Игорь Москвин - Убийство в Невском переулке

— Иван Дмитриевич в отделении? — спросил у дежурного чиновника надворный советник.

— У себя, — ответил, не поднимая глаз, дежурный, продолжая писать в журнале происшествий.

СТУК В ДВЕРЬ не прервал размышлений начальника сыска. Сквозь морозный узор Путилин видел, как на карете подъехал Федор Федорович, вальяжно вышел, поправив тяжелую шубу. Сегодня день приемов, поэтому, наверное, вернулся из ревизорской поездки.

— Да, — ответил Иван Дмитриевич, потом повысил голос: — Войдите.

Вот и пришли допросные листы студента Микушина, в кабинет ступил Иван Иванович, а вслед за ним и Михаил.

— Иван Дмитриевич, — листы заняли свое место на столе, — Алексей Микушин идет на поправку.

— Ясно, — начальник обернулся к ним, не отходя от окна, — значит, все записали за ним?

— Все, — мрачно ответил надворный советник.

— Присаживайтесь, господа. Будем решать, как нам дальше жить-поживать… Прошу, садитесь, — сам остался стоять у окна, повернувшись к ним спиной.

Чиновник для поручений господин Соловьев и младший помощник Миша расположились на стульях у стола, направив взгляды на Путилина. Затянувшееся молчание было нарушено нетерпеливым покашливанием Жукова.

— Итак, что мы имеем на сегодняшний день, Иван Иванович?

Надворный советник ответил не сразу, а словно пытался поймать ускользающую мысль.

— Мое мнение таково: пока необходимо продолжить слежку за Ильиным.

— Я тоже так думаю. Ведь после убийства он мог уехать из столицы, но что-то очень важное его держит. Нам надо понять, что? Пока не поймем, не узнаем намерений господина Ильина, трудно что-либо предпринимать. Что мы имеем?

— То, что он убил Левовского, — вставил Миша, — вполне доказанный свидетелем факт.

— С этим не поспоришь.

— Иван Дмитриевич, я тогда выясню, где был этот негодяй, и что делал в вечер и ночь убийства Фома Тимофеевич, постараюсь найти иных, кроме Микушина, свидетелей, — и с улыбкой взглянул на Соловьева.

— Пожалуй, это не будет лишним, — сложил руки на груди и оперся спиной о подоконник Путилин. — Далее, господа. Каковы дальнейшие наши действия?

— Думаю, — Иван Иванович то ли в волнении, то ли от нетерпения постучал пальцами по столешнице, — без сведений, полученных Василием Михайловичем, сложно предположить, что необходимо предпринять в отношении Анисимова.

— Анисимова?

— Да, Иван Дмитриевич, с Ильиным-то ясно, вот роль Глеба, если не ошибаюсь, Петровича не совсем понятна.

— Петра Глебовича, — вставил Жуков.

— Что?

— Петр Глебович Анисимов.

— Да какая разница, Глеб Петрович или Петр Глебович, — отмахнулся Соловьев.

— Разницы нет, за исключением того, что мы с ним лично не знакомы и совсем не имеем о нем сведений.

— Будем иметь, — самоуверенно заявил младший помощник статского советника.

— У меня нет сомнений, — теперь уже вставил Путилин, и добавил не без иронического тона: — Если за дело берется Михаил Силантьевич Жуков.

— Иван Дмитриевич, — оскорбленный вид показал, что молодой человек обижен словами начальника, — я ж для пользы дела.

— А как же иначе, — тон Путилина не изменился. Он даже развел руками, потом шагнул в сторону стола и занял за ним свое место, — давайте перейдем к серьезному, — примирительно произнес Путилин, — розыск наш не прост, а вследствие открывшихся обстоятельств нам предстоит арестовать всех преступников, участвующих в изготовлении фальшивых ассигнаций. Никто не должен остаться без наказания. Это, по-моему, объяснять не надо.

— Иван Дмитриевич, — уже другим тоном подал голос Михаил, — мы ж…

— Ладно, — перебил его Иван Дмитриевич, — к делу.

— По соображениям, не подкрепленным никакими фактами, — Иван Иванович не перестал барабанить пальцами по столешнице, — мы уверены, что типографские машины увезены в имение, купленное Анисимовым у Сергея Ивановича, а если это не так?

— Вполне возможно. — Надворный советник высказал то, о чем Путилин и думать не хотел.

— Тогда мы займемся Тверской губернией.

— Тоже верно, но давайте рассудим. Зачем нанимать крестьян для перевозки машин из Петербурга в Тверь, ведь дорога тяжелая? Неделя пути, мало ли что может произойти. Значит, за перевозчиками должен быть догляд. Не думаю, что они поперлись в такую даль. Вернее было отправить поездом, тогда займитесь этим, Иван Иванович: не оправляли ли большой груз господа Левовский, Ильин и Анисимов в Тверь, чтобы исключить данный факт из следствия. Крестьяне наняты, на мой взгляд, в соседней деревне с имением. Этим займется господин Орлов, тем более что он собирает сведения об Анисимове.

— А я? — удивленный взор Жукова дал понять, что он остался «без работы».

— А ты, Михал Силантьич, будешь следить за каждым шагом Фомы Тимофеевича, и чтобы ни один его чих не оставался незамеченным!

— Понятно, — младший помощник не выказывал теперь недовольства, но глаза красноречиво выдавали его угнетенное состояние. Он, видите ли, рассчитывал на большее.

— Если все понятно, тогда я вас не смею задерживать.

Путилин не думал, что типографские машины отправлены в Тверскую губернию. Сложная доставка, а потом Левовскому надо иметь сообщников под рукой, чтобы срочно сообщать о грядущих изменениях в государственных билетах. Не то напечатают определенную сумму, а она уже не подходит. А ведь злоумышленники собирались долго работать, пополняя карманы. Что-то пошло не по плану, раз Сергей Иванович стал не нужен. Но что? Казалось бы, что, в самом деле, им делить? Напечатанное? Глупо, в их руках золотой неиссякаемый родник, это подобия дележки воды в реке. Иван Дмитриевич не понимал, может, причина не в изготовлении фальшивых ассигнаций, а в другом? Мести? Любви? Обиде? Многое можно перечислить. Путилин надеялся, что штабс-капитан принесет хорошие вести. И не ошибся. Ближе к позднему вечеру, когда за окнами затрепетали огни в лампах на фонарных столбах, прибыл штабс-капитан. Ввалившись в кабинет, он рухнул на стул, по нему было видно, что за сегодняшний день он больше устал, чем за все предыдущие. Он положил перед начальником бумагу, на которой каллиграфическим почерком был написан послужной список. Путилин с удивлением посмотрел на него, ведь ждали такую бумагу из канцелярии тверского губернатора на днях. А здесь…

— Когда я узнал в участке, что Петр Глебович служит при Министерстве внутренних дел, решил заехать к ним. Не спрашивайте, Иван Дмитриевич, как, но список перед вами.

«Молодец», — пронеслось в голове, и Иван Дмитриевич принялся за чтение.

I.

Надворный советник Петр Глебович Анисимов, цензор Тверского цензурного комитета, тридцати пяти лет, вероисповедания православного (имею орден Св. Анны 3-й ст. и Св. Станислава 3-й ст.) Получал: жалования — 1100 рублей, столовых — 800 рублей. Всего — 1900 рублей.