Валерия Вербинина - Дом на Солянке [litres]

Он дошел до дома Моссовета, расположенного в том же Большом Гнездниковском переулке – самое высокое здание в Москве, прошу заметить, целых 11 этажей. На крыше небоскреба 1912 года постройки помещались кинотеатр, кафетерий и смотровая площадка. Опалин предпочел кафе. Правда, цены там были не так чтобы гуманные, в общем, кусались они, как советские критики, но у Ивана было некоторым образом привилегированное положение – в заведении работал человек, кое-чем ему обязанный.

Опалину освободили столик на свежем воздухе. Помощник агента угрозыска сел и снял фуражку. Москва расстилалась перед ним, плоская, как блин, кое-где дымили трубы заводов, вдали золотились купола храма Христа Спасителя. Иван собирался съесть пирожное и выпить кофе, но знакомый настоял на полноценном обеде, и Опалин внезапно понял, что ему не хочется возражать. Он питался кое-как, от случая к случаю, а сил ему требовалось много.

Две барышни с подведенными глазами за соседним столиком пошептались, косясь в его сторону, и ушли. Походка выдавала их ремесло даже больше, чем специфическое выражение лиц, присущее профессиональным проституткам. Опалин, казалось, не заметил их исчезновения – отвлекся на воробья, который прыгал по карнизу, задорно чирикая. На самом деле Иван, конечно, все видел, и такая реакция на его форму была одной из причин, почему он старался особо в ней не светиться.

Принесли суп, потом второе с настоящим мясом, которого не пожалели. Жизнь хорошела на глазах. Пирожное таяло во рту. Кофе явился прямиком из райских кущ. «И почему он спросил, живу ли я для себя? – мелькнуло в голове у Опалина. – Вот, пожалуйста: сижу в красивом месте, пью кофе, ем пирожное с кре-е-емом». Мысленно он растянул слово «крем», словно это могло продлить удовольствие, которое он испытывал. Знакомый посмотрел на его лицо и, обернувшись к официанту, вполголоса отдал распоряжение принести еще одно пирожное.

Счет оказался на 86 копеек – сумма, за которую любому другому посетителю позволили бы разве что подышать воздухом и полюбоваться видом. Опалин оставил на столе рубль, попрощался со своим знакомым и стал спускаться с небес.

Путь его лежал в Крестовоздвиженский переулок, где проживал бесследно исчезнувший Колосков вместе со своей семьей, покамест никуда не пропавшей. Агент угрозыска, который начал дело, уже беседовал с Ксенией Александровной Колосковой, и ее показания Опалин читал, но решил, что нелишне будет познакомиться с ней лично, а затем опросить соседей по коммуналке.

Дверь открыла домработница – обширная словоохотливая женщина лет 50. Тут же выяснилось, что Колосков проживал в отдельной квартире, и соседи отпадали.

«Так вот почему в деле ничего о них не было… Надо будет все-таки поговорить с жильцами дома. Но как же скверно, что он жил буржуем… Уж в коммуналке-то соседи выдали бы его подноготную вплоть до того, как именно он страдал от геморроя…»

Домработница проводила его в гостиную и удалилась быстрым шагом. Насупившись, Опалин разглядывал красивую французскую мебель с аппликациями и картины на стенах. Он ровным счетом ничего не понимал ни в мебели, ни в живописи, но инстинкт упорно нашептывал ему, что здесь все дореволюционное, непростое и с претензией. В то же время от него не укрылось, что кресла в комнате от другого гарнитура, рамы кричаще безвкусны и вообще вся эта роскошь выглядит неестественно, словно ею завладели граждане, только недавно выбившиеся в люди.

– Ксения Александровна сейчас будет, – доложила вернувшаяся домработница. – Она переодевается.

Опалин задумчиво посмотрел на нее.

– С вами мне тоже придется побеседовать, – уронил он. – Потом.

Но реакция домработницы оказалась не такой, на какую он рассчитывал.

– Ой, да пожалуйста! – фыркнула она, поводя плечом. – Мне скрывать нечего… Этот, который до вас приходил, тоже все расспрашивал, а толку-то?

Где-то хлопнула дверь. Твердые шаги – да, определенно поступь уверенного в себе человека. И через несколько мгновений перед Опалиным предстала хозяйка дома, крупная широколицая блондинка с маленьким подбородком и сочными губами. На вид – лет 40, но глаза испытующие, полные недоверия и добавляют возраста. Волосы короткие, тщательно подвиты, на шее – жемчужное ожерелье, платье же словно шили из чичиковского фрака – того самого, брусничного с искрой. Впрочем, так подумать может только завистник, потому что платье было на самом деле весьма пристойное и к лицу его обладательнице.

– Иван Григорьевич Опалин, из уголовного розыска… Меня прислали прояснить кое-какие детали.

– Я на кухню пойду, Ксения Александровна? – спросила домработница, переводя взгляд с гостя на хозяйку.

– Иди, Надя, иди. Понадобишься – позовем.

Надя удалилась, прикрыв за собой дверь. Колоскова предложила Опалину сесть, и он погрузился в одно из кресел. Оно оказалось такое мягкое, что ему сразу же расхотелось вставать. «А губы-то накрашены, – подумал он, изучая хозяйку дома. – И припудрилась… Ну и что это значит? Да ничего…»

Несмотря на молодость, Опалин служил в угрозыске не первый год и знал, что все свидетели похожи на длинный роман, интересные детали которого погребены под грузом бессодержательных, косноязычных страниц – добираться до того, что нужно читателю, приходится через тома ненужной информации. Было бы чудесно, если бы допрос можно было вести в таком стиле:

– Скажите, гражданка, а это правда, что ваш муж спер 55 тысяч казенных рублей?

– Правда, сущая правда!

– А правда ли, что он сбежал с любовницей?

– Конечно, сбежал, тварина! Вы уж найдите его, пожалуйста, а я позабочусь о том, чтобы оторвать ему голову… или еще какие-нибудь части тела…

Увы, вести разговор в подобном духе было решительно невозможно, и мысленно Иван приготовился к тому, что ему придется задавать десятки вопросов, прощупывать Колоскову так и этак, и не исключено, в итоге ему придется удалиться ни с чем. Он еще не обменялся с ней и десятком фраз, но отлично видел, что перед ним цепкая, неглупая баба, которая своего не упустит, – и подловить ее будет весьма непросто.

– Честно говоря, я удивлена медлительностью вашего угрозыска… – Колоскова не стала тратить времени зря, а сразу решила взять быка за рога. – Когда муж не приехал, я забила тревогу, прервала отдых, примчалась в Москву…

Ну, положим, ты не сразу примчалась, а через несколько дней, голубушка. Отдых-то денег стоит, и немаленьких.

– Скажите, у вас есть новости о моем муже? – требовательно спросила Ксения Александровна, подавшись вперед.

– Вы не все нам сказали. – Опалин решил перехватить инициативу, не дав свидетелю слишком широко развернуться в своих претензиях.