Роберт Маккаммон - Кардинал Блэк

Угодили в мою паутину, — как будто не договорил он. По крайней мере, Мэтью так показалось.

Теперь все были на ногах и смотрели на развернувшееся перед ними зрелище в замешательстве, причем на некоторых лицах читалось явное беспокойство.

Лэш вновь уселся на скамью.

— Будь я проклят! — сказал он с громким вздохом, больше похожим на рык. — Да у них не яйца в штанах, а пушечные ядра! Только взгляните на них, друзья! Прийти сюда под ложной личиной, чтобы принять участие в нашем аукционе! А что случилось с настоящими пруссаками?

Джулиан с вызовом вздернул подбородок. Его улыбка ни на грош не походила на улыбку обреченного — скорее, наоборот.

— Мы выпотрошили их и бросили в канаву с дерьмом, где им самое место. Кстати, у них был отвратительный вкус в одежде.

— Мэтью? — раздался слабый голос. — Мэтью… где ты?

Это был Нэк, скулящий в яме, пока Дикарка Лиззи все еще обвивала его тело.

— Здесь, — отозвался Мэтью, продолжая смотреть в беспощадные глаза Черного Кардинала. — Мы собираемся выйти из этого дома, чтобы его не атаковало тридцать человек…

— А чего же только тридцать? — перебил Лэш с коротким резким смешком. — Почему не пятьдесят? Дьявол, чего сразу не сотня?

— Он ведь лжет, да? — забеспокоился Монтегю. — Я на такое не подписывался!

Львица протянула вперед свою длинную руку, грубо схватила Мэтью за подбородок и развернула его лицом к себе. Ее ноздри ходили ходуном, пока она принюхивалась к воздуху.

— Он лжет, — заключила она, — я это чувствую.

— Серьезно? — Мэтью вложил в этот вопрос весь доступный ему сарказм. Накрашенные брови приподнялись, словно в недоумении. Всем своим видом он показывал, что разочарован глупостью Львицы, хотя внутренности его скручивались узлом от страха. — Неужели мы настолько глупы, чтобы заявиться сюда без подмоги?

Рядом с ним Джулиан издал кашляющий звук — скорее всего, он так старался замаскировать, что задыхается от страха.

— Они пришли сюда — одни — чтобы вернуть книгу Профессору Фэллу, — сказал Блэк, обращаясь ко всем собравшимся, но особенно к Лэшу. — Скажите мне, мистер Девейн: что случилось с Матушкой Диар?

— Безвременно скончалась, — был ответ.

— Я так и думал. Она не встретилась со мной в оговоренном месте. Получается, книга, которую я искал, до сих пор у Фэлла… Эта книга — большой позор. Она чрезвычайно злит меня и моего Повелителя. — Его тонкий палец начертил на лбу Джулиана две линии, сформировавшие сатанинский крест. — Скоро и ты скончаешься .

— Что ж, — пожал плечами Джулиан, — каждому псу нужен хозяин. И, кстати, видел я, как ты поработал над тем маленьким мальчиком в башне. Хотел бы я провести с тобой в той комнате минут пять, чтобы показать, как сражается большой мальчик.

Лэш снова рассмеялся.

— Он забавный, только послушайте, что он говорит! Хотя у тебя и этих пяти минут нет. Потому что часики твои стремительно тикают, и время истекает.

— Мэтью! — позвал Нэк. — Пожалуйста! Умоляю! Вытащи меня отсюда!

— Убейте их всех, и покончим с этим! — выкрикнул Мэрда. — Будь моя воля, я сожрал бы их на десерт!

— Да, — поддержал Виктор, снова сев на скамью, — прикончите их.

— Терпение, — сказал Лэш. — Дождемся, пока вернется Филин. Оставайся на месте, Лиззи. Я сомневаюсь, что твой танец придется прервать.

Джулиан сел и вытянул ноги на скамье.

— Вы же понимаете, Лэш, что Мэтью и я принесли сюда то, что вы хотели. Разве это не значит, что мы выиграли аукцион?

