь.

И в самом деле, наложенный мною жгут ослабел, и по рукаву Барака вновь струей текла кровь. Он был бледен как полотно, на лбу выступила испарина.

– Господи боже, как холодно, – пробормотал он, содрогаясь в своем насквозь промокшем камзоле.

– Вы не в состоянии ехать в Хэмптон-Корт, – сказал я и повернулся к Грею. – Мастер Грей, нельзя ли позвать королевского доктора?

– Вчера король прогнал доктора Баттса и всех его помощников, – покачал головой Грей, обеспокоенно вглядываясь в бледное лицо Барака. – Они хотели снова вскрыть язву у него на ноге. Тогда король разразился проклятиями и приказал им убираться прочь. Он даже швырнул в доктора подушкой.