Деанна Рэйборн - Опасное предприятие

Удовлетворив этот неожиданный приступ хозяйственности, я вернулась к Стокеру на краткий военный совет.

– Вряд ли нам удастся довести до конца наш план, пока здесь мисс Толбот в таком состоянии, – заметила я. – Мы должны устроить ее где-то в безопасности до тех пор, пока не схватим миссис Рамсфорт.

Тонкие, артистичные пальцы мисс Толбот яростно вцепились в руку Стокера.

– Она не могла далеко уйти.

– Да, мисс Толбот, это очевидно: тело еще теплое и кровь почти не свернулась, – сообщила я ей.

Она побледнела еще сильней, и Стокер закатил глаза.

– Ради бога, Вероника, она и так еле стоит на ногах.

Я решила, что ему уж очень нравится роль героя-спасителя. Склонив голову набок, я внимательно посмотрела на мисс Толбот.

– Да, ты прав, она очень бледна. Как думаешь, может быть, лучше вырубить ее, чтобы спокойно закончить все дела? Достаточно одного удара в нижнюю челюсть, сразу под ухом, – сказала я и указала пальцем на нужное место.

Он сжал губы, а мисс Толбот еще раз содрогнулась, но затем осторожно отодвинулась от него.

– Спасибо, мистер Темплтон-Вейн. Но мисс Спидвелл права: я должна взять себя в руки, чтобы вы могли разобраться с этим делом. Нельзя позволить ей уйти.

Она выпрямилась. Было видно, что ей это дается с трудом, и я поняла, что мне в ней это нравится.

– Она от нас не скроется, – пообещала я ей. – Если понадобится, мы разберем этот дом по кирпичикам, чтобы ее найти.

– В этом нет необходимости, – сказал голос из темноты. Оттилия Рамсфорт вышла вперед, сжимая небольшой револьвер. Он был направлен в нашу сторону, и ее рука не дрожала.

– А мы как раз говорили о вас, – сказала я ей, слегка улыбнувшись. – Как это мило с вашей стороны – не заставлять нас повсюду вас разыскивать.

Она чуть приблизилась, но все же держалась от нас на расстоянии около двадцати футов; между нами было кресло любви и скрытое под шторой тело. Не глядя друг на друга, мы со Стокером быстро оценили ситуацию и поняли, что преимущество на нашей стороне. У нее, конечно, был револьвер, но нас было двое, а она – одна. Даже если она прекрасный стрелок (а этого мы не знали), все равно успеет выстрелить только в одного, и в это время второй уже схватит ее. Естественно, я не включала в свои расчеты мисс Толбот. Она, конечно, совладала с истерикой, но мне не хотелось испытывать ее храбрость в бою. Лучшее, на что мы могли надеяться, так это что она упадет на пол и не будет нам мешать.

Оттилия наводила револьвер то на меня, то на Стокера.

– Поосторожнее, мисс Спидвелл. И вы, мистер Темплтон-Вейн. Я довольно хорошо стреляю, а уж с такого расстояния точно не промахнусь. Майлз научил меня стрелять в Греции. Знаете, там встречаются бандиты. Я сумела неплохо попрактиковаться.

Она навела револьвер на меня, и я не мигая смотрела в черное дуло. Оружие было совсем небольшим, скорее, дамской игрушкой, но и такого будет достаточно, чтобы продырявить одного из нас или нас обоих.

– Если сделаете еще шаг, мисс Спидвелл, я буду стрелять не в вас. Я выстрелю в него. Мистер Темплтон-Вейн, вас это тоже касается. Если не хотите, чтобы мисс Спидвелл была ранена, стойте на месте.

Стокер поднял вверх руки.

– Как пожелаете, миссис Рамсфорт. Но мне просто интересно, каков ваш план, – продолжил он тоном светской беседы. – Ведь нас трое.

Оттилия Рамсфорт взвела курок и направила дуло револьвера прямо в лоб Эмме Толбот.

– Правда?

Мисс Толбот открыла рот, чтобы закричать, но никакого звука из нее не вырвалось. Ее ресницы дрожали, и она беззвучно открывала и закрывала рот, удивительно напоминая золотую рыбку в аквариуме, пока наконец не рухнула на пол без чувств.

– Это была случайность, – сказала миссис Рамсфорт с удовлетворением в голосе и вновь перевела оружие на Стокера.

– Думаю, ваш план состоит в том, чтобы убить нас и сбежать с изумрудами, – предположила я.

– Вообще-то, драгоценности меня не интересуют, – возразила она мне. – Это была идея Гилкриста, притом очень глупая, – добавила она с яростью, которой я не ожидала. – Но когда я узнала, почему Луиза так стремилась оправдать Майлза, я велела ему действовать.

– Да, должно быть, эта новость вас шокировала, – сказала я, стараясь придать голосу нотку сочувствия. – Это кого угодно выведет из себя: так хорошо спланировать убийство, и вдруг в последний момент все идет прахом, потому что в него вмешивается близкая подруга!

Она сжала губы.

– Убийство и так прошло прекрасно.

– Я говорю не о смерти Артемизии. Я имею в виду убийство Майлза Рамсфорта. Ведь в нем все дело, не правда ли? Вашей главной мишенью была не девушка. Ею был ваш собственный муж.

– Не судите меня! – закричала она, и рука, сжимавшая револьвер, немного задрожала. – Не думайте, что вы все обо мне знаете. Вы понятия не имеете, каково это было: столько лет закрывать глаза на все его похождения. Но я закрывала, ведь так он оставался рядом со мной. И знала: он никогда не оставит меня, у него просто не было на это причин. Я любила его. Я понимала его, а не они все.

– До тех пор пока не стали заканчиваться деньги, – вставил Стокер. – Именно тогда появился страх, правда? И начала расти неуверенность. Когда не будет денег, что же его здесь удержит?

– Он любил меня, – упрямо сказала она, нацелив револьвер Стокеру в голову.

– Но недостаточно, – уточнила я, вновь привлекая к себе ее внимание. Дуло револьвера замерло в точке ровно у меня между бровями. – Если ваши деньги не смогут больше поддерживать ваши отношения, что тогда станет вас связывать? Вы же не подарили ему ребенка.

Удар попал точно в цель. Рука с револьвером дрогнула, но она выставила вторую руку, чтобы поддержать ее.

– У него никогда не было детей, ни в одном романе. Я думала, может быть, это не только моя вина, но и в нем тоже причина. Но потом Артемизия сказала ему, что беременна, и это выглядело так, будто исполнилось самое заветное его желание. Посмотрели бы вы на него, такого гордого папеньку, – произнесла она, и ее рот скривился. – Он не мог скрыть восторга. И собирался признать его. Они спланировали все вместе: как мы поедем в Грецию, на нашу виллу, и там она родит ребенка. А знаете, кто должен был за ним присматривать? Я. Она стала бы жить с нами, подарила бы ему этого золотого младенца, а я была бы не более чем нянькой в собственном доме, которая довольствуется только теми крохами, что ей оставляют господа.

– Но больше всего вас мучило не ее предательство, правда? – предположил Стокер. – Вам было невыносимо его желание сломать все, что вы с ним вместе построили, и включить в ваш союз ее.

– Он выставил бы нас обеих на посмешище, – прошипела она. – А его это совершенно не волновало. Он был так счастлив. Думал, что я буду счастлива. – Она всхлипнула. – Вот когда я поняла, что он совсем меня не знает. Я все эти годы столько ему отдавала, а он не знал обо мне совершенно ничего.