Владимир Нестерцов - Багаж императора. Необычная история

– Ваше превосходительство, − продолжил я. − По долгу службы я подбираю для задания, связанного с производством и совершенствованием бипланов, хорошего пилота. Но мне нужен, как вы понимаете, не просто хороший, а очень хороший пилот. Я просмотрел почти все дела, однако оказалось, что одно из них находится в вашем ведении. Не соблаговолите ли вы, господин генерал, разрешить мне ознакомиться с делом корнета Гильшера с тем, чтобы сделать окончательный выбор, о чем и доложить Вашему превосходительству.

– Гильшер, Гильшер, − наморщил лоб генерал. − А, Гильшер, не корнет, а уже поручик. Да, это дело у меня. Вот оно, на столе. Я его потребовал в связи с представлением его на звание поручика и награждением Георгиевским оружием. Кстати, он недавно был у меня на приеме и просил оставить его в авиации.

– Оставить в авиации? − я вопросительно посмотрел на генерала.

– Да, в авиации, − подтвердил он. – Пилот Гильшер попал в катастрофу, подчеркиваю, не был подбит, а попал в катастрофу − вышли из строя рули высоты. При попытке посадить аэроплан ему оторвало левую стопу, и он сейчас ходит на протезе. Однако летных навыков не потерял и летает так же отменно, как и раньше. Я решил поддержать его похвальное стремление и направил ходатайство об оставлении поручика Гильшера в авиаотряде Великому князю Александру Михайловичу, который, как вы знаете, патронирует этот род войск. Так что теперь вам решать, нужен он вам или нет, а мы уже сделали свой выбор, − с этими словами он передал мне личное дело поручика, и мы расстались.

Придя в архив я раскрыл личное дело пилота. С фотографии на меня задумчиво смотрел молодой человек в гимнастерке с Георгиевской лентой на груди. Тонкое аристократическое лицо, вытянутый с горбинкой нос, плотно сжатые губы и чуть наклоненная вперед голова много говорили о характере этого человека. Широко раскрытые глаза с чуть настороженным любопытством смотрели на мир, словно стараясь вобрать в себя все то новое и интересное, что было вокруг. Можно было сделать вывод о том, что передо мной был портрет молодого человека, рано повзрослевшего, уже много повидавшего в своей жизни, знающего себе цену и готового идти только вперед.

Как оказалось, родом он был из старинных московских столбовых дворян. Его мать была урожденная Азанчева-Азанчевская. Словом, происхождение было отменным. Тем более двойная фамилия уже сама по себе обеспечивала надежную сакральную защиту и подпитывала своей энергетикой личность. А то, что она начиналась на двойное А..,А.., говорило о широте натуры и прагматизме. Недаром мы в лесу, заблудившись, кричим не «бее», не «мее», а только «аууу…». И это «ау» широко расходится по лесу, не заглушаясь деревьями, а наоборот, как бы резонируя от них, все более набирая силу, сканирует пространство и определяет твое месторасположение. А уж утонченный нос – это своего рода компас, который позволяет человеку ориентироваться в пространстве и выбирать нужное ему направление. Это касается не только местоположения в лесу. Оно распространяется и на нашу повседневную жизнь. Недаром в народе ходит столько пословиц, которые касаются этой части нашего лица. В целом, визуально, пилот мне понравился. Теперь я стал разбираться в его служебных бумагах.

Согласно им он окончил Московское Алексеевское коммерческое училище, увлекался верховой ездой. В ноябре 1914 года поступил юнкером в Николаевское кавалерийское училище, которое закончил по первому разряду в мае 1915 года с присвоением звания прапорщика. Отличный стрелок. Имеет специальные нагрудные знаки за стрельбу. Был зачислен в тринадцатый драгунский Военного ордена генерал-фельдмаршала графа Миниха полк. Еще во время учебы в училище заинтересовался авиацией и подал рапорт начальству. По окончании училища был откомандирован в Гатчинскую авиационную школу, продолжая числиться за драгунским полком. Учеба продолжалась с июня по август. Именно в августе он, сдав экзамены по матчасти, совершил свои первые полеты. Важным было и то, что, еще не имея звания пилота, он был откомандирован в Царское Село для несения службы в специальном авиаотряде по обороне резиденции царя Николая II. В возрасте двадцати лет, в сентябре он получил звание пилота и был направлен в четвертый армейский авиационный отряд. Направляя в штаб отзыв о качествах пилота, начальник авиационной школы полковник Ульянин был краток: «Предназначенный в четвертый армейский авационный отряд прапорщик Гильшер – отличный…». В период службы в этом авиаотряде закончил Одесскую авиационную школу, освоив самолеты системы «Ньюпор», «Моран», «Совпич», после чего был направлен в седьмой авиационный отряд истребителей-бипланов «С-16», конструкции И.И. Сикорского, оснащенных синхронным пулеметом. Во время службы в авиаотряде проявил себя отличным пилотом, никогда не уклонялся от боя. Награжден орденом «Святого Владимира IV степени с мечами и бантом», Орденом «Святого Георгия IV степени», представлен к награде Георгиевским оружием. В его аттестации было записано буквально: «Корнет Гильшер – идейный работник. Любит свою службу авиации прежде всего, храбро ведет воздушные бои, очень дисциплинирован. Характера спокойного. Всего больше подходит для истребительного дела». А командир седьмого авиаотряда в своем представлении прямо пишет: «Временно командующий седьмым авиационным отрядом истребителей корнет Гильшер – отличный боевой летчик, хладнокровный. Горячо любит авиацию. Будучи командующим отрядом, поддерживает в отряде дисциплину и порядок. Высоких нравственных качеств, относится серьезно и добросовестно к порученному делу». За время службы Гильшер изучил азбуку Морзе, что было важным для меня, и сконструировал тренажер «для поддержания навыков стрельбы из пулемета». В конце представления шла скрупулезно составленная таблица сбитых Ю.В. Гильшером самолетов противника, которых было достаточно много.

Итак, это был тот пилот, который мне нужен. Он подходил по всем параметрам. Первое – отличный специалист, знающий отечественные и зарубежные самолеты. Это было очень важно, так как любая вещь, созданная человеком, несет в себе его энергетику, культуру, сакральные составляющие, которые как бы ее оживляют. Тем более аэроплан, который, отрываясь от земли, предоставлен не только материальным стихиям, и в сложной ситуации не известно, как себя поведет независимо от мастерства пилота. Поэтому мы предпочитаем отечественные самолеты, а то, что Гильшер уже летал на них и знал другие системы, было большим плюсом. Тем более, что я постоянно ощущал невидимое присутствие чего-то, что пыталось контролировать мои мысли и поступки. И вполне вероятно, в небе могло что угодно произойти, так как именно по этой субстанции распространялся невидимый контроль и осуществлялось большинство действий. Поэтому такой пилот-профессионал, уже обладающий двойной защитой, был крайне необходим. Во-вторых, он знал азбуку Морзе, что давало возможность наладить контакт между двумя аэропланами. Что касается его ранения, то он и на протезе очень ловко управлял аэропланом. Кроме того, как ни парадоксально, это дало толчок к обострению и совершенствованию его других качеств, таких как интуиция, трезвый расчет, пространственное воображение и так далее.