Олег Мушинский - Кронштадтский детектив

На слове «оборотни» Мишка заметно вздрогнул.

— Оборотни не считаются, — сказал я. — А вот заезжие купцы считаются. Сегодня одного на немецком кладбище грабанули.

— Уверена, мой Мишка тут ни при чём, — тотчас заявила Марьяна.

Тот согласно закивал.

— Хотелось бы в это верить, — с сомнением протянул я.

— А что мешает? — спросила Марьяна.

— То, что в ограблении участвовал очень хороший стрелок из рогатки, — сказал я.

Марьяна слегка нахмурила брови.

— Ну, самый лучший стрелок из рогатки, которого я знаю, это ты, Ефим, — сказала она.

Тут Мишка вскинулся и чуть было впервые в жизни не поспорил с матерью. Не решился. Я незаметно подтолкнул Матвеева локтем. Мол, слышал? Матвеев лишь дернул уголком рта. Выглядело так, будто бы он и Марьяне не поверил.

— У тебя есть алиби, Ефим? — с улыбкой спросила она.

— Есть, — сказал я. — А вот есть ли оно у Михаила, нам как раз и предстоит выяснить. И на какие шиши он гулял, тоже надо выяснить.

— Про последнее я тебе и так скажу, — пообещала Марьяна. — Я ему рубль дала. Подозревала, что напьется, паршивец, но праздник же.

Мишка горестно вздохнул, старательно изображая полное раскаяние.

— Кто бы сомневался, — проворчал Матвеев.

— Ну да, — согласился я. — Семён, а что мы у Мишки нашли?

На «что мы нашли» у Мишки дернулись руки. Как если бы первая мысль была: «А вдруг нашли?», а вторая: «Ну не при них же проверять!» Семён с готовностью развернул учетную книгу и громко, проводя пальцем по строчкам, зачитал:

— Так, посмотрим… Вот, Алтынин… Принято на хранение сорок копеек мелкими монетами…

Остальное с рубля, он, стало быть, прогулял. Много Мишке не надо. Две-три рюмки чего покрепче, и он уже готов на подвиги.

— Портсигар металлический, пустой, — продолжил Семён. — Всё.

— Рогатки нет, — заметила Марьяна.

— Она может быть у сообщника, — сказал я.

— А кто у нас сообщник? — с легкой улыбкой спросила Марьяна. — Седой пёс дворовой породы?

Она это подавала как шутку, но Мишка дернулся, будто бы уже словил оплеуху. Стало быть, Марьяна случайно попала в цель. А может, и не случайно.

— Ну, это, скорее, главарь банды, — в тон ей ответил я.

— В это я могу поверить, — огласилась Марьяна, и улыбка на ее лице получилась очень грустной. — Но поверит ли суд?

— Под суд его пока никто не отдаёт, — успокоил я ее.

По крайней мере, в глазах Марьяны промелькнуло очень отчетливое облегчение. Мишка тоже воспрял духом. Это он зря.

— Но это во многом зависит от того, что мы еще найдем у него, — добавил я. — Сейчас как следует обыщем, тогда и решать будем.

Мишка тотчас вскинулся:

— А правов таких не имеете!

— Имеем, — спокойно сказал Матвеев, шагнув к нашему дебоширу.

— Что искать будете? — спокойно спросила Марьяна.

— Часы, кошелек и денег на полсотни рублей, — пояснил я.

Марьяна спокойно кивнула. Я прекрасно понимал ход ее мыслей: выглядит достаточно мелко, чтобы в крайнем случае просто откупиться от пострадавшего. Мишка потом получит на орехи, но всё это не впервой. В принципе, меня бы такой вариант тоже очень устроил.

— Мишка, — коротко велела Марьяна. — Сдавай добычу.

— Да нет у меня ничего, — заканючил тот.

— Что?

