Кирилл Еськов - Чиста Английское убийство

Бэкон согласно кивает, и по его знаку из-за портьеры появляется Скерес, убирающий в рукав стилет.

— Кстати, — продолжает Поули, — документы, с которыми я намерен вас ознакомить, касаются весьма высоких персон. Вы уверены, что хотите расширить круг допущенных? — (кивок в сторону Скереса).

— Уверен, — отрезает Бэкон. — Мы вас слушаем. Мы вас внимательно слушаем!

— Вы лучше почитайте, — с этими словами Поули вручает шефу «МИ-5» три разномастных листка, которые тот, после краткого ознакомления, откладывает с несколько натянутой улыбкой:

— Ну, и что это, по-вашему, доказывает?

— Ну, для начала это доказывает, что его светлость граф Эссекс — остолоп и дилетант, ни в грош не ставящий профессионалов из собственной Службы. Бьюсь об заклад, что «Тамерлан» — его личная затея, а вас с Филиппсом он даже в известность поставить не удосужился, и за голову вы схватились, только получив уже сводку… Угадал?

— Без комментариев.

— Ну еще бы! Но вот Чолмли упустили уже вы сами. А ведь его надо было убирать сразу, едва лишь запахло паленым… — при этих словах Поули указывает на листок, лежащий чуть поодаль от двух других. — И охота вам была таскать из огня те каштаны для Архиепископа?

— Я бумажки-то приберу? — скорее извещает, нежели спрашивает шеф «МИ-5».

— Да на здоровье: вы же не думаете, что это оригиналы? Впрочем, Адмирал дорого дал бы и за копии. Думаю, по таким наводкам Королевская гвардия тут же начала бы собственное расследование — о связи апрельских погромов, «Тамерлана» и некого вельможи из ближнего круга королевы. Это, между прочим, как раз их делянка…

— Вы же прекрасно понимаете, что это всё — не доказательства!

— Для суда присяжных — возможно, и нет; а вот для Ее Величества — возможно, и да.

— Ладно, — после краткого размышления уступает Бэкон. — Назовите свою цену.

— Цена простая: Драматург.

— В каком смысле??

— В простом: Драматург не должен попасть в руки ни к вам, ни к Архиепископу, в Звездную палату. Во всяком случае, живым.

— Хорошо, мы согласны, — с явным облегчением отвечает Бэкон. — Наша Служба снимает наблюдение с Драматурга и прекращает всякую активность вокруг него; всё дальнейшее на ваше усмотрение. Собственно, вся эта история была чистым недоразумением… ну, вы понимаете, что я хочу сказать. Вы удовлетворены?

— Нет. Это была бы вчерашняя цена, а за сегодня она выросла. Мне нужны ваши люди как мои подчиненные в моей операции; как гарантия, что вы не сольете ту операцию Архиепископу или королеве. « Скованные одной цепью, связанные одной целью » — эх, полюбил я в последнее время голландские народные песенки…

— Вы… — вот теперь шеф «МИ-5» реально ошарашен. — Уж не собираетесь ли вы ликвидировать Драматурга руками наших сотрудников?!

— А почему бы и нет? В конце концов, вы развели всё это дерьмо — вам его и прибирать… Но только не раньше, чем я отдам соответствующий приказ, ясно?

Поули встает и, забрав со стола свой недопитый стакан, изучает его содержимое на свет:

— Подумайте над этим предложением — сдается мне, что лучшей цены вам не дождаться. Жду вашего ответа до нынешней полуночи; я квартирую в гостинице «Эдинбург», и чтоб в этом убедиться нет нужды посылать за мной хвост. Ну, а обнаружив такой хвост, — резидент обводит тяжелым взглядом своих контрагентов, — я буду считать, что наши переговоры провалились, со всеми отсюда вытекающими. Всего доброго, джентльмены!

Допивает залпом и направляется к двери, бросив через плечо: «А водка-то, между прочим, должна быть настоящая, русская!»

— Ну что, подпишете почетную капитуляцию, сэр? — вопрошает после довольно продолжительной паузы Скерес.

— Капитуляцию… Живой — и разговорчивый! — Чолмли — это, между прочим, твой прокол, а не чей-нибудь!

— Mea culpa … Его светлости докладывать будем?

— Нет, разумеется! «Прощение получить легче, чем разрешение»…

Джон Бест (опять в гражданском) идет по лондонским улицам, явно проверяясь на предмет слежки: неожиданно сворачивает в проходной двор, потом бросает взгляд назад через зажатый в кулаке осколок зеркальца. В конце концов ныряет в неприметный, но респектабельный ресторанчик «Копченый угорь» и, обведя взглядом средней заполненности зал, подсаживается к ожидающему его в уголке Рэли.

В ту же секунду за их столиком, как по волшебству, материализуется третий — насмешливо улыбающийся Поули:

— «Где двое или трое собрались во имя мое, там и я среди них»! Не сочтите за богохульство, джентльмены…

Бест ошарашено хватается за рукоятку кинжала, но обнаруживает уже упершееся ему в живот острие стилета:

— Только без глупостей!..

Рэли же на происходящее взирает скорее благосклонно:

— Ну, богохульствами нас точно не проймешь, а собрались мы, похоже, и вправду «во имя ваше»… Вы, вероятно, и есть тот самый джентльмен Службы, который «найдет нас там и тогда, когда сочтет это целесообразным»?

— Он самый, сэр!

— Кстати, тут недурная кухня. Не хотите заказать что-нибудь… ностальгическое? Пудинг там, или типа того?

— Помилуйте, — со смехом отмахивается резидент, — порой единственное, что всё-таки примиряет меня с Континентом — это отсутствие там английской кухни, век бы ее не видеть…

— Ну а как насчет доброго английского эля?

— А вот это предложение, от которого невозможно отказаться!

Три кружки темного сдвигаются в чоке , роняя пену. После чего Рэли обращается к собеседнику уже без тени улыбки:

— Мы вас слушаем. Мы вас внимательно слушаем!

— Адмирал, — приступает Поули, — поверьте: Служба сейчас делает всё для спасения нашего оперативника, Драматурга; всё, и даже больше…. И — понимая предмет вашего отдельного беспокойства — в пыточный подвал он не попадет ни при каких обстоятельствах. Ни при каких — если вы понимаете, о чем я… Я готов вам в этом поклясться… кстати, а чем следует клясться атеисту?

— Понятия не имею — об этом надо спрашивать у атеистов. А мне вполне достаточно вашего слова джентльмена… Так чего вы от нас хотите?

— Чтоб вы не лезли, куда не просят, и не путались у нас под ногами: хуже нету при тайной операции, чем угодить под дружественный огонь — уж поверьте… И если вы угробите нам операцию… и Драматурга!.. — полезши поперед батьки в пекло… Сдается мне, что вам потом будет очень стыдно, Адмирал. Dixi .

— Ладно, — роняет Рэли. — Можем ли мы вам чем-то помочь?

— Да, нам могут пригодятся ваши оперативные возможности непосредственно во Дворце, — Поули, вставая, кивает на безмолвного Беста. — Но только — никакой самодеятельности, о-кей?

— Что ж, парни, — подымается и Рэли, — как напутствуют у нас, в Королевском флоте: «Доброго ветра — Fair winds!»