Валерий Шарапов - Самый страшный след

Автомобиль подрулил к парадному подъезду управления и остановился.

— Ну, пойдем, Ваня, — Старцев открыл дверку, первым выбрался из машины, помог инвалиду высунуть наружу костыль. — Для начала мы тебя в нашей столовке покормим. А потом уж в кабинет поднимемся. Пошли…

Валентина в этот день не дежурила в «травме», а исполняла обязанности на своем привычном рабочем месте.

Вообще дежурства на травматологическом посту, расположенном на первом этаже приемного отделения, выпадали не часто — раз в две, а то и в три недели. Дежурные врачи и медсестры трудились в «травме» исправно, хоть и не жаловали эту нервную и неприятную работу.

В военное время сюда поступали пострадавшие от бомбежек или жертвы преступников, которых в эту пору было в избытке. После победы число уголовников пошло на убыль, зато прибавились прошедшие огонь и воду фронтовики. Увы, но правоохранительные органы вынужденно отмечали рост «непрофессиональной» преступности, в которой главным образом фигурировали бывшие военнослужащие.

Как выяснилось, привыкать нужно было не только к войне, но и к мирной жизни. Некоторые из бывших солдат никак не могли избавиться от чрезмерной психологической нагрузки, полученной на войне. Они продолжали жить военными воспоминаниями, усиливая «ностальгический эффект» алкоголем. Ну а после бутылочки-другой тоска и страсти порой разгорались до такой степени, что в ход шли ножи, топоры и охотничьи ружья.

К слову, общее количество уголовных преступлений в послевоенной Москве снизилось в четыре раза. А вот вооруженных ограблений, уличных и бытовых потасовок стало в четыре раза больше. Сказывалось огромное количество оружия на руках у населения, его доступность на рынках. Кроме того, война на долгое время сняла психологический барьер на пути его применения. Насилие и ожесточение стали нормой, а люди, не нашедшие своего места в послевоенной жизни, превратились в социально опасные элементы.

Телефонный звонок в ординаторской раздался не вовремя — Валя, собираясь пообедать, достала из сумки сверток с бутербродами.

— Ординаторская инфекционного отделения, — ответила она в трубку.

— Валя, ты? — послышался знакомый голос. — Здравствуй! Пименова беспокоит из «травмы».

— Здравствуй, Люда! Дежуришь?

— Да, вот… угораздило. Слушай, у вас есть свободные медсестры?

— К сожалению, никого. Алехину отпустили после ночного, Иващенко придет к четырем часам. А что ты хотела?

— У нас перевязочный материал на исходе. Звоню в хирургический — никто не отвечает, а тут сегодня столпотворение — целая очередь в коридоре.

— Ладно, сейчас сама принесу. Что нужно — говори…

Спустя пару минут Валентина покинула свой корпус и, держа в руке большой сверток с ватой, бинтами и марлей, пошла в сторону приемного отделения.

С самого утра у нее было замечательное настроение.

На то имелось несколько веских причин. Во-первых, под сердцем она носила ребенка от любимого человека. Беременность протекала хорошо, на самочувствие она не жаловалась.

Во-вторых, работа в клинике Валентине нравилась, приносила удовлетворение. Каждый день она ехала сюда, испытывая радость, и еще ни разу не пожалела о своем выборе. Специальность врача досталась ей непросто — вместо положенных шести лет учеба из-за войны растянулась на целых девять. С сорок первого по сорок четвертый она трудилась медицинской сестрой и, бывало, не покидала госпитальные палаты по трое суток.

Наконец, третья причина хорошего настроения заключалась в том, что приближался выходной день, а значит, можно было выспаться. Утром в свободный от работы день они с Александром обязательно сходят на рынок, купят овощей и фруктов. Если посчастливится, то возьмут и свежей рыбы. Как в прошлый раз.

— Надо позвонить Саше, — прошептала Валентина, поднимаясь по ступенькам крыльца в приемное отделение. — Замотался, наверное, со своим расследованием. Домой возвращается затемно. И на службу уходит ни свет ни заря…

«Травма» находилась слева от общего фойе. Поздоровавшись со знакомой санитаркой, Валентина повернула в коридор. После яркого солнца в этом узком помещении явно не хватало света. Вдоль левой стены стояли стулья, на которых ожидали пациенты. По правую руку шли несколько помещений: кабинет приема первичных больных, рентгенкабинет, перевязочная, операционная и кабинет повторного приема. Регистратуры и физиотерапии в скромной «травме» клиники на Соколиной Горе пока еще не было.

Дежурный врач обычно принимал и осматривал первичных больных, а при серьезных травмах переходил в операционную. Две дежурные медсестры работали в перевязочной и в кабинете повторного приема.

Валя заглянула в один кабинет, во второй…

Наконец, отыскав подругу, положила на стол перевязочный материал:

— Держи. Надеюсь, до конца дежурства хватит.

— Спасибо, — улыбнулась Люда. — Зашиваемся сегодня. Во «вторичке» пациент как раз перевязки дожидается с травмой руки. Раиса!

В коридоре послышались торопливые шаги.

— Да, Людмила Николаевна, — заглянула в кабинет одна из медсестер.

— Перевязочный принесли. Забирай.

— Вот спасибо. — Медсестра подхватила бинты и вату. И шепотом проговорила: — Пациент — жуть какой противный: все зудит и зудит…

Когда медсестра исчезла, Валя негромко поинтересовалась:

— А что у него за травма?

— Ладонь сильно порезана.

— Правая?

— Правая. Судя по записям в журнале, он у нас уже второй раз на перевязке. А порез все не заживает…

Валентина перекинулась с подругой еще парой слов и, наскоро попрощавшись, вышла в коридор. Проходя мимо кабинета повторного приема, замедлила шаг. Дверь была приоткрыта, напротив на стульях дожидались своей очереди два пациента.

Почти остановившись, она сделала вид, будто что-то ищет в карманах халата. И одновременно осторожно заглянула внутрь помещения.

Пациент сидел сбоку от стола спиной к дверному проему. Однако Валентина моментально узнала странного мужчину, которым так заинтересовались оперативники. Вместо потертого серо-зеленого френча сегодня на нем была простая рубаха навыпуск. Но как не узнать эту плешивую голову, узкие опущенные плечи и гнусавый голос?

«Это он! — затаила дыхание Валентина. — Это определенно он! Надо срочно позвонить Александру!»

Растерявшись, Валя немного задержалась возле входа во «вторичку». Вначале на нее обратила внимания медсестра Раиса, заканчивавшая делать «плешивому» перевязку. Тут и он заерзал на стуле, нервно обернулся.

— Вы ко мне? — спросила медсестра.

— Нет-нет, — мотнула головой Валентина и стремительно пошла по коридору.

У выхода она замедлила шаг, раздумывая, откуда будет удобнее позвонить в МУР. Телефонный аппарат в «травме» не подходил — разговор в кабинете врача будет слышен и в коридоре, и во «вторичке». Если «плешивый» что-нибудь услышит, он моментально сбежит. Ищи его потом.