Валентин Лавров - Секретный агент S-25, или Обреченная любовь

Соколов выждал очередной взлет волны, посмотрел на российский миноносец «Стремительный»: «Не спускают ли шлюпку, чтобы забрать тонущих людей?» Нет, шлюпку почему-то не спускали. И это было странно.

Сергей Шлапак своего добился: после третьего рапорта его из разведполка направили по специальности и сердечной привязанности — торпедистом на родной миноносец «Стремительный», бороздивший Балтику, ставивший минные заграждения, сбрасывавший на субмарины глубинные бомбы.

Сильный и ловкий, Сергей отлично справлялся со службой, не падал духом даже в самых сложных ситуациях, был отчаянно смел, никогда не перекладывал свою службу на других, то есть был отличным моряком. И за все это был любим товарищами и уважаем начальством.

В тот апрельский день 1917 года экипаж «Стремительного» после похода возвращался домой. Он израсходовал весь запас торпед, оставались лишь четыре глубинные бомбы и небольшой артиллерийский боекомплект.

Жизнь военных моряков полна неожиданностей. В девять ноль три в каких-то двух-трех кабельтовых прямо перед ними всплыла германская субмарина. На ее верхней рубке читалась надпись: UN-17.

Это было невероятной удачей. Командир приказал таранить «Стальную акулу». Та с непостижимой скоростью успела нырнуть под воду. Со «Стремительного» сбросили на нее глубинные бомбы, взамен получили на поверхности какие-то тряпки и пятна мазута.

Поскольку продолжать глубинную атаку было нечем, командир решил патрулировать в этом районе, дабы расстрелять из пушек всплывшую UN-17. Однако на субмарине командир не был наивным, он на электромоторах ушел под водой.

«Стремительный» вновь лег на прежний курс.

И тут радист принял с пассажирского парохода «Цесаревич Алексей» радиограмму SOS: «Торпедированы германской субмариной. Всем судам поблизости срочно оказать помощь. Координаты: широта…»

Командир «Стремительного», гордость российского флота и любимец бывшего главнокомандующего великого князя Николая Николаевича, капитан-лейтенант Анатолий Михайлов полетел на помощь.

Через полчаса со смотровой площадки сигнальщик доложил:

— По курсу слева норд двадцать градусов на поверхности следы кораблекрушения — плотики, тряпки, пятна мазута. «Цесаревич Алексей» пошел ко дну. И там же, в непосредственной близости, в позиционном положении субмарина… UN-17! Она без хода, большой дифферент…

Михайлов прижался к мощной стереотрубе, хрипло выдавил:

— Невероятно — опять «Стальная акула»!

Сигнальщик продолжал докладывать:

— У субмарины дифферент на нос не менее двадцати градусов. На мостике люди… Видно, авария.

Шлапак растянул рот в широкой улыбке:

— Неужели потеряла ход? Расстреляем из орудий?

Михайлов ничего не ответил. Он лихорадочно соображал: «Что случилось с субмариной? Или ничего не случилось, и она хочет заманить нас в ловушку? Скорость погружения „Стальной акулы“ тридцать секунд. Снарядов осталось мало. Пока пристреляемся, субмарина уйдет под воду и сама продырявит нас, как штопор сыр голландский. И как под угрозой атаки спасать терпящих бедствие потопленного „Цесаревича“, если такие еще остались на поверхности? Что же делать?»

Старпом с горечью произнес:

— Если бы прошлый раз пустили мы «Стальную акулу» на дно, так она не торпедировала бы «Цесаревича».

Шлапак сказал:

— Я уверен, «Акула» в аварийном состоянии. Хорошо бы протаранить ее.

Михайлов продолжал хранить молчание, а осторожный старпом с сомнением покачал головой:

— Вряд ли она потеряла ход. Если бы какое-то судно расстреляло субмарину, так оно и потопило бы ее. Да тут никого нет, кроме нас…

— Ты что, дифферент не замечаешь? Ясно, что носовой отсек затоплен.

— Может, это мы все-таки повредили ее? — предположил оптимистичный Шлапак.

Михайлов понимал: командир не имеет права колебаться, надо принимать решение. Но ситуация была необычной.

Сигнальщик крикнул:

— С субмарины в воду бросился человек!

— Чего он забыл в ледяной воде? — промычал Шлапак, разглядывая в стереотрубу странную картину. — Немец пытается плыть в нашу сторону, но его сносит ветром. Через пять минут он замерзнет и пойдет ко дну. Сегодня много непонятного…

Тем временем расстояние до субмарины сокращалось. Михайлов решился. Он приказал сигнальщику:

— Передай: «Предлагаю сдаться, жизнь гарантирую!»

Сигнальщик выполнил приказ. Вскоре доложил:

— Ответили: «Поцелуй меня в задницу!»

— Немецкий юмор? — удивился Михайлов. — Наглые, однако. — Он уже принял решение. — Выходим на боевой курс! Тараним «Стальную акулу», бьем в правый борт! Сигнальщик, тяни «Э оборотное» до места!

Сигнальщик с особым удовольствием выполнил команду, поднял флаг на полную высоту — знак атаки.

«Стремительный» полетел навстречу кровавой субмарине.

«Стальная акула» пребывала в недвижимости. Лишь моряк, спустившийся в воду, уцепился за спасательный круг и пытался плыть навстречу «Стремительному». Сергей Шлапак с восхищением воскликнул:

— Какой немец упорный! Его течением сносит, а он хочет удержаться поближе к нашему курсу. А я-то думал, что он в Германию решил идти своим ходом. Ли нет! Анатолий Петрович, примем его на борт, а? Может, у него судовые документы? Хорошо бы хоть одного домой доставить — доказательство нашей победы.

Михайлов дернул головой:

— Какая победа, Серега? Вначале надо субмарину ко дну пустить, тогда и поговорим о победе. А что касается пленных… Что-то, Серега, ты нынче жалостливым стал. Тебя не трогают детские трупики? И еще несколько сотен погубленных жизней? — Командир был в ярости. — Эй, на турели, выпусти очередь по немцу.

Шлапак поморщился:

— Зачем патроны тратить? Во-он куда его отнесло. Он сам по себе замерзнет и пойдет ко дну.

— А вот сейчас мы его погреем! — азартно захохотал пулеметчик, молоденький калужский парнишка, которого на миноносце звали коротко Гоша. Он прижался к прицелу спаренных пулеметов и нажал на гашетку. Пули вспенили воду, казалось, прошили отважного пловца. Все прильнули к оптике, словно забыли о том, что идут на опасный таран с грозной «Стальной акулой».

— И что? — удивился командир. — Немец-то жив-здоров? О-хо-хо! Кулаком, паразит, грозит! Ай да молодец! Такого бы в свою команду принял. Эй, Гоша калуцкий, у тебя сегодня косоглазие? Столько патронов сжег — попасть по мишени не можешь.

Гоша извиняющимся тоном пробурчал:

— Мы на скорости, а его на волне качает… Еще попробую!

Пулеметы выпустили очередную порцию свинца, по металлу палубы вновь зацокали пустые гильзы. Казалось, вся команда, свободная от вахты, наблюдает за этим поединком: миноносец «Стремительный» против беззащитного человека.