Кэролайн Данфорд - Смерть в приюте

— Но у нее было слабое сердце.

— Тем более вероятно, что она погибнет от болезни.

Я была готова вырвать у него ключ силой, но я не ожидала победы в такой битве. Ничего не поделаешь. Я спустилась обратно в салон к Бертраму.

— Конечно, если она мертва, — сказал Джордж, — мы обязательно позвоним в полицию. Но будем как можем сдержаны, и ради вас, и ради отеля.

Мое сердце опустилось в мои ботинки. Снова имя Бертрама и мое будут связаны с внезапной смертью. Удивлюсь, если полиция не утащит нас на месте. Однако я знала — любая моя просьба обойти процедуру только навлечет подозрения на наши головы, поэтому я кивнула, глубоко вздохнула и вошла, чтобы успокоить Бертрама.

Он был не так пьян, как я боялась. Графин, который Джордж щедро предоставил, стоял нетронутым на маленьком столе перед ним. В руке он держал стакан, но тот был почти полным. Он посмотрел на меня пустым, удивленным взглядом, который я видела на лицах скорбящих в приходе моего отца. Мое сердце заныло. Должно быть, он испытывал глубокие чувства к ней, несмотря на то, что они провели вместе немного времени.

— Она сказала, что доктор был. Она сказала, что он велел ей отдохнуть, и она будет в порядке. Я бы никогда не оставил ее, если бы…

Я неловко похлопала его по руке. — Без сомнения, она пыталась вас успокоить. Она не хотела, чтобы вы волновались.

— Но это не имеет смысла. Она не лгала. Она никогда не лгала мне.

Сейчас не время утверждать мои подозрения в отношении мотивов Беатрис, но я не сдержалась. — Вы были глубоко уверены друг в друге?

— Она рассказала мне все. — Бертрам, наконец, выпил глоток. — Я, конечно, не мог вернуть «комплимент». Все, что мы с тобой знаем, Эфимия! Я должен был держать ее на расстоянии вытянутой руки. С такой семьей, как моя, я не мог воспользоваться ее невиностью.

— Вы имеете в виду… Боже мой, это все меняет. Я была так глупа.

— Что меняет?

Я задумалась на мгновение. Было ли сейчас подходящее время, чтобы рассказать о моих подозрениях? Это может заставить Бертрама хуже думать обо мне, но отвлечет его. При таком коротком знакомстве, я сильно сомневалась, что они были влюблены. Хотя Бертраму, безраздумно и со страстью прыгающему в любые ситуации, вполне могло казаться, что это так. Это также может привести его к разрушительному выражению горя. Я сделала глубокий вдох. — Я думала, вы могли рассказать ей о своем брате. Из вопросов, которые она задавала, я заключила, что, возможно, вы рассматриваете попытку передать его властям. Прежде чем он причинит больше вреда, — добавила я.

— Как вы думаете, я дурак, Эфимия? Даже если Беатрис была не более чем обозреватель сплетен с амбицииями, она не смогла бы пропустить такую историю, несмотря на ее личные чувства. Печать была в ее крови.

— Но она намекнула мне, что знает.

— Конечно, она намекнула. Журналисты всегда намекают, что знают больше, чем знают. Замечательно эффективно, чтобы развязать людям языки.

— О, — сказала я. Когда он увлекался одной из своих страстей, мне было легко забыть, что Бертрам знал гораздо больше о мире, чем я. Но время от времени он напоминал мне с шокирующим эффектом. Также хорошо, что Бертрам теперь выглядел намного более настороженным. Он опустил свой стакан.

— Но ее вопросы в приюте. Как будто она пыталась спровоцировать их.

— Я не знаю всей истории. Она только сказала мне, что у нее сильные подозрения. Что ей будет безопаснее со мной, пока она будет заниматься расследованием.

— Она делала заметки?

— Конечно, она делала! Молодец, Эфимия! Они в ее комнате. — oн встал.

— Ее комната заперта.

— Но у меня есть ключ, — Бертрам с триумфом вытащил его из кармана.