Вроде и голос не повышала, а такая угроза в этом «что?» обозначилась, что я сам чуть карманы не вывернул. Мишка поник. Я мысленно вздохнул. Это ж мечта любого полицейского! Подозреваемый дает показания, а рядом стоит такая Марьяна, и как только он начинает лгать, она сразу: «Что?» Сказка ведь, а не работа.

С кислой физиономией Мишка отогнул подкладку и, пошарив там, достал свернутые в трубочку деньги. Он отдал их Матвееву. Тот развернул. Там оказалось ровно пятьдесят рублей — пять червонцев выпуска 1905 года, но такие затертые и замятые, будто бы их выпустили еще в прошлом веке.

Всё выглядело так, словно интуиция меня не обманула. По крайней мере, выглядело, пока не встал вопрос о часах купца.

— Какие часы? — переспросил Мишка.

В его мутном взгляде промелькнула хитринка. Ёшкин кот, теперь точно будет строить из себя великого загадочника! Впрочем, именно на этот случай у нас и была Марьяна.

— Часы в золоченом корпусе, — строгим тоном, каким обычно говорят «нам всё известно», сказал я. — С изображением собаки.

— Не видел таких, — заявил Мишка.

А на лице прямо написано: «а вот угадай, видел или нет?» Как будто заняться мне больше нечем.

— А сколько они стоили-то? — спросила Марьяна. — Может, просто компенсировать ущерб и закрыть дело?

— Дороговато вам это встанет, — сказал я. — Часы пять тысяч стоят.

— Сколько?! — Мишка аж поперхнулся.

— Пять тысяч, — четко и внятно повторил я. — Так что сам понимаешь, нам они очень нужны.

— Ну правда, первый раз слышу, — жалобным тоном протянул Мишка.

Прозвучало это действительно похоже на правду.

— И на кладбище сегодня не был? — спросил я.

Мишка опасливо глянул на мать, потом на меня.

— Не-а, — заявил он.

Вот тут у меня с ходу возникло ощущение, что он опять врёт. Судя по тому, как нахмурился Матвеев, не у меня одного. Собственно, и в глазах Марьяны я прочел неприкрытое сомнение. Мишка вскочил на ноги, перекрестился и заявил, обращаясь к матери:

— Богом клянусь, мам, никого я сегодня не грабил!

Семён недоверчиво хмыкнул. Я нахмурился. Любому другому я бы в такой ситуации ни за что не поверил, но чтобы Мишка вот так прямо, с клятвой, соврал матери, да он лучше в тюрьму сядет!

— А деньги тогда откуда? — озвучил Матвеев общую мысль.

— Знакомый дал, — тотчас ответил Мишка.

— Хорошие у тебя знакомые, — сказал я. — Аж завидно. Будь другом, познакомь нас.

— Ага, друг, — проворчал Мишка. — А кто меня чуть что, за шкиряк и в кутузку?

— Это всё он, — сказал я, указав на Матвеева.

Городовой фыркнул. Марьяна усмехнулась, но взгляд ее оставался строгим.

— Да я сам его не знаю, — нехотя признал Мишка.

— И он дал тебе полсотни?!

— Ну не за просто так, конечно, — еще более нехотя признал Мишка.

Взгляд его при этом такие вензеля по полу выписывал, что если б он след оставлял — сложнейший бы узор получился. Хоть выпиливай потом кусок пола и на выставку.

— Уже лучше, — сказал я. — И за что он тебе заплатил?

— А это моё дело!

— Уже нет, — ответил я. — У купца стянули точно такую же сумму, так что ты, приятель, под подозрением.

— Да говорю тебе, не грабил я никого! — заявил Мишка. — И не крал. Вот в кои-то веки честно заработал, а мне никто не верит!

— Поверю, когда расскажешь: как? — пообещал я.

Мишка взглянул на мать, вздохнул и ответил:

— Да попросил он, чтоб я за его псом присмотрел. Ну а что? Для меня дело привычное. Опять же, деньги хорошие.

— Даже слишком хорошие, — сказал я.

— Ну а что? — спросил Мишка. — Некоторые своё зверьё повыше людей ценят.