Эндрю Уилсон - Оттенки зла. Расследует миссис Кристи

Дэвисон говорил какую-то чушь – мол, у меня первоклассные мозги. Думаю, дело было в том, что их отдел крайне нуждался в женщинах среднего возраста, не вполне приспособленных к жизни и незаметных, чьи вопросы трудно приписать чему-либо иному, кроме любопытства. Для Дэвисона я была лишней парой глаз и ушей. Отправляя меня в путешествие, он настаивал на том, чтобы я всячески избегала опасностей. Он не мог простить себе гибель Уны Кроу и старался принять все предосторожности на этот раз, а потому решил сопровождать меня в поездке на Тенерифе. На борту «Джелрии», которая должна была доставить нас до Лас-Пальмаса, как и на самом Тенерифе, Дэвисон выступал под вымышленным именем Александра Блейка. «Будет гораздо естественнее выглядеть, – сказал он, – если мы сделаем вид, что познакомились на пароходе».

Сначала я хотела оставить Розалинду в Эбни-холле, манчестерском доме моей сестры, на ее попечение, но когда сообщила дочери о возможном отъезде, она страшно расстроилась. В свои семь с половиной лет она уже успела почувствовать несовершенство нашего мира, и ей, несомненно, сразу вспомнились прошлогодние визиты полицейских, напряженная атмосфера в доме, озабоченные лица слуг, наш страх, что она увидит газету с очередной статьей обо мне или услышит мое имя, выкрикиваемое мальчишкой-газетчиком. К тому же мне кажется, она не простила меня до конца за то, что я бросила ее почти на год, уехав в кругосветное путешествие в тысяча девятьсот двадцать втором году. Так что мне пришлось скрепя сердце взять Розалинду с собой в поездку на Канары. Было решено, что Карло присмотрит за ней, а я постараюсь оградить ее от всевозможных опасностей. Не сразу получилось развеять опасения родственников и врачей относительно трудностей морского путешествия, качества питьевой воды и непривычной пищи, но в конце концов они уверовали в то, что несколько недель, проведенных в целебном климате, приведут мою нервную систему в порядок и восстановят душевные силы.

Порыв ледяного ветра заставил меня плотнее закутаться в шаль. От свежего воздуха действительно полегчало, но он оказался при этом чересчур холодным. Я уже хотела вернуться в каюту, когда до меня донесся пронзительный крик, изданный, как мне показалось, чайкой. Я ухватилась за леер; крик повторился, и стало ясно, что кричит женщина где-то на корме. Я побежала в том направлении, надеясь позвать на помощь кого-нибудь еще, но палуба пустовала. К тому времени, когда я в панике примчалась на корму, крики стихли. На задней оконечности палубы стояла, обернувшись к морю, темноволосая женщина плотного сложения. В нескольких шагах от нее застыла другая женщина, стройная блондинка. При моем появлении она нерешительно шагнула к брюнетке и произнесла, протянув к ней руку:

– Нет, Джина, не надо! Я знаю, ты ненавидишь меня, а может быть, и нас обоих, но, поверь, дело не стоит того, глупо поступать так из-за нас.

Брюнетка в ответ перебралась через леер и стояла теперь на узком выступе, держась за деревянные перила.

– Пожалуйста, остановитесь! – крикнула я, не уверенная даже, что мои слова не заглушает ветер. – Как вас зовут? Вы, кажется, назвали ее Джиной? – обратилась я к блондинке, чье красивое лицо было залито слезами.

– Да, Джина, – подтвердила та. – Исчезла из дома, и никто не знал, где она. А оказалось, что она каким-то образом пробралась на этот пароход, когда узнала, что ее муж Гай…

Окончания фразы я не расслышала из-за порыва шквального ветра, заставившего меня сделать пару шагов назад. С потемневшего неба посыпались крупные тяжелые капли дождя.

– Вы не пытались позвать на помощь? – крикнула я. – Простите, а вас как зовут?

– Мисс Харт. Я хотела пройтись по палубе и случайно увидела ее, а рядом никого не было. И я стала кричать – что еще я могла сделать?

– Она близкий вам человек?

– Когда-то мы были близки. Но теперь, я уверена, она меня ненавидит. Понимаете, мы с Гаем, то есть с мистером Тревельяном…

Я поняла ее. Гай, по всей вероятности, изменял супруге с мисс Харт точно так же, как Арчи изменял мне с мисс Нил.

Я отвернулась от мисс Харт, стараясь скрыть презрение к ней.

– Джина, послушайте меня, – обратилась я к другой женщине. – Поверьте мне, завтра все будет выглядеть по-другому. Я была в таком же положении, как и вы, и мне приходила в голову мысль совершить нечто… непоправимое, но просто удивительно, как время – даже самый короткий срок – все меняет. В первые минуты вы думаете: ничто уже не имеет значения в жизни, – но на самом деле это не так. Остается очень многое, ради чего стоит жить. Я уверена, у вас есть друзья и родные – любимая бабушка, или тетушка, или собака, которая вас обожает. – Мне живо вспомнилась лохматая голова Питера у меня на коленях и восхитительное зловоние его дыхания. – Ваша жизнь очень дорога вашим близким. Может быть, сейчас вам так не кажется, но это правда.

Джина, казалось, была готова повернуться ко мне и даже перелезть через леер обратно. Но тут мисс Харт, подавшись к ней, снова завопила – на этот раз низко, гортанно, чуть ли не первобытно:

– Джина, нет! Только не сейчас! Подумай, что мы все пережили!

– Мисс Харт, прекратите! Отойдите от нее, пожалуйста, – бросила я.

Я опять хотела успокоить Джину, но все произошло слишком быстро. Она подняла руки и, постояв какой-то миг неподвижно, стала едва заметно раскачиваться, словно отдавшись во власть ветра. Затем она расставила руки, как тяжеловесная балерина, изображающая полет, и вновь уронила их. Мисс Харт в панике рванулась к ней, отчаяние в ее глазах напомнило мне взгляд животного на скотобойне, и в это мгновение Джина опять подняла руки и очень грациозно прыгнула в воду. Я инстинктивно кинулась к ней, как сделал бы всякий нормальный человек на моем месте, но мои ладони ощутили только дождь, туман, ветер и брызги, которые разбрасывало рассерженное море. Я склонилась над леером, но тела Джины не увидела – его, очевидно, уже затянуло под корпус судна.

– Надо постараться спасти ее! – крикнула я, но, обернувшись, увидела, что мисс Харт застыла на месте в полной прострации. – Мисс Харт, надо сбегать за кем-нибудь из команды.

– Да-да, конечно, – отозвалась она, приходя в себя, – может быть, еще есть шанс.

Мисс Харт убежала, а я все пыталась разглядеть тело Джины в воде и даже взывала к ней, хотя было ясно, что она не услышит меня из-за воя ветра и рева морских волн. Я промокла насквозь; морская вода смешивалась со слезами. Мне представлялось, как бедная женщина хочет вдохнуть воздух, но легкие ее наполняются соленой морской водой.

Я вспомнила, как много лет назад купалась с племянником Джеком в бухточке в Торки, отведенной для женщин и детей. На некотором расстоянии от берега дрейфовал удерживаемый якорем плотик. Я поплыла к нему, посадив Джека на спину, так как он был еще слишком маленьким и не мог добраться до плота самостоятельно. Однако вскоре я обнаружила, что на море необычное волнение, из-за которого я не могла нормально дышать и наглоталась воды. Чувствуя, что ухожу под воду, я велела Джеку доплыть до плота, а сама потеряла сознание.