Селим Ялкут - Скверное дело

— Всякое бывает. — Сам себе сказал Балабуев и продолжил вслух. — А вот, объясните. Выставку для нее организовали? Зачем?

Чего хотели? Уговорили отдать муляжи. Кого, кстати уговорили? Византия без подделок. А скульпторы? Они ведь не просто так работали. Я думаю и буклет подготовили. А может, что и серьезнее.

— Павла Николаевича идея. Влюбленный был человек. Хотел Византию оживить.

— А может, еще кто-нибудь помогал? Из неравнодушных. Я на выставке побывал. Не специалист, признаюсь, но попал под впечатление. Вот оно откуда — второй Рим. Теперь народ измельчал. Бросается в глаза. А с Антоняном вы как? Он ведь тоже византийской историей интересуется?

Подкинул Балабуев вопрос и замер. Иван Михайлович зашевелился, выложил поверх одеяла руки в следах от многочисленных уколов. Задышал неровно.

— Чужой человек. Держусь от него далеко. И дел с ним никаких не имею…

Пора было уходить. Но у следователей своя этика. Если дорвался, нельзя упустить момент.

— Не спрашиваю о средствах. Но если вдруг… Почему вы эту проклятую почку купить не можете? Сейчас ведь… Покупай, что хочешь.

Но Иван Михайлович закрыл глаза и отвечать не стал.

Теперь следует добавить, не для развития темы, а характеристики Балабуева. На обратном пути он заглянул к медсестре, вынул купюру, добавил еще одну и попросил. — В двенадцатую почаще заглядывайте. Хороший человек, а сил не осталось, жизнью пользоваться. Нужно помочь…

Балабуев прошел дальше в состоянии глубокой задумчивости, и наткнулся на препятствие. Больница строилась недавно и, в соответствии с замыслом архитектора, широкий коридор был утыкан квадратными колоннами. Добавим сюда крайнюю неяркость осеннего света, буквально сумрак, в котором люди и тени выглядят совершенно одинаково. Балабуев ощутил головой твердость преграды (как оказалось, неплохой способ извлечения оттуда свежей мысли), вызвал оживление рассевшихся на лавочке женщин, встряхнулся и проснувшимся голосом спросил: — Где тут кабинет заведующего отделением?

На доклад к генералу Шварца велено было не брать, а Валабуев на него рассчитывал.

— Видишь, Леня, вышел ты из доверия. — Валабуев оправдывался с досады.

— Валите на меня. — Шварц тоже казался разочарованным. — Я хоть в Стамбул прокатился.

— М-да. — Сказал Валабуев. — Давай с тобой фирму организуем. Частного сыска. Ей, Богу не прогадаем.

— Не исключено. — Пообещал Шварц.

При докладе присутствовал некто третий. Валабуев видел его впервые, но догадался по описанию Шварца и Картошкина. Семен Иосифович. Советник по общим вопросам. Закс сидел в сторонке, но переместился (едва начался разговор) к столу, помалкивал, хоть ерзал, укладывая голову на локоть. Похоже, так он слышал лучше. Заинтересованность была налицо.

Фактов у Балабуева было предостаточно. Не бватало только одного, главного — изобличающего преступника. Генерал был недоволен. И даже обронил обидную для Балабуева фразу.

— За что нам с тобой деньги платят.

Ясно, что генералу платят не зря, а вот Балабуеву…, неприятный вопрос…

— Кудум. — Был главный козырь Балабуева. И он его выложил.

Генерал руками развел. Ничего не скажешь. Из МИДа до сих пор благодарят. Французы наседали, а тут такая удача. Второе Бородино. Наши даже припугнули, сольют в прессу подробности. Дополнят образы сластолюбивого француза и русской женщины. Мало не покажется.

— Еще неизвестно, с чем этот Кудум к нам явился. — Сказал Балабуев, укрепляя позицию. — Что-то бодро бегал.

