Роберт Маккаммон - Кардинал Блэк

Самое частое проявление нашего возмущения связано с тем, как авторы поступают с героями. Особенно когда в конце они их просто убивают. Вот так читаешь книгу, проникаешься характером персонажа, сопереживаешь ему, симпатизируешь, а потом автор быстренько его уничтожает. Мы с Натали, например, очень боялись, что под финал «Кардинала Блэка» МакКаммон убьет Джулиана. И с облегчением выдохнули, когда герой живой и здоровый упорхнул из-под носа Фэлла, оставив нашу растревоженную фантазию гадать, что же с ним случилось дальше и начал ли он жизнь с чистого листа?

Если же творческие разногласия у нас все же случаются, мы устраиваем мозговой штурм и тогда кому-то из нас приходится идти на уступки. В такие моменты думаешь не о том, чтобы настоять на своем мнении, а о том, что будет лучше для перевода, что лучше впишется в повествование.

Натали:Иногда разногласия случаются, да. Мне кажется, это неизбежно в любом деле, которое ведут между собой равноправные напарники. Иногда находит коса на камень, и приходится останавливаться и решать конфликт. Делаем мы это, как все нормальные люди — с помощью диалога. Проговариваем, что и почему не устроило, что было не так, предлагаем варианты выхода из конфликтной ситуации. Главным интересом для нас обеих выступает качество перевода, поэтому в угоду ему мы часто наступаем на горло собственной творческой песне.

В книгах МакКаммона у нас частенько возникают разные варианты имен персонажей. Так, например, в моем варианте Элизабет Маллой была «Демоницей Лиззи», а у Елены — «Дикаркой Лиззи». Посовещавшись, оставили «Дикарку», Елена нашла такой вариант перевода сочетания RakeHell Lizzie, которое я проглядела. Переводы Елены вообще точнее и техничнее моих, поэтому я во многом на нее ориентируюсь и заставляю себя притормозить полет фантазии. Все-таки, быть писателем и переводчиком одновременно непросто — иногда меня тянет на вольности. Лазарус Файрбоу в моем варианте был Лазарем, но тут я согласилась с напарницей — «Лазарус» звучит более… по-маккаммоновски. Все мы помним его любовь к помпезным именам — Ахиллес Годфри, Кристиан Мельхиор, Самсон Лэш…

5) Читаете ли вы свои переводы по окончании работы? Какой язык — английский или русский — более полно и красочно описывает то, что происходит в мире Мэтью?

Елена:Да, мы читаем свои переводы, но не для того, чтобы насладиться результатом, а в качестве очередного этапа работы — редактуры, в ходе которой исправляем ошибки, описки, выравниванием текст под единый стиль, проверяем орфографию и т.д.

Может быть через несколько лет, когда содержание переведенных нами книг подсотрется из моей памяти, я и прочитаю наши переводы, как простой читатель, не задумываясь, правильно ли вон там стоит запятая и не лучше ли здесь было использовать другой оборот.

Лично мне кажется, что английский язык немного угловатый и ограниченный, а вот с русским есть, где разгуляться: красок, эпитетов и синонимов для того, чтобы достойно раскрыть и описать мир Мэтью хоть отбавляй!

Натали:Только в процессе вычитки!

Представьте себе, что один и тот же большой текст вы видите, как минимум, трижды. На третий раз он вызывает уже легкий нервный тик, а перед вами все еще стоит задача внимательно вчитываться в каждое слово. У нас так с каждым переводом.

Иногда эта задача превращается в невыполнимую, и какие-то опечатки все-таки ускользают от замыленного глаза. Как можем, мы пытаемся себя муштровать в этом вопросе, но получается, увы, с переменным успехом.

Читать тот же текст в четвертый раз нет уже никакого желания, так что читательское удовольствие от книги стирается из-за рабочих моментов. Но для нас важнее поделиться текстом с читателями.

По поводу богатства языка: русский действительно богаче английского — взять хотя бы количество слов в словаре. Однако сравнивать тексты я бы не рискнула. У английского языка свои особенности, у русского — свои, и своя мелодичность присутствует в них обоих. Каждому слуху просто ближе своя мелодия. Я в этом смысле меломан.

6) Известно ли Роберту МакКаммону о вашей переводческой инициативе? Если да, то как он к этому относится?

Елена:Насколько я знаю, не известно.

Хотя, думаю, что на этот вопрос лучше ответит моя напарница — из нас двоих она больше тяготеет к этому автору и дольше с ним работает. Не припоминаю, чтобы она упоминала, что связывалась с МакКаммоном, но мало ли.

Натали:Помнится, я писала Роберту письмо еще в начале своей деятельности, когда взялась за «Реку Духов». Ответа от автора я не получила и даже не могу судить, дошло ли до него письмо. Возможно, оно отправилось в спам — неизвестно. Во всяком случае, пока на этот счет в эфире гробовая тишина.

7) Как вы делите перевод? Кто начинает переводить, а кто заканчивает? Или вы делите по страницам? Есть ли у вас какой-то норматив, сколько страниц или глав вы переводите в день? И как потом работаете с переведенным материалом (есть ли этапы черновика и чистовика, например?)

Елена:Что до перевода «Кардинала Блэка», с ним моя напарница просто не оставила мне выбора. Я ей сбросила оригинал романа чисто для прочтения, написала что-то вроде: «Хоть переводить мы его и не будем, но это не помешает нам насладиться продолжением истории», а уже через неделю пришло сообщение, что она не смогла устоять перед соблазном и настолько сильно соскучилась по Мэтью, что ее пальцы сами собой застучали по клавиатуре и начали переводить. Вот такое у нас вышло начало.

Текст мы обычно делим по главам — от одной до четырех в зависимости от их объема и объема книги. Номера глав расписываем сразу, при первой дележке. В процессе перевода могут возникнуть ситуации, когда одна из нас слишком загружена и не успевает за напарницей, тогда вырвавшаяся вперед или берет на себя главы отстающей, или просто ждет, когда ее нагонят.

Нормы, сколько надо перевести в день, у меня нет. Скорость и объемы перевода зависят от многих факторов: наличия свободного времени, самочувствия, настроения. В один день получается перевести листов 15-20, а в другой — ни одного. Основной фактор — это, конечно, наличие свободного времени. Я обычный человек, у меня, как у всех, есть работа, семья, желание погулять, отдохнуть и выспаться. Среди этого всего и выкраивается время на перевод.

Сразу после перевода текст считается черновиком, который предстоит еще вычитать два раза. Так уж повелось в нашем дуэте, что первая редактура — черновая — за мной, а вот наведение лоска и контрольная вычитка, результат которой непосредственно предоставляется на ваш суд — за Натали.

Вкратце, процесс протекает так. После окончания перевода, Натали присылает мне свою часть, и я соединяю ее со своей. Далее приступаю к первой вычитке-редактуре. В ходе прочтения текста сверяю имена и названия, чтобы не было расхождений, выравниваю стиль повествования, убираю ошибки, описки, глюки авторов. По мере готовности — частями или целиком — текст отправляется к Натали на финальную обработку, где она проделывает то же, что и я, только своим свежим, незамыленным взглядом. Вуаля, перевод готов!