Ирина Лобусова - Лугару

— Где ж он мог напороться на кислоты? — как бы про себя хмыкнул Асмолов.

— Понимаете, есть много видов производства, в которых используются кислоты. К примеру, они широко применяются в ювелирном деле, — объяснял Кац. — А эти ожоги на трупе выглядели так… ну так, словно этот мужчина случайно перевернул на себя мензурку или пробирку с кислотой. Вот капли жидкости и попали на грудь и на живот. Но поскольку жидкости было мало, ожоги незначительны. Слушайте, — оживился Борис Рафаилович, — а может, он был в химической лаборатории или мастерской ювелира?..

— Ладно, — оборвал его резко Асмолов, — что еще?

— А еще ваш сотрудник был алкашом, — не выдержала Зина. — Пил он серьезно, и года через три у него развился бы цирроз печени.

— Это к делу не относится! — отрезал офицер, а Кац испуганно дернул ее за рукав халата.

— Забудьте все, что вы видели и делали сегодня ночью, — с этими словами НКВДшник и солдаты покинули здание морга.

Когда громко и отчетливо захлопнулась входная дверь — как бы отрезав самый большой ужас, который мог бы случиться в их жизни, — Зина заперла на ключ ординаторскую. Затем силой усадила Каца на стул, достала припрятанный под столом коньяк Барга и стаканы и плеснула в них две щедрые порции. Свою выпила залпом.

Некоторое время в комнате держалось молчание — долгое, тягучее, но в то же время такое содержательное и объемное, каким бывает не каждый разговор.

Крестовская не выдержала первой.

— Похоже, он знает, кто это сделал… Вам так не показалось?

— Знает, — кивнул Кац, — или хотя бы догадывается. Несмотря на то что его удивили волчьи зубы. Этого он точно не ожидал.

— Интересно почему… — задумалась Зина.

— Я вас умоляю! Чует мое сердце — лучше нам не знать этого! — искренне воскликнул Кац.

Но Зина не унималась.

— Почему это не сделали их специалисты? Ну, я в смысле вскрытия… У них же достаточно своих экспертов. Почему привезли сюда, нам? Да еще вас подняли с постели? — недоумевала она.

— Очевидно, ему было нужно независимое исследование, — пояснил Борис Рафаилович. От коньяка он явно расслабился и охотно поддерживал разговор. — Он не дурак, этот Асмолов, ему нужно было получить квалифицированное обследование. Скажу без ложной скромности: заслужил я уже здесь репутацию, пусть даже вот так… В морге.

— Точно — заслужили! — согласилась Зина, пытаясь хоть так отвлечь шефа от мрачных мыслей.

— Талант не пропьешь! — горько усмехнулся Кац, наливая вторую порцию коньяка и залпом проглатывая ее.

— Но кто его убил — человек или волк? — Зина никак не могла успокоиться, настолько странным казалось ей все происходящее. Весь этот абсурд не укладывался в ее голове — какой волк в центре Одессы в 1937 году? Из зоопарка сбежал или из цирка? Но в цирке волки не выступают, кажется… Или выступают?.. Господи, что за глупость, какие волки? Что здесь, тайга? Но ведь следы зубов она видела своими глазами! Они с Кацем даже специально сравнивали их по таблице. И это были зубы волка! Волк прокусил артерию, и человек истек кровью… Мистика какая-то…

— Не знаю… — задумчиво произнес Кац, и по его глазам Зина поняла, что шеф думает о том же, о чем она. — Человек, скорее… Откуда в наших краях взяться настоящим волкам? Человек. Но какой же странный способ убийства! Никогда не слышал ни о чем подобном — нанести раны на шее зубами животного. Хорошо бы анализ кислот провести! Но нет — так нет…

— А вы уже вскрывали когда-нибудь такой труп? — поинтересовалась Крестовская.

— Нет, что ты, — покачал головой Кац, — я бы запомнил. Когда я еще был хирургом, мне неоднократно приходилось зашивать собачьи укусы, спасать детей да и взрослых иногда. Но с укусами волков дела иметь не приходилось, нет.

— Странно все это… — не могла угомониться Зина.

— Так, — вдруг воскликнул Борис Рафаилович, — ты лучше и не думай! В такие дебри попасть можно, что и жизнь потеряешь, и ничего не поймешь.

— А все-таки интересно почему…

— Нет! — Кац снова перебил ее, стукнув при этом ладонью по столу. — Как там у нас говорят: давай больше не будем говорить за это! Нам надо забыть! Забыть. Как этот сказал: зачем нам оно? Это их проблемы. Не хочу больше… Хватит. И так столько терял за свою жизнь. Так что давай за все забудем. Уже не помню. И ты — забудь, — улыбнулся горько он.

Зине было понятно состояние Каца. Она вполне могла оправдать его страх. Оправдать — но не поступать так же. Она прекрасно знала, что никогда не забудет странных событий этой ночи. Они уже отложились в ее памяти. А самое главное — она и не хотела их забывать…

Конец дежурства выдался напряженным. Завезли несколько трупов из городских больниц, плюс как они их называли, бесхозников — бесхозные, неопознанные тела умерших на улицах. Таких было пять.

К завершению дежурства, когда в холодильниках почти не оставалось мест, они вышли перекурить во двор. Зина все-таки решилась поговорить с Кацем. На землю бирюзовой дымкой опускались сумерки.

На них было приятно смотреть даже отсюда, из этого страшного места.

Странно, подумала Зина, в этом мире живут люди, для которых наступает спокойный вечер. И в нем нет ни гнилых трупов, ни страшных, связанных с ними забот…

— Интересно все-таки, куда они денут труп? — спросила она, когда Кац, почти докурив папиросу до конца, находился в благообразном, расслабленном состоянии, которое периодически нисходило на него, а она умела такие моменты видеть.

— Ты о чем? — удивленно обернулся он.

— Да все о том же… О трупе с волчьими зубами. Точнее, со следами волчьих зубов. Куда они денут труп?

— Все не можешь угомониться? — Борис Рафаилович нахмурился.

— Не могу. И вы не можете. Такое не выходит из головы.

— Закопают. Где-нибудь. Припрячут. Привыкли, — резко, словно стреляя словами, ответил Кац.

— А как они скроют причину смерти? Выстрелят в грудную клетку из самодельного оружия — мол, в схватке пристрелили бандиты?

— Зина, послушай меня очень внимательно… — Кац посмотрел на нее тяжело. — Я не знаю, что там произошло на самом деле… Да и знать не хочу, если честно. Но больше ни одного слова о том, что произошло ночью! Иначе ты накличешь беду. Ты не понимаешь, что делаешь!

— Борис Рафаилович, да я же ничего не делаю! — воскликнула Зина. — Мне просто очень интересно, почему НКВДшники так засуетились и прячут этот странный труп. Меня детали заинтересовали.

— Да, тебя заинтересовали детали. Любопытство, — Кац осуждающе смотрел на нее. — Но тебе и в голову не пришло, что из-за твоего любопытства другие люди могут лишиться жизни! Неужели ты до сих пор не поняла? Мы все под угрозой! Ты, я, наши санитары, которые были ночью. Нам всем выписан приговор! А твое любопытство — детонатор! И он рванет рано или поздно. Если этот труп так прячут, значит, знают почему…