— Но вас на него не приглашали, — ответил вице-адмирал. — Вы лишь принесли сюда то, что предлагали пруссаки. И я заберу ваше подношение, благодарю. Далее я продолжу аукцион среди тех, кто заслужил право быть здесь. Услуги доктора Файрбоу и книга еще ждут своего обладателя. Вот и все.

— Это конец для вас обоих, — прошелестел Блэк.

Через несколько минут, в течение которых Нэк продолжал слабо сопротивляться Дикарке Лиззи, которая вцепилась в него, как пиявка, вернулся Филин.

— Я отправил нескольких человек в парк, — отчитался он Лэшу. Голова его повернулась через плечо, и взгляд выпученных глаз нашел Мэтью и Джулиана. — Первое сообщение: на снегу следов нет. Если там и есть их сообщники, то они прячутся на деревьях.

— Полагаю, это невидимые сообщники, — усмехнулся Лэш. Он погладил свою пламенную бороду. — Мы только зря прервали наше развлечение. Музыканты, начинайте! Лиззи, продолжай.

Когда барабан и свирель вновь зазвучали, когти Дикарки Лиззи продолжили работать над грудью Диппена Нэка. Нэк выкрикнул имя Мэтью, затем еще раз… на третий раз его голос от ужаса прозвучал очень высоко. Крики продолжались, пока лезвия не рассекли ему горло, и кровь не заглушила их, потоком хлынув на грудь и в грязь.

Мэтью отвел взгляд, но Кардинал Блэк схватил его за подбородок и развернул его голову в сторону кровавого зрелища. Тело Диппена Нэка разрывали когти, с которых капала кровь. Наконец, когда внутренности констебля выпали из дымящейся полости в грязь, окровавленная Дикарка Лиззи спрыгнула со своей жертвы и села на колени на некотором расстоянии от трупа. Ее голова чуть склонилась вперед, спина блестела от пота. Нэк был уже мертв, но его тело продолжало содрогаться, заставляя цепи греметь и напевать свою собственную странную мелодию.

Вдобавок ко всему этому ужасу, Мэтью понял, что последним, что произнес Диппен Нэк во время этой страшной казни, было его имя. Нэк просил у него помощи, которая никогда не будет оказана.

— Прекрасно, — сказал Лэш. Он жестом попросил музыкантов остановиться, и на последней ноте убийцы разразились аплодисментами. Дикарка Лиззи оставалась на коленях — очевидно, одурманенная кровью. — Дорогая? — обратился Лэш. — Ты сможешь станцевать еще с двумя?

Она несколько раз вдохнула и выдохнула, а затем ответила:

— Только с одним.

— Все равно хорошо, — согласился Лэш. Он снова погладил бороду, глядя на лжепруссаков. — Ну что ж, — кивнул он, придя к решению. — Давайте подготовим мистера Корбетта.

Придя в себя, Мэтью тут же понял, что руки его схвачены кандалами и вытянуты над головой. Стены ямы делали перед глазами тошнотворные обороты, взгляд не фокусировался, а мозг работал рассеяно после сильного удара по затылку. Однако даже в таком плачевном состоянии Мэтью понял, что трое мужчин — трудно было сказать наверняка, работали они на Лэша или на Филина — еще не успели надеть оковы на его лодыжки.

Уловив призрачную надежду на спасение, Мэтью начал брыкаться, но все его попытки были заранее обречены на провал. Один из мужчин ударил его в грудь той же самой короткой деревянной дубинкой, которой прежде нанес ему удар по голове. От боли у Мэтью перехватило дыхание, а второй удар — кулаком в челюсть — и вовсе сотряс его голову и снова затуманил сознание. Следующее, что он почувствовал, это как оковы сомкнулись вокруг его лодыжек. Его спина болезненно растянулась, а обнаженное тело слегка подалось вперед, как и у двух других жертв, разорванных на части этой ночью.