Андрей Воробьев - Гадюка Баскервилей [litres]

Лично Виктор считал, что факт родства с известным бандитом, насильником и убийцей следовало бы тщательно скрывать, что казакам, что иным добропорядочным гражданам. Хорош народный герой, если из-за недовольства собственных подельников-собутыльников похищенную девчонку, да еще иностранную подданную, прилюдно утопил! Одно дело, как первый президент собственной страны, попробовать искупаться, не выходя из машины. Но можно только представить, какой разразился бы скандал, попытайся кто по пьянке выбросить в Волгу дочку правителя суверенной державы! Это, как говорится в определенных кругах, совсем не по понятиям. Тем не менее всяких пугачевых, разиных, распутиных, махно и прочих отпетых мошенников на той же эстраде расплодилось немеренно, чем носители преступных имен – псевдонимов, видимо, нещадно гордились. Ну да Мадонна им судья…

Тем временем ресторанные посетители потихоньку нажирались, голоса слышались все более громкие. Времени для раздумий у Виктора оставалось не так уж много. Вот-вот он и Вася должны были появиться перед зрителями, а начальника РУВД в зале не было видно. Без присутствия же Мухомора вся затея с танцем теряла смысл. Буба тоже волновался, но старался не подавать виду, подбадривая несколько робеющих оперативников, впервые выходящих на столь представительную сцену.

– Вы знаете, что надо делать, если ваша пассия наставит-таки вам рога? – риторически вопрошал артист. – Насыпать ей в карман соли и положить собачью шерсть. Вот и супруга Фимы (вы ж знаете Фиму? Я вам за него рассказывал) решила воспользоваться таким средством. И что б вы подумали? В карман его клифта уже кто-то подложил соль и шерсть. Бедная Бэллочка! Она чуть не убилась от этого кошмара, не зная, как вернуть уплаченные за купленную шерсть деньги!.. А вот послушайте еще одну поучительную историю…

За «разговором» с Касторским время тянулось не столь уныло. Наконец подполковник полиции Петренко все же появился в зале. И не один, а в компании с начальником контрразведки. К ним тут же подбежал бдительный метрдотель и, почтительно кланяясь, проводил к зарезервированному столику.

Заиграл оркестр, и представление началось.

Буба, как истинный режиссер, не торопился объявлять лучший номер. Разогревая публику, он спел несколько куплетов в сопровождении девочек из кордебалета, попутно рассказал пару свежих анекдотов, дал возможность проявить таланты музыкантам и лишь «на сладкое», когда, отгрохотав, затихло эхо барабанной дроби, объявил «номер сезона».

– Впервые!.. Только у нас!.. – разносился по залу интригующий голос конферансье. – На один день, проездом в Стамбул!..

Рогову вдруг показалось, что сейчас артист добавит нечто вроде «правильные питерские пацаны делают конкретный канкан для братвы-ы»! [80] Подробнее об изысканиях на эту тему см. Дмитрий Черкасов . Канкан для братвы. Но ведущий просто объявил название танца и скрылся за кулисами, вытолкнув оттуда на сцену обоих оперативников.

Очевидно, господин Касторский всерьез готовился ставить спектакли в стиле «а ля рюс» где-нибудь в «Мулен Руже», рекламируя чопорным европейцам лапте-ушаночную экзотику. Нынешнее же выступление наверняка должно было послужить прелюдией к предстоящим гастролям. Поэтому под залихватскую музыку Вася с Виктором судорожно запрыгали по сцене и задергали ногами, обутыми по режиссерской задумке в кирзовые сапоги.

Некоторое время посетители кабаре взирали на сцену довольно мирно. Полковник Кудасов даже изволил прервать застольную беседу и повернулся лицом к танцующим. Поэтому он не заметил, как вытянулось лицо Петренко, который даже привстал от удивления и несколько раз беззвучно открыл рот, словно вытащенная на берег рыба. Но в этот момент какой-то гордый джигит в черкеске, грохнув кулаком по столу, прокричал: «Нэ правылный танэц! Да здравствует лэзгынка»!

Тут же в другом конце зала вскочил со своего места безусый кадет и, что-то выкрикнув про европейскую демократию, завопил: «Ура танго – танцу настоящих парижанок!» Через мгновение он получил по физиономии от господина из-за соседнего столика, провозгласившего при этом, что танго – танец быдла, и потребовавшего незамедлительно исполнить вальс. «Лэзгынка давай! – Подскочил к музыкантам кавказец. – Зарэжу!» Но кто-то успел своевременно метнуть ему в голову бутылку и причем довольно удачно, так как любитель зажигательной ассы без чувств рухнул под стол.

Пронзительно завизжала какая-то мадам. Гулко бабахнул под сводами зала револьверный выстрел: «Мазурку, мать вашу, под фокстрот!..» – «Кто кого в рот?» – «Вот!» – О стену, пролетев, грохнулся стул, рассыпавшись на все четыре ножки. Со звоном летящего стекла и приборов перевернулся стол, за ним другой… Кто-то отчаянно размахивал руками, пытаясь угодить по физиономии всем, оказавшимся в досягаемости. Другой, подхватив на руки свою спутницу, выносил ее на свежий воздух, третий просто орал, четвертый увещевал не в меру разволновавшегося приятеля: «Оставь ты этого… он добрых слов все равно не понимает, сколько ни бей!..» В общем, вечер у некоторых посетителей увеселительного заведения оказался прожитым не зря…

А меж тем танцевальная музыка закончилась. Оперативники, поспешно раскланявшись и попутно увернувшись от пары пролетающих мимо бутылок, без промедления ретировались за кулисы.

Танцоров мужественно сменил куплетист, насмотревшийся на своем веку на множество кабацких потасовок, а потому чувствовавший себя более-менее уверенно. «Господа! Держите у себя в руках! Как говорили древние латиняне у нас в Одессе, „Omnia animal post coitum tristia sunt“. – „Все животные после совокупления ходят грустные“. Так давайте же веселиться, пока не поздно!..»

Плахов с Роговым еще не успели толком отдышаться, когда в гримерку вошел полковник Кудасов, за спиной которого виднелся как минимум удивленный Мухомор. Выразив свое восхищение новыми артистическими дарованиями, начальник контрразведки принялся рассуждать о временах и нравах. Скорее всего, вскоре он бы окончательно достал оперативников, которых спасло лишь своевременное появление Касторского, предусмотрительно объявившего антракт.

Сопротивление Кудасова, желавшего сказать артистам еще несколько теплых слов, было сломлено Бубой, который буквально утащил полковника выпить «всего один фужер шампанского» с девушками из кордебалета. Пообещав вскоре вернуться, Кудасов удалился.

– Ну, докладывайте, как думаете жить дальше, – угрюмо взглянул начальник РУВД на подчиненных, – почему не доложили о результатах работы к поставленному сроку?

– Мы… Мы сначала думали, что вас в контрразведку забрали, – залепетал Вася, – и расстреляли там…