— Уберите, — резко сказала я, опуская его руку.

— Боюсь, у вас сложилось неправильное впечатление, — пояснил Бертрам. — Понимаете, у Беатрис был паталогический страх пожаров в отелях. Она закрывала свою комнату лишь перед сном. Хотела, чтобы у меня был ключ на случай, если что-нибудь случится. Заставила меня пообещать, что спасу ее. — Он сглотнул и потянулся к своему бокалу.

Холод охватил меня. — Но ее комната была заперта. Она бы заперла еe, если бы отдыхала, не так ли?

— Нет, — ответил Бертрам. — Только на ночь.

— Другой доктор, — начала я.

— Вы думаете, что он был? — спросил Бертрам.

— Я начинаю опасаться.

— Господи! Не могу в это поверить. Я знаю, у нас был необычный опыт, но не каждая смерть должна быть убийством, Эфимия. Некоторые люди умирают естественной смертью.

Бертрам вручил мне свой стакан, и я сделала глоток огненной жидкости. Я слегка задохнулась. — Нам дьявольски не повезло.

— Боюсь, полиция согласится с вами.

Мы сидели в тишине несколько минут. — Я должен связаться с ее семьей, наконец заговорил Бертрам. — Не представляю, что скажу им.

— Я бы советовала поговорить с ее отцом, — сказала я. — Ее мать будет убита горем. Семья знает о ее сердечном заболевании, естественно, они будут ее ее оплакивать, но это не будет совершенно неожиданным.

— А как насчет наших подозрений?

— Не стоит ничего говорить, пока мы не узнаем.

Бертрам побледнел. — А похороны?

— Ее семья захочет взять это на себя.

— Я предложу любую помощь, какая в моей власти, — сказал Бертрам.

— Конечно.

Его лицо вытянулось. — Но я понятия не имею, что я могу сделать.

Я сделала большой глоток, вернула стакан Бертраму и встала. — Но я знаю. Я собираюсь увидеться с мистером Эдвардом.

— Как?

— Он дал мне адрес в Лондоне на случай, если мне понадобится с ним связаться.

— Но, Эфимия, это вряд ли касается безопасности королевства!

— Я не знаю, что произошло в действительности. Но он мне сказал, если что-то плохое снова случится в Стэплфорд-Холле, им будет интересно узнать об этом.

— Но смерть Беатрис не имеет ничего общего с нападением на миссис Уилсон.

— Разве нет?

- Как это может быть?

— Я не знаю, но у меня есть чувство.

— Эфимия, вы не можете идти к этому человеку с чувством! Вы понимаете, насколько он важен?

— Я не знаю, кто он, — призналась я. — Но я думаю, что нам нужна его помощь.

Мы спорили некоторое время. Потом вернулся консьерж, чтобы сказать, что доктор прибыл, и теперь они обсуждали, следует ли открывать комнату до прибытия полиции. Доктор считал, что должны, а Джордж не соглашался. — Мой менеджер все еще на перерыве, сэр. Так что это немного неловко. Я думал, что вы, возможно, самый подходящий человек, чтобы разобраться с этим?

С неохотой Бертрам ушел с ними. Его прощальным выстрелом по мне было: «И никуда не уходите, Эфимия!»

Конечно, я дождалась, пока они уйдут, прежде чем отправиться в свою комнату и взять пальто.

Я показала таксисту записку с адресом, который мистер Эдвард дал мне, и была удивлена, когда очень скоро мы остановились возле большого здания. Казалось, что оно состоит из офисов и квартир и никак не похоже на правительственное здание. Я поднималась по грязной лестнице все более и более уверенная, что надо мной подшутили. Когда я добралась до нужного этажа, передо мной оказалась дверь с табличкой частного детективного агентства. Мистер Эдвард сменил работу? Однако я уже зашла так далеко. Я постучала в дверь и вошла. За столом сидела элегантная молодая женщина. Она живо подняла голову и улыбнулась. — Чем могу помочь?