Наталья Павлищева - Черная башня

Отец повернулся к сыну, некоторое время молча смотрел на него, потом чуть хрипловато спросил:

— Ты знал?

Козимо просто кивнул, ни к чему слова. К тому же он еще не пришел в себя.

Джованни опустился на скамью, замер, размышляя.

Осведомленность Медичи только что спасла им огромную сумму денег, которую потеряли конкуренты.

Тетка Пьетро столько лет рассказывала о богатстве, которое давно потеряла, что сама в него поверила. Когда-то она имела немало, но деньги нельзя только тратить, их надо приумножать, иначе быстро закончатся. Пьетро задуматься бы, почему тетушка, слывшая большой транжирой в молодости, теперь живет у него в доме, а не в своем. Но ему проще было верить в будущее богатство, и Пьетро швырял деньги на ветер. В долг, разумеется.

Джованни мало интересовала судьба самого Пьетро, куда больше обрадовала предусмотрительность сына, как оказалось, имевшего более надежных агентов, чем их партнер Барди. Бенедетто де Барди бушевал, узнав, что Козимо отказал в кредите столь щедрому заемщику и деньги уплыли в руки конкурентов. Джованни даже решил приехать и разобраться сам. Теперь выходило, что Козимо обставил их всех!

А Козимо размышлял о том, где найти Фабио. Похоже, этот малый и впрямь знает скрытое от глаз других…

Джованни Медичи не мог долго сидеть без дела, отдав должное осведомленности сына (мысленно), он уселся за стол Козимо и принялся проглядывать бумаги, откладывая в сторону одну за другой. То, что отец не задавал вопросов, означало, что счета в порядке и ему все ясно.

Но вот его рука взялась за конторскую книгу, лежавшую в самом низу и явно не предназначенную для чужих глаз. Глаза старшего Медичи чужими не были, зато как они округлились, увидев на открытой странице какие-то значки! Вернее, он знал, что это за знаки, но что ими пользуется сын…

В ответ на вопросительный взгляд отца Козимо попытался объяснить:

— Это арабские цифры. Удобно, даже если кто-то увидит, то ничего не поймет…

Джованни ответил резко:

— Я знаю, что это арабские, а не римские цифры, и понял, что написано. Я хочу знать, откуда они известны тебе. Росси научил или Никколи?

— Нет, они сами пользуются только римскими. Меня научил купец.

— Ты знаешь, что они запрещены?

— Кем, папой? — усмехнулся сын.

— Ему самому костра избежать бы, — вздохнул Джованни. — Вот почему ты убрал счеты…

В кабинете молодого банкира и впрямь не было сооружения, которое имелось у всех, от менял до крупных банков, — римских счетов. Большая доска с множеством прорезей и ячеек и грудой камешков. Конечно, у школяров или студентов она попроще, но банкирам приходится иметь дело с большими числами, у них большие счеты.

— Будь осторожен, Козимо, чтобы враги не могли найти повод тебя в чем-то обвинить. Верни в кабинет счеты.

— Все знают, что я легко считаю в уме, отец. Но ты прав, счеты можно вернуть, пусть лежат. А книгу никто не видит, кроме меня и тебя. Даже Луиджи.

— Это хорошо, — кивнул Медичи-старший.

Он пытался разобраться в своих чувствах, которые были весьма противоречивы.

С одной стороны, отцу приятно убедиться, что сын усвоил его уроки и даже превзошел во многом, Козимо можно поручать дела без опасений, что провалит из-за неосторожности, с другой — готовность сына заменить отца во все большем объеме говорила о приближающейся старости.

— Это хорошо, что ты знаешь арабский счет, только никому о нем не говори. А нам пригодится.

Козимо не стал спрашивать зачем, хотя стоило бы…

В ХХ веке в Ватикане появилась новая финансовая организация — Институт религиозных дел, фактически ватиканский банк, подчиняющийся и дающий отчет только самому понтифику. Но такой ли новый?

Вовсе не ради выволочки старшему сыну приехал в Ватикан Джованни Медичи, дело Пиччони послужило поводом, весьма подходящим, чтобы отвлечь внимание партнеров от поездки и от предстоящей встречи с папой Иоанном. Пора было претворять в жизнь их с Бальтазаром Коссой давнюю задумку, ту, ради которой Медичи когда-то рискнул дать большие средства сначала Коссе для получения кардинальской шапки, а потом для получения Кольца рыбака и папской тиары. Много лет назад они с Бальтазаром задумали такое, что накрепко привязало флорентийского, а теперь папского банкира к самому папе, к его успеху и судьбе. Тогда еще будущего банкира к будущему папе.

Впервые случай свел этих двух столь разных людей на римской пирушке.

Бальтазар вспоминал и не мог вспомнить, кто же именно позвал в удалую компанию скромного римского банкира, скорее менялу. Но это неважно. На Коссу произвел впечатление цепкий взгляд Медичи.

Банкирские дела Джованни Медичи тогда не были предметом ничьей зависти, они попросту не существовали. Джованни руководил римским отделением банка своего родственника Вьери, руководил достойно, как делал все в этой жизни. Он был женат, имел уже сыновей, хороший дом, землю в деревне, мануфактуру во Флоренции (на всякий случай, ведь держать все яйца в одной корзине опасно) и пользовался уважением сограждан. Говорили, что Джованни схватчив, умен, но очень осторожен.

Косса и осторожность? Кажется, бывший пират вообще не знал, что это такое. Но когда во время шумного застолья скромный флорентиец тихо произнес по поводу ведения финансовых дел курии и утекания огромных сумм сквозь пальцы загребущих кардиналов, мол, я бы устроил все не так, Косса буквально впился взглядом в лицо Джованни Медичи.

— А как?

Тот лишь пожал плечами. Вокруг орали в несколько глоток довольно пьяные собутыльники, трезвыми выглядели лишь Бальтазар, которого трудно свалить даже большим количеством вина, и сам Медичи, почти не пивший, видно, из осторожности.

Бальтазар появился в его конторе на следующее утро.

По-хозяйски огляделся в небольшой комнате, зачем-то изучил banco — конторку и скамью, за которыми клерки беседовали с посетителями, поинтересовался у свободного служащего, где сам Медичи. Тот позвать не успел, из второй комнаты вышел Джованни. Поприветствовали друг друга, отошли в сторону для беседы.

— Это… все? — обвел взглядом небольшое помещение Косса.

— Главное в головах, а не в шкафах и стульях.

Косса согласно и слегка удивленно хмыкнул. Про себя он уже решил, что именно этот человек ему и надобен, но не до конца отдавал себе отчет, для чего именно надобен.

Они встречались еще дважды, подолгу беседовали, иногда просто о жизни, но больше всего о способах приумножения денежного состояния, о расчетах, о том, как учитывать разницу в валюте разных королевств и герцогств. Остались довольны друг другом, поняв, что этот союз может принести пользу обоим.

Результатом этих бесед действительно явилась договоренность о будущем новом банке и получении Бальтазаром кредита в двенадцать тысяч флоринов на покупку кардинальской мантии. Никого не ужасала сама необходимость покупать кардинальскую шапку, вопрос только в деньгах. Оба понимали, что никакой кредит Косса возвращать не будет, но расплатится иначе — введением в круг кардиналов курии. Курия — одна из самых щедрых и богатых кормушек не только для самих людей в красных сутанах и красных кардинальских шапках, но и для тех, кто их обслуживает.