Иван Погонин - Сыскная одиссея

Но хватит предисловий!

Я, тульский потомственный дворянин Михаил Алексеев Слепнев, сим заявляю, что в ночь с 6 на 7 июня минувшего 1909 года собственноручно лишил жизни дворянина Тименева Петра Сергеевича и его жену Тименеву (урожденную Неверову) Веру Аркадьевну, с которой находился в прелюбодейской связи. Преступление я совершил при следующих обстоятельствах…»

Слепнев был красив, но беден. Сколько он себя помнил, вокруг него всегда вились женщины. Когда был совсем маленьким, его ангельским личиком восхищались подруги матери, когда стал повзрослее — стал получать многочисленные знаки внимания от соседских барышень. Ну а когда на верхней губе появился пушок, ему буквально перестали давать проход жены и вдовы знакомых отца. Слепнев быстро понял, что при помощи своей красоты можно весьма недурно поправить свое материальное положение. Когда был ребенком, получал от маменькиных кумушек яблоки и засахаренные орешки, а когда стал студентом столичного университета, стал получать от дам сытные обеды, перчатки, трости, коробки дорогих сигар и уже потом, когда совсем повзрослел и оперился, — наличные деньги. В общем, последние несколько лет своей жизни Слепнев жил за счет знакомых женщин. Ну и относился к ним соответственно — много требовал и мало давал. А если какая-то воздыхательница пробовала возмущаться — тут же расставался с ней, без всякого сожаления. Женщины для студента Слепнева были источником материальных благ и наслаждений, не более.

Так же он пробовал вести себя и с Верой Аркадьевной. И сначала ему казалось, что и эта барышня не устояла перед его чарами. Но внезапно ее отношение изменилось. Вера Аркадьевна стала с ним холодна и начала всячески избегать его общества. Со Слепневым по отношению к Вере случилось ровно то же, что с нею по отношению к Алинскому. Он сначала удивился холодности барышни, потом возмутился, потом возненавидел Веру, а потом его охватила страсть. С той поры у него была единственная цель в жизни — одержать победу над неприступной красавицей. Он отказался от хорошего места в столице, которое мог получить по протекции одной знакомой графини, и попросил назначения в Тулу. Он старался как можно чаще бывать у Неверовых, сделался абсолютно равнодушным к другим женщинам и пресекал их малейшие поползновения сблизиться. И в результате остался без денег. Младшему кандидату на судебные должности жалования не полагалось, а других источников дохода Слепнев не имел. Иван Ильич, конечно, подкидывал своему секретарю крохи из своего жалования, но их хватало только на хлеб. Слепнев начал было подумывать о приискании места в конторе какого-нибудь завода, когда на горизонте появился Тименев.

Он выслушал предложение миллионщика, обдумал и принял его. Слепнев уже знал, что Вера согласилась выйти замуж за купца, и понимал, что убедить ее не делать этого ему не удастся. Но держать данное Тименеву слово Слепнев тоже не собирался. Наоборот, первая мысль, которая пришла ему в голову после предложения Тименева, была о том, что с деньгами шансы покорить сердце Веры Аркадьевны увеличатся.

Слепнев оказался прав. Вера Аркадьевна под напором шоколадных конфект, тайных роскошных букетов, голландских кружев и французской парфюмерии сдалась через пару месяцев после свадьбы.

Одержав победу, Слепнев принялся возвращать потраченный в ходе компании капитал. Поняв, что имеет дело с альфонсом, Тименева сначала разгневалась, а потом рассмеялась. В конце концов, деньги она тратила не свои, да и траты того стоили. Уж очень хорош был Михаил Алексеевич на ложе любви!

Слепнев стал снова кататься как сыр в масле — обедал в хороших ресторанах, одевался у лучших портных, посещал сады и театры, нанял экипаж у извозчика [11] Извозчик здесь — хозяин извозчичьего двора. . К Вере он после победы охладел, стал заводить другие интрижки. Он уже жалел, что ради этой, обыкновенной в общем-то женщины отказался от такого перспективного места. Он выхлопотал отпуск, навестил покинутую им графиню, которая перебралась в это время в Варшаву. Графиня так была рада обретению, казалось, уже навеки потерянного Мишеньки, что тут же принялась хлопотать о еще более лучшем для него месте, но уже не в столице, а подле себя. В общем, жизнь была прекрасной. Идиллия длилась до того момента, пока одна из новеньких Мишиных пассий, оказавшаяся не в меру ревнивой, не узнала о его свидании с Тименевой и не поспешила доложить об этом ее мужу. Из гостиницы ему пришлось бежать в одном нижнем белье.

С Верой Аркадьевной он смог встретиться только через три дня. Она сообщила, что вынуждена свести на нет свои расходы по его содержанию, так как муж лишил ее доступа к деньгам и пригрозил в случае повторения подобного и вовсе оставить без средств и без наследства. Отдельный же вид на жительство Тименев выдать категорически отказался, заявив, что раз жена нарушала священную клятву, которую давала у алтаря, то и он считает себя вполне свободным от данного ей слова. Слепнева же супруг Веры Аркадьевны обещал стереть в порошок, говоря, что у него есть все средства к этому. Услышав про это обещание, Слепнев сразу же понял, что при предъявлении Тименевым сохранной расписки, во-первых, будет поставлен жирный крест на его так успешно начавшейся карьере юриста, а во-вторых, он и сам может оказаться там, куда они с Иваном Ильичом периодически отправляли своих клиентов, — в тульском тюремном замке.

В субботу Слепнев отправился на вечер в Дворянском собрании. Ему надо было все время быть среди людей, в одиночестве он не находил себе места — в голову лезла всякая чушь про кандалы, этап и каторжную тюрьму где-нибудь под Тобольском.

В буфете Слепнев присоединился к знакомой компании и стал накачивать себя коньяком. Кто-то из мужчин обратил внимание на отсутствие на вечере Веры Аркадьевны.

Молодой человек, имени которого Слепнев не помнил, внес ясность:

— А она предпочла наше общество другому. Я к ним заезжал, хотел звать сюда, но прислуга сказала, что Тименевы уехали в электротеатр, знаете, новый, в Петровском парке.

Коньяк сделал свое черное дело, Слепнев решил действовать. Кучера он не держал — зачем лишние глаза и уши при таком образе жизни? Незаметно уйдя с бала, кандидат на судебные должности кружным путем приехал в Заречье, оставил лошадь у Арсенала, через открытые ворота проник в дом Тименевых, снял со стены кинжал и спрятался под кроватью в спальне хозяина. Через час хмель, а вместе с ним пыл стали проходить, он уже хотел вылезти и убежать, но не успел — семейство возвратилось. Но как только он услышал голос своего врага, разговаривающего с камердинером, ненависть к Тименеву закипела с удвоенной силой. Слепнев вылез из-под кровати и спрятался за дверью. Когда Петр Сергеевич зашел в спальню, он набросился на него сзади и ударил ножом. Соперник упал как подкошенный. Помощник следователя наклонился к нему и стал вспоминать уроки судебной медицины. Однако наверно определить, расстался ли господин Тименев с жизнью или нет, не удавалось, поэтому Слепнев нанес еще два удара. Как ни странно, чувствовал он себя при этом абсолютно спокойно. Он подошел к столу, положил кинжал, порылся в ящиках, нашел расписку, сунул ее в карман и поспешил доложить Тименевой о том, что она теперь свободна. Ему казалось, что она обрадуется.