— Не наше дело. Для этого свои службы есть. А мы? — Ворчал генерал. — Пошли на медведя, а вернулись со щукой. Тоже добыча. Но медведь где?

Балабуев отмолчался. Что он мог сказать?

— Говоришь, зацепили еще одного? Нашего. Как его? — Генерал оглянулся на Закса. — Может, его работа?

— Картошкин. Косвенные улики налицо. Но не он.

— Уверен?

— Вполне.

— Все равно, пусть пока посидит, если такой шустрый.

— На свободе полезней будет. Я его в музей определил на место погибшего Кульбитина. По специальности годится, историк. Понятно, крайне заинтересован. Кому-то сидеть все равно придется. А человек неглупый и полезный.

— Что еще?

Балабуев руками развел. — Ничего конкретно. Но чувствуется движение вокруг этого музея. Что-то там происходит.

— Везде что-то происходит. Результат где?

— Хорошо, майор… — вступил в разговор Закс.

— Капитан. — Поправил Балабуев.

— Значит, будешь майор. За Кудума пора бы… Вопрос решаемый, главное, чтобы дело было сделано. Расскажи, капитан, вот так, просто, как ты это дело видишь.

Балабуев глянул на генерала. Тот поддержал. — Сколько времени ушло. Даже в Стамбуле успели побывать.

— Не получается просто. Болото какое-то. Много заинтересованных лиц. Англичанка. Грек — профессор. Сидит в музее, имеет официальное распоряжение о содействии. Теперь всплыл некий Антонян. Армянин. С музеем — давние связи, а оказался крупный бизнесмен, оружием торгует. Есть прямой канал связи с Турцией. Музейщики там неоднократно бывали. И директор Плахов, и покойный Кульбитин. Возможно, готовили какую-то акцию. Все настроены антитурецки.

— А Византия здесь при чем?

— Муть какая-то. Вроде, духов оживляют. Ничего умнее придумать не могли. Будто Атлантиду со дна поднимают…

— Кого? — переспросил генерал.

— Атлантиду. И то, было бы понятно. А здесь никакой исторической перспективы.

— Товарищ Сталин видел такую перспективу. — Обронил Закс.

— То Сталин. — Отвечал Балабуев уныло.

— Значит, концы с концами вы связать не можете?

Балабуев руками развел. — Не получается.

— Просьба к вам, товарищ капитан. — Задвигался Закс. — Начальство может приказывать, а от меня просьба. Изложите на бумаге подробно. Не стесняйтесь в гипотезах, у умного человека мысли не пропадают. Подумаем, что у нас получилось. Как там ваш сотрудник? Удачно в Стамбул съездил?

Тут Балабуев еще раз пожалел, что нет Шварца. Почему именно ему нужно за других… Но Шварц не чужой, приходится отдуваться.

— Послезавтра представлю. — Балабуев обратился к генералу.

— И не позже. — Заключил тот.

Время, как поезд на ночной станции. Стал, стоит, и бессонница кажется невыносимой. Но вот где-то дернулось, сдвинулось, звякнула ложечка в стакане, и поезд пошел, набирая ход. Теперь его не остановить… И еще… Спать совсем не хочется. Хочется вскочить и работать. Именно теперь.

Когда Берестова попросилась на встречу, Балабуев не удивился. Велел немедленно выписать пропуск. Да, да, немедленно. И проводить вежливо до кабинета, пока не передумала.

— А как же. — Встречал Балабуев дорогую гостью. — Больше не могу откладывать. Нужно дело закрывать. Но поверьте, насчет вашего отца, не осмелился бы. Ни за что. Ведь помню ваше указание. К батюшке вашему ни ногой. И нарушать даже не думал, не было оснований. — Балабуев привычно забалтывал ситуацию. А сам пока присматривался к посетительнице. Одета как обычно. Длинная юбка, голова повязана платком. А вот глаза блестят. Чувствовалось возбуждение и характер.