Кэролайн Данфорд - Смерть в приюте

— Нет, — Бертрам твердо прекратил дальнейшие вопросы.

— О, я так рада, — сказала Беатрис с улыбкой. — Когда я услышала, что она была твоей экономкой…

Бертрам издал фыркающий звук. Беатрис похлопала его по руке. — Я не похожа на женщин, с которыми ты обычно знаком. Я журналист. Я задаю вопросы, которые другие не осмеливаются задать.

— Мне кажется, что знакомство с тобой может оказаться рискованным делом, — сделал вывод Бертрам.

— Действительно. Мои знакомые дрожат, но моим друзьям нечего бояться.

Мой разум был поражен играми, в которые играла эта женщина. Она намекнула, что любимый ребенок миссис Уилсон мог быть заперт в приюте для умалишенных. Неужели она предполагала, что флирт поможет ей раскрыть какие-либо неприятные истины о Стэпплфордах? Я только знала, что она выбрала не того человека для стратегий. Бертрам явно не понимал, о чем она говорит.

Карета остановилась, и мы все выбрались наружу. Бертрам проверил свои карманные часы. — Мы вовремя? — спросил он.

— О, дорогой, ты ведь не думал, что я дам им знать, что мы приедем, не так ли?

И с этим она направилась к большому белому дому. Бертрам и я остались стоять, в ужасе глядя ей вслед.

— Разве она не великолепна?

Тогда я поняла, что ошибалась по двум поводам. Во-первых, выражение лица Бертрама было скорее приятным удивлением, чем ужасом, и я слишком часто их путала. Я, как другие часто указывали мне в прошлом, позволяла моим личным чувствам и предрассудкам влиять на мое суждение.

Во-первых, ни один из комментариев Беатрис Уилтон не имел отношения к миссис Уилсон и спиритическому сеансу. Ее замыслы были куда более приземленными. Она планировала объявить безумным Ричарда Стэплфорда, чтобы обеспечить статус Бертрама как главы семьи. Даже желание стать журналистом — чем я неохотно восхищалась — было просто хобби, пока она не нашла себе мужа. Я подозревала, что хоть она и богата, от нее, как сказала бы моя мама, пахло «принтом» и «магазином». Тайна нападения миссис Уилсон осталась неразгаданной, но поведение Беатрис Уилтон было легко объяснить. Титул Стэплфордов может быть новым, и, на мой взгляд, не имеет большого значения, но для Беатрис Уилтон слово «леди» перед ее именем — вершина амбиций. Отсюда и нелепый псевдоним: леди Грей.

— Я уверена, что вы не нуждаетесь во мне здесь, сэр, — сказала я Бертраму. — Я не могу предложить никаких возможных идей о том, как лечебница работает или должна работать.

— Вы недооцениваете себя, Эфимия. Перед тем, как вы пришли к завтраку, Беатрис сообщила мне, что у нее есть подозрения об этом месте.

Подозрения? — спросила я.

— Она чувствовала, что пока не может сказать больше, но острое наблюдение является ключевым!

— Ты идешь? — позвала мисс Уилтон. Она открыла дверь, но не переступила порог — больших размеров джентльмен, стоящий перед ней, заполнял проход.

Мистер Бертрам поспешил на помощь. Очень быстро стало ясно, что экскурсии по приюту недоступны. Даже за деньги. На этот раз мистер Бертрам смутился от пошлости мисс Уилтон. Наконец, в результате разбрасывания туманных фраз о влиянии прессы, нас отвели в кабинет доктора Фрэнка и пообещали, что он скоро нас увидит. К этому моменту я покраснела от пальцев ног до макушки головы.

Когда дверь за нашим суровым конвоем закрылась, мисс Уилтон уселась на стул и сняла перчатки. — Я чувствую, что все прошло довольно хорошо.

Мистер Бертрам пробормотал что-то бессвязное. Я подошла, чтобы изучить плакат на стене.

— Действительно, Бертрам. Это не социальный визит. Пресса имеет право на получение информации, которая служит общественным интересам. Мы глаза и уши империи.

— Да, но, мисс Уилтон, Беатрис, они пытаются нас принять.

— Все особые случаи — ну, в настоящее время я не могу сказать больше — но все такие случаи были бы скрыты.

— Конечно. Конечно. Хотя, если весь здешний персонал имеет размеры нашего сопровождающего, сомневаюсь, что нам позволят что-либо увидеть сверх установленных ими пределов.

— Я могу задавать вопросы, Бертрам. Не недооценивай силу расследования.

— Но можете ли вы быть уверены в достоверности их ответов? — сказала я, не задумываясь.

— Я буду знать, — снисходительно ответила мисс Уилтон. — И тогда я смогу пойти дальше. Ты не могла бы понять.

Поскольку я ничего не могла сказать в ответ, не опустившись до ее уровня, я снова переключилась на плакат на стене. Это был вид с высоты птичьего полета, и все же способный видеть сквозь стены и крышу. Земли приюта были обширны. К моему изумлению, он больше напоминал загородный дом, чем больницу. На территории были разбросаны здания с длинными рядами отдельных жилых помещений для мужчин и женщин; и центральные здания, где, казалось, происходила какая-то семейная жизнь. Все это дополнялось привлекательными на вид хозяйственными постройками и спортивными площадками.

Мисс Уилтон подошла ко мне. — Озера нет. Я слышала, что эти места подражают роскошным домам, но без водного сооружения…

Я посмотрела на нее с удивлением.

— Моя дорогая Беатрис, я не думаю, что озеро подходило бы для приюта для душевнобольных.

Мисс Уилтон равнодушно взглянула на мистера Бертрама.

— Не думала, что приют окажется таким большим, — нарушила неловкий момент я.

— Мы считаемся маленьким учреждением, — сказал человек в дверях. Он был ниже среднего роста, аккуратно одет в твидовый деревенский костюм, в маленьких круглых очках. — Но ведь в Лондоне не всегда легко получить землю.

Мисс Уилтон обернулась. — Вы доктор Фрэнк? Это немецкое имя? Всегда держи их врасплох, — прошипела она Бертраму и мне.

— Нет, — сказал доктор на безупречном английском, — но мне часто задают этот вопрос. Коллективная паранойя вокруг немцев, охватившая население, мне кажется довольно увлекательной. Конечно, пресса, например, ваша газета, мисс Уилтон, вряд ли поможет делу.

Тouché , - подумала я, начиная симпатизировать этому маленькому человеку.

— Если вы присядете, я посмотрю, чем могу помочь.

Мисс Уилтон представила себя и Бертрама. Я была исключена как компаньонка и оставлена без имени. Затем она повторно изъявила желание совершить тур по заведению.

Доктор Фрэнк покачал головой. — Невозможно. Дни туров в Бедламе закончены. Мы предоставляем приют для наших пациентов. Мы — убежище от мира, который оказал на них столь жесткое давление. Мы не зоопарк.

— Как удобно для вас, — с сарказмом ответила мисс Уилтон. — Кто тогда наблюдает за наблюдателями?

— «Комиссия по Вопросам Невменяемости» (The Lunacy Commissioners — бывший государственный орган, учрежденный для надзора за приютами и благополучием психически больных людей в Англии и Уэльсе) может посещать нас в любое время дня и ночи без предварительной записи, — сказал доктор Фрэнк. — И они часто так делают.