Антон Чиж - Мертв только дважды

— Достань веревку из рюкзака.

Ребекка не стала спрашивать, зачем. Подала тонкий альпинистский моток. Мечик брал с собой на операции веревку всегда. На всякий случай. Такой случай пришел.

— Что ты будешь делать? — спросила Катарина.

Это Мечик еще не решил. Если догадка верна, взрывная волна пройдет по магазину. Стрелку не причинить много вреда: ему всего лишь надо быть в стороне от двери. Мечик был уверен, что Наполеон выберет такую позицию. Нужно другое решение.

— Не заставляйте меня открыть эту дверь гранатой, дорогой Карлос!

Мечик постучал в стену, которая шла поперек магазина. Звук, как от тонкой кладки. Права была госпожа Мюллер: временная перегородка. Оставалось надеяться, что в другом магазине тоже подсобное помещение. Он перенес кувшин к стене и закрепил краем стола. На затычке как раз было ушко, чтобы за него дергать. К нему Мечик привязал веревку.

— Быстро в сейф!

Катарина решила, что это шутка.

— Что за глупости?

Уговаривать ее не стали. Ребекка схватывала на лету. Нагнув Катарину, засунула ее в нижнее отделение сейфа. Не обращая внимания на шипение и угрозы. И устроилась сама.

— Залезай, шеф. Место есть…

Мечик отступал, разматывая веревку. Моток пристроил на краю днища. Он подошел, тихо открыл дверную задвижку и спиной заполз в сейф. Хватило места, чтобы сидеть согнувшись. Мечик прикрыл стальную дверцу и натянул веревку.

— Вещь у меня… Я готов сдаться! — крикнул он.

— Отлично, господин Карлос!

— Дай слово, что не тронешь женщин.

— Даю слово! — судя по голосу, Наполеон был бодр и весел.

— Дверь открыта, можешь заходить…

— Только не шути со мной, господин Карлос. Сначала выстрелю, потом спрошу: что это было!

— Я знаю… Я у сейфа… Можешь брать… — сказал он и прошептал: — Зажать уши!

Дверь медленно-медленно стала отползать в сторону. Надо было выждать. Мечик ждал. Пока в проеме не появился глушитель, затем ствол, а за ним левое плечо и половина резинового Наполеона. И тогда он дернул.

Прошла секунда.

Дверь почти раскрылась.

Мечик приготовился. Удар был сильнее. Грохот раздался такой, как будто взорвалась ядерная бомба. Сейф выдержал. Наверно, в нем можно выжить в самом эпицентре взрыва. Металл принял на себя ударную волну, но Мечику показалось, что ему по голове ударили кузнечным молотом. Многотонная дверь сейфа хлопнула, обрубая бесполезную нитку. Он оказался в темноте. Чернее которой ничего не может быть. У него над головой что-то щелкнуло. Мечик попробовал толкнуть створку, она не шевельнулась. Толкнул сильнее, потом еще сильнее, стал дубасить кулаком. Бесполезно. Так можно бить в гору. Плечом Мечик ощутил, что Ребекка начала шевелиться.

— Шеф, что случилось?

Отвечать нечего. Замок захлопнулся. Они внутри сейфа.

12 мая, четверг

Санкт-Петербург, центр управления ВМР

12.43 (GMT+3)

Внутри оперативной комнаты не было ничего особенного. Стена из мониторов и узел оперативной связи. Комнату использовали, когда за проведением операции необходимо было следить в реальном времени. Такая необходимость случалась нечасто. Без нужды никто каналы связи не занимал. Сегодня нужда была. На мониторах выходили изображения трех камер. Оперативники передавали картинки, находясь рядом с вероятным местом контакта, заодно давая позиционирование аналитикам. На мониторах площадь Вёрёшмарти была видна с трех сторон.

— Не хватает квадрокоптера, с ним была бы точнее привязка к местности.

Очалов был крайне серьезен. Начальник оперативного отдела вообще шутить не умел и шуток не понимал. Шутки могли обойтись ему слишком дорого.

— И роты морпехов, — добавил Алдонин.

Адмирал сидел за командным столом вместе со своими замами.

— Неплохо бы.

— В следующий раз — обязательно. Иван Тимофеевич, что у тебя?

Начальник аналитического отдела вывел на монитор набор картинок.

— Мы подготовили примерное изменение внешности, исходя из естественных возрастных изменений… Если он не делал пластических операций… В бороде, в разных типах прически, с залысиной… — Мошкович указывал ручкой.

Алдонин смотрел на компьютерные портреты. Тот человек, которого он помнил, воспитывал, учил и верил в него, как в самого себя, был другим. Программу обмануть невозможно, она не думает, а действует по алгоритму. Это был совсем не тот человек. Даже через двадцать пять лет он не мог стать таким. Мальчишку искусственно состарили, примерили бороду и усы. Это не Мечик. Алдонин был уверен, что, если ученик действительно выжил и хочет выйти на связь, он сильно изменился. Так, как не сможет просчитать ни один компьютер. Если бы адмирал сам оказался на площади, то узнал бы его даже в гриме. Узнал, потому что слишком хотел увидеть еще раз. Чтобы задать только один вопрос: как он мог стать предателем? Ради чего? Ответ был важен не только чтобы внести еще одну крупинку в копилку знаний разведки. Ответ был нужен Алдонину. Предательство Мечика было его личным поражением. С которым он не смог смириться.

— Портреты переданы оперативникам?

— Так точно, товарищ адмирал. Инструктаж проведен.

— Если он появится, мои не упустят, — сказал Очалов, разглядывая гуляющих туристов. — Рост, вес и комплекция у него не сильно должны поменяться.

— Сергей Николаевич, из чего ты делаешь такой вывод?

Очалов сосредоточенно рассматривал монитор, как будто хотел заметить первым.

— Если предатель…

— Перестань! — резко оборвал Алдонин.

— Так точно… Если бывший агент через двадцать пять лет помнит, как дать сигнал оперативного вызова, он не валялся на диване, жуя гамбургеры. Сам факт его выхода на контакт говорит о том, что он находится в активной интеллектуальной и физической форме…

— Согласен.

— Благодарю, товарищ адмирал… Один вопрос: на кого он работает.

— Сейчас не время это обсуждать.

— Так точно…

Включился четвертый монитор. Оперативник шел по узкой улице мимо витрин сувенирных магазинов.

— Четвертый на подходе, — сказал Очалов. — Ведет Освальда.

— Где они находятся? — спросил Алдонин.

Мошкович постучал по клавишам.

— Улица Ваци, примерно триста метров до площади.

— Помню такую улочку… Иван Тимофеевич, какие предположения о точном месте контакта?

Мошкович вывел на соседний монитор трехмерную карту площади.

— Вот здесь… — карандаш уткнулся в центр площади, — зеленые насаждения и скамейки… Уличное кафе… Еще одно уличное кафе… Это летние столики того самого «Жербо». Мест много, где можно находиться скрытно.

— Зачем ему находиться скрытно?

Мошкович взглянул на Очалова, словно прося поддержки.

— В том случае, если это западня, товарищ адмирал…